вообще ее ждал? Общежитие Лина ему показала, не заблудится, с соседями — почти со всеми — познакомила, а за "выкрутасы", как выразился Ризаль, ей следовало отвечать в рабочее время. Так что ходить вместе на службу и со службы было вовсе не обязательно.

— Почему вы не ладите с Лу?

— Кто такой выпитень? — заговорили они одновременно.

Линетта смутилась. Айрторн рассмеялся.

— Так почему не ладите? — тот без зазрения совести решил, что имеет право задавать вопросы первым.

Лукреция имеет право тренировать свое остроумие, Ренье обзывать идиоткой, Тиссен отпихивать в стену, Ренц гаденько ухмыляться через свое окошко… И все это ради госпиталя?

Вероятно, усталость и эмоциональное напряжение таки взяли свое, потому что на сей раз Линетта не просто не стала сдерживаться, а даже не пыталась.

— Ну уж нет, — Она даже забежала вперед, преграждая Айрторну путь. — Я хочу знать, кто такой выпитень.

Лорд, усмехнувшись, попробовал ее обойти, но Линетта снова упрямо заступила ему дорогу. И в другую сторону, будто это была такая детская игра. Она опять повторила его маневр.

— Кто. Такой. Выпитень? — повторила еще раз, чувствуя, что если ей снова придется прикусить язык и стерпеть пренебрежение ради того, чтобы избежать конфликта, то она просто сорвется в истерику. — Почему это связано со смертью магов? Почему Ренье отказался признать, что это то, о чем ты говоришь?

Устав играть или наконец сообразив, что для нее это не игра, Айрторн остановился посреди дороги и поднял руки ладонями от себя.

— Я не подписывался на допрос, госпожа сыскарь.

Лина едва не зарычала. Вскинула подбородок, чтобы оказаться со спутником лицом к лицу, отчего капюшон слетел на плечи, но она даже не стала его поправлять — пользуясь полумраком, сжала ладони в кулаки. Ветер разметал выбившиеся из прически пряди, и пришлось еще раз тряхнуть головой.

— Не скажешь? — спросила глухо, с отчаянием понимая, что действительно не имеет на напарника никаких рычагов давления.

— Скажу, — смягчился Айрторн. — Только не на голодный желудок. — Криво усмехнулся. Или Линетте так показалось в полумраке? — Я, конечно, люблю работать налегке, но голодовку объявлять не намерен.

Линетта хотела было возмутиться и таки потребовать ответа здесь и сейчас, как вдруг этот нелордовский лорд протянул руку и, как какая-нибудь заботливая нянюшка, натянул капюшон ей на голову. И, пока она от возмущения ловила ртом воздух, еще и повернул ее за плечи кругом.

— Пойдем. — Подтолкнул в спину, как маленькую. — Дорнан показал мне одну приличную едальню. Забежим, возьмем что-нибудь на вынос.

Лина передернула плечами, избавляясь от чужого прикосновения между лопаток.

— В Прибрежье не принято выносить еду из мест общественного питания, — проворчала, снова кутаясь в плащ.

— Я тебя умоляю, — отмахнулся Айрторн. — Ни в одном уголке мира не принято отказываться от денег. Заплатим — все сделают.

И Линетта проглотила последующие возмущения. За время их недолгого знакомства это был первый раз, когда темный напомнил о своем высоком положении и богатстве.

* * *

Как ни прискорбно было это признавать, Айрторн был прав: все продается и покупается. Когда они появились в таверне, в которой работала благоверная Дорнана и куда он давеча водил нового соседа, никто не сказал ни слова против, стоило лорду выложить на прилавок несколько золотых монет и озвучить свои пожелания. Ни слова против, ни косого взгляда, все вежливо и чуть ли не на цыпочках перед состоятельным клиентом. И это при том, что посетитель заявился в испачканной одежде, по которой было видно невооруженным взглядом, что в ней недавно валялись по земле.

— Нужно было очиститься или переодеться, — прошептала Лина, пока хозяин таверны ушел на кухню отдавать распоряжения, а они с напарником замерли с обратной стороны прилавка.

Проскользнувшая мимо них молоденькая подавальщица довольно откровенно стрельнула глазами в сторону темного мага. Тот в ответ широко и открыто улыбнулся. Линетта смутилась и отвела взгляд. Вот как так? Он же на черта похож, даже не умылся. Вон на щеке ярко выраженный грязевой потек, а все равно нравится девушкам.

— Ты сама ругала меня за трату резерва, — отозвался Айрторн, перемигиваясь уже с другой подавальщицей.

Линетта предпочла уставиться на оленьи рога на стене.

— Но мы в общественном месте. Неприлично, — прошипела сквозь зубы.

— Ну мы же не танцуем на столах и не бьем посуду, — возразил темный настолько серьезным тоном, что Лина резко обернулась. И тот скорчил совершенно несерьезную гримасу. — Ты слишком много переживаешь о том, что о тебе подумают, — сообщил, доверительно понизив голос.

Лина фыркнула и снова уставилась на рога. Оленя было жалко.

Вернулся хозяин, отчитался, что их заказ доставят прямо в общежитие в течение получаса, и снова рассыпался в любезностях. Айрторн, для полного счастья, отсыпал ему еще несколько монет и договорился, что тот будет доставлять в общежитие блюда по его письменным запросам.

— Конечно-конечно, господин? — лебезил владелец таверны так слащаво, что Линетте стало противно. Вот оно: старые традиции, пренебрежение к черным, а стоит этому черному позвенеть монетами, ему готовы чуть ли не руки целовать. Лицемерие.

— Линден, просто Линден, — назвался лорд, отчего-то не став называть родовое имя, и оторвался от прилавка, на который все это время опирался локтем. — Пойдем, напарник, — обратился уже к Лине. — Как раз переоденемся к ужину.

ГЛАВА 22

— То есть отец отправил тебя на перевоспитание, но в финансах не отказал? — поинтересовалась Линетта, когда они шли по улице к общежитию.

Бесспорно, вопрос был чересчур вольным, но раз уж лорд сам избрал такую линию поведения…

Айрторн усмехнулся.

— Ну он же не смерти моей хочет, — отозвался иронично. — Так, мир посмотреть, так сказать, с изнанки.

Вот оно что, решила для себя Лина, выходит, она и такие, как она, все это время жили на изнанке мира аристократов и даже не догадывались об этом.

— А что тогда мешает тебе снять себе комфортабельные апартаменты, а не ютиться здесь? — спросила, когда в темноте показались светящиеся окна общежития. Фонарь возле их крыльца не горел сколько она тут жила.

— Зачем? — в свою очередь удивился Айрторн. — Отличная комната. И соседи милые.

Лорд веселиться изволит, ясно. Если бы сама Линетта не была ограничена в средствах, то с удовольствием переехала бы в отдельное жилье, чтобы время от времени не просыпаться под пьяные песни Петера, ругань Розарии или стоны из комнаты Дорнана, когда у него оставалась Люси.

— А вот и один из них… — пробормотала она, когда они подошли ближе и крыльцо стало отчетливо различимо в свете, падающем из окна кухни. Крыльцо и лежащее на нем вусмерть пьяное