пытаясь спуститься на землю, но рыжий не отпускал и Аня подняла к нему голову. — Саш, отпусти, пожалуйста, — смущённо улыбнулась, — ложная тревога.

Саша нехотя расцепил руки и медленно опустил девушку на землю. Тяжело и громко вздохнул, но когда Аня подняла в его сторону взгляд, лишь мило в ответ улыбнулся. Женя, стоявший рядом, не выдержал и пробурчал.

— Паш, вот не мог чуть позже прийти, — и тоже тяжело вздохнув, отвернулся и направился вперёд по тропе вслед за ушедшей группой.

Тот, которого назвали Пашей, молча переводил недоумённый взгляд с Ани на её рыжего спасителя.

— Кажется, я помешал… — задумчиво произнёс он и почесал подбородок.

— Да вы нас спасли! — радостно возразила Аня, но тут замерла и, прищурив глаза от внезапно озарившей догадки, посмотрела на рыжего… наглеца! — Подожди... так вы с Женей знали, что она не ядовитая?

— Ну, сомневались… — как-то неуверенно ответил Саша, смущённо отвернулся и направился вслед за братом.

— Да знают они, — Паша отпустил несчастную змею, положив её в кусты рядом с лесной тропой.

— Вы так уверенно об этом говорите, — Аня с интересом рассматривала нового знакомого. Ну и видок у него, если честно. Сам худой, чуть выше Ани ростом, одежда на нём висит мешковато, толстенные очки, а из множества карманов куртки торчат колбочки, ручки, бумажки, блокнот, разные зажимы и спирали. Вот на любителя йоги этот парень походил в последнюю очередь.

— Меня Паша зовут, давай на ты, — и он, обтерев руку о широкие штаны, протянул её в приветствии девушке.

— Аня, — она пожала руку и улыбнулась, — приятно познакомиться.

— Ух ты, какой у тебя интересный дефект! — Паша по-деловому поправил на носу очки и показал пальцем на лицо.

Девушка, опешив, потёрла щёку, а потом нос. Какой ещё изъян? А парень, увидев недоумение на лице Ани, виновато и испуганно округлил глаза.

— Ой! Прости, я по привычке, у тебя ямочки на щеках такие… милые, — последнее слово он прямо выдавливал из себя, краснея.

— А-а-а-а...

— Ты знала, что это отклонение при утробном развитии скуловой мышцы? Вас таких всего двадцать процентов в мире!

— Паш, после такой реплики даже не знаю, гордиться или начинать переживать, — ещё шире улыбнулась Аня.

— Нуу... — он почесал подбородок и, ещё раз внимательно осмотрев Анино лицо, вынес вердикт. — По крайней мере, это смотрится очень даже симпатично. На здоровье никак не сказывается. И чаще всего такой дефект не передаётся детям, если только этом не на генном уровне заложено, что бывает крайне редко.

— Да, у моей дочери нет ямочек, — Аня задумчиво посмотрела на Пашу, — может, пойдём за остальными? А то нас потеряют ещё.

И они выдвинулись вперёд по тропе. Аня шла очень аккуратно, осторожно ступая на землю и глядя теперь по всем четырём сторонам, чтобы снова ненароком не нарваться на какую-нибудь гадюку. Встреча с этой стоила ей большого количества испорченных нервов.

— Слушай, Аня, а это, случайно, не ты та девушка, из-за которой братья Дюбуа ходят в последнее время сами не свои.

— Да, скорее, это они выведут из себя кого угодно, — она остановилась, подняла голову и посмотрела на Пашу. — А с чего ты взял?

— Ну, не знаю, я же не первый год с ними хожу в походы, кстати, я биолог по образованию, сейчас диссертацию пишу как раз о горной фауне, её обитателях.

— А йога?

— А что йога, это так, приятный бонус, мне с моим остеохондрозом как раз самое то. Так вот, отвлёкся, а хотел сказать, откуда я знаю, что братья знали, что змея не ядовитая. У них столько пройденных часов по выживанию в абсолютно разных локациях, сколько мне и не снилось, — он задумчиво поправил очки, потом съехавшую панаму и продолжил. — А если связать это с их состоянием в последнее время и тем, что я увидел сейчас, то я бы сказал, что ты к этому причастная на восемьдесят два процента.

Аня, услышав такое предположение, громко фыркнула и продолжила путь, но, видя, что Паша говорит не в шутку, решила уточнить.

— Ты серьёзно сейчас?

— К сожалению, это моё проклятие: говорить всегда честно, прямолинейно и серьёзно, по-другому не умею, — он с грустью посмотрел на Аню и отвернулся. — Поэтому девушки долго в моём окружении не задерживаются.

— Прости, если напомнила о неприятном.

— Да ну, что ты! — он удивлённо поправил очки. — Я такой, какой есть. Мне с моей биологией всегда больше нравилось возиться, чем с девчонками. До братьев Дюбуа мне, ох, как далеко.

— Поверь мне, ты нисколько не хуже, а, может, даже и лучше этих рыжих обромотов.

Парень в ответ на эту реплику лишь громко рассмеялся.

— Вероятность, что это ты, возросла до восьмидесяти восьми процентов, — Паша, как только отсмеялся и едва успокоился, тут же спросил. — А ты с ними случайно не в поезде познакомилась?

Аня, услышав этот вопрос, снова остановилась как вкопанная на месте. Господи, ну когда же она сможет спокойно вспоминать тот день (или ночь)? Щёки снова опалило жаром. Паша тоже остановился.

— Как ты узнал? Они что-то говорили? — всё, это предел, ниже падать просто невозможно, ну почему нельзя просто умереть от стыда прямо тут, на месте?

— Не переживай, — он обернулся к ней и отмахнулся, — сам догадался. Я же их забирал тогда с поезда, у братьев машина по дороге сломалась, а у них важная встреча перед этим походом была назначена, и они, чтобы не опоздать, прыгнули на поезд. Вот докуда смог быстро доехать, там и перехватил. Так вот, с тех пор, как забрал их, так они пришибленные и ходят. Толком не говорят ничего, то нервные ни с того ни с сего, то радостные. Всё шушукаются друг с другом, мне ничего не рассказывают, раньше такого не было.

Аня передернув плечами нерешительно шагнула вперёд, и они вновь продолжили путь.

— Да мало ли, что могло произойти, при чём тут я или кто-либо другой?

— Не-е-е, на братьев это совсем непохоже, ещё ни разу не видел, чтобы таких невозмутимых, как они, могло что-то пошатнуть. А теперь вижу! И называю это синдромом влюблённости.

— Скажешь тоже, — Аня грустно улыбнулась, глубоко задумалась и тихо себе