— Поплыли в Эгейское море. Я несколько раз ходил в Египет, путь знаю. Там много островов, легко спрятаться. А пиратов еще больше. Главное пристанище у них — остров Крит. Там они как у себя дома.

Иван поразмышлял и пришел к выводу, что другого выхода у них нет, и дал согласие.

Проливы прошли благополучно и вырвались на простор. Небо было ясное, ярко светило солнце, задувал несильный, но настойчивый северный ветерок, судно шло ходко. По пологим светло-зеленым волнам струи ветра прочеркивали порой замысловатые сероватые зигзаги, выбивали пену. Корабль сопровождало стадо дельфинов. Стремительные тела их проносились у бортов, некоторые подныривали под судно у кормы и выскакивали перед носом. Одни светловато-коричневые, другие светлые с черными пятнами на спинах и боках. Глядишь на их забавную игру, и веселее становится на душе.

Команда разбрелась по судну, каждый занялся своим делом, но готов был при необходимости броситься выполнять команду. Иван и Петро стояли возле руля, неторопливо разговаривали.

— Эгейское море кишит морскими разбойниками, — рассказывал Петро. — Наверно, нигде их больше нет, как здесь, потому что в нем десятки островов, к любому приставай, ремонтируйся, пополняй пропитание, отдыхай и поджидай добычу. Какая власть за ними уследит? Говорят, римляне когда-то свои флотилии против них направляли, византийские императоры пытались зло искоренить, потом арабы — и все напрасно. Наоборот, их становится все больше и больше.

— Довелось встречать?

— Сколько раз!

— И чем кончались эти встречи?

— Да чем? — улыбнулся Петро толстыми обветренными губами. — Старались убежать. Дважды попадали в плен, несколько месяцев сидели взаперти, пока купцов и меня с ними не выкупали родственники.

— А отбиться не удавалось?

— Только однажды.

— Это как же? — искреннее удивился Иван.

— Купец не поскупился на охрану, набрал отчаянных парней, а когда пираты стали догонять нас, спрятал их в трюме. Разбойники думали, что нас мало, повели себя беспечно, а тут мы их и накрыли, всех в море покидали, а всю добычу купец себе забрал.

— Не надоело по морям скитаться?

Петро тряхнул волнистым чубом, скривил губы в скупой улыбке:

— Просолился я морской водой, пропитался морским воздухом. Не оторвать меня от моря.

— И семьи не нужно?

— Мечтаю заработать на собственный корабль и приняться за купеческое дело. А там, смотришь, и домик где-нибудь в приморском городке приобрету и семьей обзаведусь. Какие наши годы!

— А какие твои годы? — тоже улыбаясь, спросил Иван. Кормчий все больше и больше нравился ему, и он стал проникаться к нему доверием.

— Двадцать пять стукнуло.

— Почти ровесники мы с тобой. Только у меня мечты другие. Лишил меня дядя отчины, стал я князем-изгоем. У всех князей владения имеются, а я мотаюсь по белу свету как неприкаянный. Так вот хотелось бы мне где-нибудь свое княжество заиметь. Неважно где — на Руси или в каком-то другом государстве, или в море. Но чтобы я властвовал, чтобы у меня были подданные, чтобы я чувствовал себя князем. Прикидывал я в Берладе: не превратить ли этот город в столицу своих владений? Но слишком уж там мало населения, да и воины из бродников никудышные. Вот сейчас тоже мысль зародилась: если у эгейских пиратов такая сила, что ни арабы, ни византийские императоры их одолеть не могут, не попробовать ли их объединить в пиратское государство и установить свою власть в Эгейском море? Не в одиночку же они дают отпор противнику, как видно, соединяются под общим командованием. Стало быть, стремление к единству у них есть!

Петро неопределенно хмыкнул, проговорил задумчиво:

— Когда я у них был в плену, то не заметил никакого стремления к объединению. Каждое судно, каждый отряд действует самостоятельно. Но порой они могут сгуртоваться для проведения какого-нибудь разбойного дела или для отпора противнику. А потом снова распадаются. Едва ли тебе, князь, удастся сплотить их вокруг себя…

— Посмотрим, посмотрим…

— И как же ты собираешься править?

— По справедливости. Не буду навязывать своих законов, пусть мои подданные будут жить так, как привыкли, по своему праву. Освобожу всех рабов, в моем княжестве все будут свободными. Дань будут платить небольшую, я думаю, достаточно двадцатой доли. Заслуженных людей буду возводить в звание дворянства, а кто не захочет служить мне, переведу в разряд рядовых моряков. Когда я создам свое княжество, жители его уже не будут именоваться разбойниками, грабителями, ворами, распутными мошенниками и пиратами, а станут обыкновенными гражданами. И тогда императоры, короли и князья со всей земли отправят к нам посланников, добиваясь нашей дружбы.

Петро хотел рассмеяться, но, взглянув на серьезное и даже вдохновленное лицо Ивана, от смеха воздержался, однако притворно вздохнул и произнес:

— Ну, тогда ты меня совсем забудешь…

— Нет, наоборот. Я тебя возведу в ранг моих советников и буду держать при себе. Вот тогда ты станешь знатным и богатым.

— Премного благодарен за оказанную милость, — Петро шутливо поклонился.

Дни проходили за днями, а добыча не попадалась. Лишь мелькали у края моря паруса кораблей, но тут же исчезали, или проходили военные византийские суда, от которых сами старались увильнуть, чтобы не быть захваченными и повешенными. Наконец Петро сказал Ивану:

— Пресная вода и пища заканчиваются. Пора приставать к берегу.

— Предлагай, куда направиться.

— Самое подходящее место — остров Крит.

— Как мы к нему пристанем? Там же власть византийского императора!

— Она как бы есть, но ее там нет. Императорские чиновники давно смирились с присутствием пиратов и извлекают для казны и для себя большие выгоды. Они берут с каждого судна десятую часть доходов, кроме того, в различных лавках и на рынках пираты оставляют почти все награбленное, взамен получая хмельное, пищу и одежду.

— Ну что ж, Крит так Крит, — сказал Иван и приказал править к острову.

Как-то поздней осенью возвращался Юрий с полюдья из отдаленных уездов княжества, расположенных возле озер Важе, Лача и Белоозера. Иван Симонович ехал с ним. В Ростове Юрий сказал ему:

— Пусть дружина следует прямым путем в Суздаль, а мы с тобой завернем в Кучково.

— Семь верст не крюк? — хитровато улыбаясь, спросил Иван.

— Но-но, поговори у меня! Что-то ты разболтался в последнее время, будто на побеседках с девками лясы точишь.

Но когда ехали лесами и молчание затянулось, Юрий не выдержал и заговорил глухим голосом:

— Сам понимаю, что глупо поступаю. Знаю, что она замужем и у нее ребенок. Что она, наверно, уже забыла про меня. Но вот тянет меня к ней! Дня не проходит, чтобы не думал, не тосковал, не хотел встречи. Это выше моих сил! Она всю душу спалила мне дочерна!