самом деле, меня сильно раздражало, что я весь день не мог выбросить ее из головы, по крайней мере, полностью. В те короткие мгновения, когда хаос успокаивался, ее образ возникал в моем сознании очень яркими воспоминаниями. Как она стонала, тяжело дыша, в муках страсти… выкрикивала мое имя, когда достигла кульминации.

Я хотел услышать, как этот рот произносит грязные слова. Вспомнив о том, каково целовать ее, и по мне пробежала дрожь. Я все еще не мог понять, почему мной двигала почти отчаянная потребность попробовать ее на вкус. Одним поцелуем она разрушила стены, на возведение которых я потратил годы. Стены, которые я не хотел опускать. Моя жизнь устраивала меня такой, какая она была. От меня никто не зависел. Никто, кто по-настоящему любил бы меня. Однажды я умру так же, как жил, насильственной смертью, но меня это тоже устраивало.

Я не нуждался ни в ней, ни в ком другом.

Так было лучше всего. Я взял телефон и поднялся с кресла. Нашел ее номер в списке контактов и направился к двери, выходящей на балкон. Оттуда открывался вид на океан. С этой точки обзора я мог видеть темные волны, накатывающие и разбивающиеся о скалистые берега. Открыв дверь, я вышел в ледяной ночной воздух. В меня ударил сильный порыв океанского бриза и откинул назад мои волосы. На мне была только тонкая рубашка, и холод пробирал меня до костей, но на самом деле я его не чувствовал.

Невидящим взглядом я уставился на темный океан. Он был непостижим, полон странных и чудесных тайн, и множества душ, которые он крал на протяжении веков.

«Послушай, что она хочет сказать», — прошептал внутренний голос.

Я нажал кнопку вызова и поднес телефон к уху. Подождал пять гудков, а когда она не ответила, закончил разговор.

«Вот и все», — подумал я. Я дал ей шанс, а она его упустила. У меня был долгий день, а завтра будет еще длиннее, и мне пора ложиться спать. Однако я не мог заставить себя вернуться в комнату. Анджело был прав. Я сам не свой. Что-то происходило внутри меня. Чем больше я пытался остановить это, тем хуже становилось. Я ухватился за перила балкона, закрыл глаза и наклонился к океану. Вспомнил, как Скай звала меня, когда кончала. Как сирена.

А потом я сделал самую странную вещь.

Я захотел, чтобы она перезвонила мне.

Когда мой телефон зазвонил, я открыл глаза и с удивлением уставился на него. Волосы на затылке встали дыбом. Я приказал себе не быть дураком. Это не я призвал ее на расстоянии, просто она увидела пропущенный звонок. Я принял вызов и поднес телефон к уху.

Я ничего не говорил, и в первые несколько секунд она тоже.

— Что? — спросил я.

Она прочистила горло.

— Эм, извини, что беспокою, но я хотела спросить о теплице.

О теплице? Я рассмотрел, по меньшей мере, пятьдесят разных причин, по которым она хотела бы поговорить со мной, и теплица не попала бы в список, если бы я перечислил тысячу.

— Что с ней? — с любопытством спросил я.

— Ну… эм, мне здесь особо нечего делать, когда тебя нет рядом, и я хочу… я хочу вырастить какие-нибудь цветы.

Ее голос заполнил голову. Я почти представил себе все эти нерешительные слова, слетающие с этих восхитительных губ.

— И в чем проблема?

— Главный садовник, э-э… он говорит, что не может подпустить меня к теплице без твоего разрешения.

Я обдумал просьбу.

— Теплица находилась в его ведении еще до того, как я купил дом. Ему вообще не нужно мое одобрение.

Она замолчала.

Она была так далеко, а я так отчаянно хотел услышать ее голос. Пусть говорит о чем угодно. Даже если речь зашла бы о том, что она нашла платье или украшение, которое хотела, чтобы я ей купил, что казалось странным, потому что меня ужасно утомляли женские разговоры на подобные темы. Поскольку я так сильно этого жаждал, я сказал:

— Если это все…

— Подожди, не отключайся пока!

Я ждал.

— Я… — начала она. — Может, ты хотя бы замолвил за меня словечко? Я могу ему помочь. Просто сидеть, сложа руки, и бездельничать — не очень хорошо для моего психического здоровья.

Я подавил желание улыбнуться. Мысль о том, что она может захотеть посвятить свое время садоводству, была новой. Я бы подумал, что она захочет пройтись по лучшим бутикам.

— Я дал тебе свой ответ, Скай, — отрезал я. — Джону не нужно мое одобрение. Если он говорит об обратном, значит, не хочет, чтобы ты была в его пространстве.

— О! — пробормотала она, и невозможно было не заметить разочарования в ее тоне.

— У меня есть для тебя предложение.

— Да? Какое? — в ее голосе послышалась надежда.

— Он — обычный мужчина. Околачивайся вокруг него. Много улыбайся. Принеси ему угощение и сломи его сопротивление с помощью обаяния.

— Думаешь, это действительно сработает?

— На мне бы сработало, — сухо сказал я.

— Хорошо, — она почти ворковала от счастья. — Завтра же начну наступление очарованием.

Я понимал, что теперь пришло время заканчивать разговор, но мне не хотелось. Удовольствие от звука ее голоса заставило каждый нерв в моем теле ожить и затрепетать.

— Спокойной ночи, — сказал я и, не дождавшись ее ответа, отключился.

Глава 23

Скай

Я удивленно уставилась на мобильный. Как раз в тот момент, когда я думала, что мы поладили, он так резко заканчивает разговор. С какой стати ему понадобилось так делать? Я отбросила телефон в сторону, и он отскочил от кровати, но, к моему облегчению, приземлился чуть поодаль от края.

Последнее, что мне сейчас нужно, — это сломанный телефон. В этом доме не так уж много приветливых людей. Я снова подумала о садовнике и о том, каким должен быть мой план по очарованию его.

Должна признать, что Мистер Сноб был совершенно прав.

Наладить отношения с садовником гораздо лучше, чем врываться в теплицу и требовать долю его территории. Кроме того, он мог бы меня чему-нибудь научить, так что завоевать его расположение — очень хорошая идея.

С этой мыслью я долго нежилась в ванне, затем надела ночнушку из самого тонкого шелка, которого когда-либо касалась, и забралась в постель. Кэти позвонила, когда я собирался выключить прикроватную лампу.

— Как дела? — спросила она.

— Все хорошо. Завтра попытаюсь завоевать сердце сварливого старого садовника.

— Что?

— Здесь работает один садовник. У него густые брови и слезящиеся от старости глаза. Думаю, ему должно быть не меньше восьмидесяти. Я попытаюсь уговорить его разрешить