Путь для Алешки был свободен. Он решительно двинулся в Анину комнату мимо слегка опешившего врача, который не знал, что ему делать. Аня лежала на кровати, очень бледная, почти прозрачная. Рядом с ней стояла капельница, но сейчас она не была подсоединена к девочке. Алешка только мельком взглянул на Аню и двинулся к портрету, висевшему на противоположной стене. Из прихожей по-прежнему слышались звуки препирательств. Антону, как видно, пришлось напрягать всю свою фантазию, чтобы отвлекать внимание Аниной мамы, а заодно и медперсонала. У Алешки мелькнула мысль, что, если дело окончится неудачей, то им долго придется выпутываться и объяснять, что они никакие не сумасшедшие. Но он почему-то был теперь совершенно уверен в успехе.

Фотопортрет висел высоко, и до него можно было достать не иначе, как подставив стул. Но у Алешки не было на это времени; к тому же с загипсованной ногой он едва ли был способен на такой выдающийся трюк. На мгновение он залюбовался прекрасно выполненным портретом: трогать его было просто жалко. Но с этой секундной слабостью мальчику удалось быстро справиться.

Алешка подошел к стене вплотную, поднял руку с костылем, как следует размахнулся и ударил по портрету. Удар получился мастерский, и портрет слетел на пол с первого раза. Шум в прихожей сразу прекратился, и в комнату влетели врач с медсестрой, Анина мама, а за ней Антон, все еще пытавшийся что-то объяснить. Времени теперь совсем не было, и Алешка принялся за дело. Наверное, посторонний, увидев эту картину, решил бы, что мальчишка исполняет какой-то диковинный ритуальный туземный танец. Только вместо копий были костыли. Да и одет он был для этого уж слишком по-европейски. Алешка, прыгая на одной ноге, изо всех сил колотил костылем по валявшемуся на полу портрету. Несколько секунд собравшиеся, пораженные этим зрелищем буйного помешательства, не двигались с места.

– Ты что делаешь, хулиган! – вскрикнула, опомнившись, Анина мама и кинулась к нему. Врач, решив, очевидно, что тут потребуется психиатрическая помощь, ринулся за ней. Медсестра, с испуганным и удивленным лицом, осталась в сторонке с медицинским чемоданчиком в руках.

– Не волнуйтесь! Все в порядке! Сейчас мы все объясним! – суетился Антон, готовый продолжить Лешкино дело. Но сейчас его успокаивающие фразы казались каким-то бредом и звучали бы даже смешно, если бы не напряженность ситуации.

В последний момент перед тем, как его схватили за руки, Алешке удалось-таки расколотить заднюю стенку портрета на мелкие кусочки. После этого он успокоился и прекратил вырываться из цепких рук врача.

– Ты что же наделал! – расплакалась Анина мама и подняла истерзанный портрет. Тут же на ковер из него посыпался тот же самый набор, что и из других тайников.

– Что это? Что это значит? – женщина была совсем сбита с толку. – Что это за гадость? Откуда?

В этот момент Аня внезапно открыла глаза и села на кровати. Представшая ее глазам картина выглядела настолько удивительной, что девочка принялась протирать глаза, думая, что она, возможно, видит странный сон. Ее мама и врач, оставив Алешку в покое, бросились к ней.

– Пойдем отсюда! Им сейчас не до нас! – шепнул Антон, и ребята тихо вышли из квартиры.

Новость о колдовских рамках распространилась в городе молниеносно. Люди были настолько возмущены, что у здания городской администрации возник даже маленький стихийный митинг, на котором от властей требовали найти и наказать загадочного фотографа. Хотя, даже если бы его и поймали, предъявить какие-то обвинения было бы трудно. Ну, нет закона, запрещающего класть в фоторамки цветочки и ленточки!

Родители пострадавших, объединившись, разожгли из остатков рамок костер прямо перед зданием школы. Фотографии они решили все-таки оставить. Дело в том, что в связи с последними событиями в городе приобрели огромную популярность различные суеверия, и некоторые вспомнили, что жечь фотографию – это тоже плохая примета, и можно таким образом наслать порчу на того, кто на ней снят. На церемонию сожжения явился и поп из ближайшей церкви, который с торжественным видом побрызгал на рамки святой водой и прочитал какую-то длинную молитву.

Дощечки долго не хотели загораться, а когда они все-таки заполыхали, поднялась такая вонь, что, несмотря на то, что дело происходило на улице, ближе чем на несколько десятков метров к костру лучше было не приближаться. Дерево это горело почему-то очень долго и догорело уже только глубокой ночью. Все время, пока горел костер, некоторым из собравшихся казалось, что они слышат какой-то вой, хотя более здравомыслящие горожане уверяли, что это всего лишь ветер и треск горящего дерева. Но вот знаки на дощечках все это время ярко светились, заставляя священника постоянно читать молитвы и креститься. Он вынужден был находиться к костру ближе всех и на следующий день попал в больницу с каким-то отравлением.

Следователь, которому поручили расследовать это странное дело, а также химики очень сокрушались, что им не дали провести химический анализ вещества, которым были пропитаны рамки. К тому же многие считали, что дощечки лучше было предварительно показать лингвистам, чтобы узнать, имели какой-либо смысл вырезанные на них значки, или же это просто игра природы.

Врачи заметили, что у всех больных наступило резкое и быстрое улучшение. Теперь-то, по крайней мере, они не опасались ни за чью жизнь. Когда врачей спрашивали о причинах, они только разводили руками, но связь с портретами отрицали напрочь и ругали суеверия.

Алешка и Антон ходили героями. То, что двое мальчишек обнаружили тайник в портретах, казалось всем просто невероятным.

Через несколько дней мальчики решили навестить старичка, который, к счастью, выжил и быстро шел на поправку. С ними пошла и Аня. Она была единственной, кому они рассказали обо всем, что происходило, без утайки, и теперь девочка горела желанием познакомиться с чудаковатым любителем старых газет.

Тот уже сидел на лавочке в больничном скверике и, как обычно, листал какую-то старую прессу, поблескивая своими круглыми очками. Выглядел он уже довольно неплохо, и видно было, что за его здоровье можно не опасаться. Старичок очень обрадовался ребятам и очень внимательно выслушал их рассказ о произошедшем.

– Я предполагал нечто подобное! – сокрушался старичок. – Но вот добраться до какого-нибудь портрета и вскрыть рамку не догадался! Эх, если бы я тогда, много лет назад, сообразил в чем дело! Если бы мне в то время дали довести это до конца!

– Ну, теперь-то все позади! – успокаивала его Аня. – И вы очень помогли ребятам узнать истину!

– Вы так думаете? – хитро прищурился любитель газет.

– Конечно, помогли! О чем речь! – воскликнул Алешка.

– Я не о том! – грустно улыбнулся старичок. – Вы действительно думаете, что все уже позади?

– А как же! – уверенно сказал Антон. – Рамки уничтожили, все выздоравливают…

– Уничтожены рамки, а фотограф-то остался! – тихо сказал больной.