горячее, размером с небольшую фасолинку, от которой тянутся какие-то маленькие, короткие ниточки. Пальцам не просто горячо, их щиплет. Очень неприятное ощущение. Я, наверное, ее смогу достать. Хотя это будет трудно. Это как подхватить кусочек яичной скорлупки в белке. Вроде вот он и дотронуться можешь, а схватить и вытащить тяжело, ускользает в вязкой жидкости. Вот ведь задачка. Мне прям очень захотелось вытащить эту пакость, именно из-за того, что она так сопротивляется. Я напряглась до дрожи в коленях. Я так была сосредоточена, что когда услышала доносящиеся до меня будто сквозь вату звуки, поняла, что это зовут меня, и зовут уже не первый раз.

– Анна! Да что с вами? Может врача? Что-то с ней не так, – голос Виктора Павловича был взволнованным.

– Секундочку, – услышала я официантку, которая принимала у меня заказ. Черт, как неудобно получилось. Наконец до меня дошло где я, и что происходит, и я открыла глаза.

– Не надо врача, я просто задумалась, – я повернула голову в сторону Виктора Павловича и встретилась с ним глазами. Он неестественно застыл. Взгляд его стал каким-то затравленным, я увидела отчаянье в его глазах. Он стоял, слегка наклонившись ко мне, в неестественной позе и смотрел на меня не моргая. Официантка стояла рядом с ним, навытяжку, второй раз переспрашивая у него, нужно ли ей вызывать врача? Спрашивала у него, а не у меня, хотя врача нужно было, по мнению Виктора Павловича, естественно, вызвать мне.

– Нет, – повторила я чуть громче. – Врача не нужно, все в порядке. Спасибо за беспокойство. Можете подойти чуть позже, – я красноречиво посмотрела на официантку, и она тут же поспешила уйти. Виктор Павлович, избавившись от моего пристального взгляда судорожно вздохнул, неловко плюхнулся в кресло, напротив меня и потер переносицу.

– Анна Михайловна, что это сейчас было? – почему-то шепотом спросил он, не глядя на меня.

– Да ничего страшного, просто задумалась. Так глубоко, что не сразу вас услышала. Бывает. Извините, если напугала.

– Я не об этом, – нахмурил брови Виктор. – Хотя это меня тоже очень интересует. Со мной, что это сейчас было. Я как в паутину попал. Будто застыл. Не мог моргнуть, пошевелиться, говорить. Что вы со мной сделали. Как?

– Да я даже не знаю, что вам ответить. Я ничего такого не делала.

Я решила, что лучше послушаться Тита и не рассказывать ему больше, чем это необходимо. Во-первых, он может посчитать меня окончательно спятившей, а я еще даже не знаю по какому поводу он меня пригласил. А во-вторых, так действительно для меня безопаснее. Я сама в себе толком не разобралась, и уж точно не стоит откровенничать с практически незнакомым человеком. Даже если он действительно такой, как я о нем думаю.

– Анна, вы не откровенны со мной. И я вас понимаю, – глубоко вздохнул Виктор. – Я, наверное, это заслужил. Обидел вас, при прошлой нашей встрече. Накричал. Обвинял вас во всяких пакостях. Вы простите меня, пожалуйста. Просто сами понимаете, должность обязывает быть на чеку. Многие хотят иметь на меня давление. Есть такие, для которых средства достижения цели не важны, важен только результат. Вы предупреждали меня, а я так разозлился, что не хотел слышать, что вы говорили, слышал только угрозу. Чем я могу загладить свою вину?

– Заглаживать совершенно нечего, – искренне сказала я. – Я прекрасно поняла ваши мотивы, и совершенно на вас не злилась. Скорее уж на себя. Что не смогла объяснить по-человечески. Хотя, как такое вообще можно объяснить. Как ваша жена? Меня все время волновал этот вопрос.

– У меня больше нет жены, – дернул плечом Виктор и уставился в лежавшее перед ним меню.

– Как? – опешила я. – О, Боже! Простите. Мне так жаль.

– Да нет, что вы подумали? Нет! – Виктор положил папку на стол и внимательно на меня посмотрел. – С ней все в порядке. Она жива-здорова. Правда только благодаря вам. Просто мы с ней разъехались и скоро официально разведемся. Так что, как мне не жаль, но у меня больше нет жены.

Ничего не понятно, кроме того, что ему действительно жаль расставания с женой.

– А все-таки, что с ней было? – переспросила я. – Я же действительно вроде как почувствовала, что ей что-то угрожает, а что, где и как, это мне не доступно. Да и такие озарения со мной случаются крайне редко.

– Она сама виновата в том, что чуть ее не погубило. Так что давайте лучше поговорим о вас. Мне кажется, что вы не так просты, как хотите показаться. Вы меня сегодня очень напугали. И этот ваш взгляд. Все не так просто. Анна, может расскажете мне как вы это делаете? И как узнали про жену? – Виктор Павлович выжидательно смотрел на меня. Его взгляд был таким открытым и дружелюбным, что ему хотелось верить.

– Я не знаю, что вы хотите услышать, но я действительно сказала все, как есть, – отрезала я. – Я просто почувствовала угрозу. Не знала откуда она исходит. Просто поняла, что это связано с вашей женой. Не спрашивайте меня как, я сама не знаю. Это просто появляется внутри меня. Как ощущение. Как то, что вы всегда знали и сейчас вспомнили об этом. Извините за сумбур, но мне трудно подобрать слова к своим ощущениям, несмотря на то что я журналист. Видимо потому, что сама в этих ощущениях не очень разобралась.

– Витя… Виктор Палыч, – раздался приятный мужской голос. Мы одновременно повернулись.

– О, Олег Федорыч, не ожидал тебя тут встретить, – шагнул навстречу к стоявшему у соседнего столика мужику, которого я десять минут назад так бесцеремонно ощупывала на предмет болезней Виктор и пожал ему руку. – Ты мне очень нужен, подсяду к тебе на пару минут, не против?

– Да, конечно, садись, если барышня отпустит.

– Анна Михайловна, вы позволите? Мне надо пять минут. Вы пока закажите что-нибудь. И на меня тоже. На свой вкус, – он подошел в плотную к нашему столику и снова переспросил:

– Вы позволите оставить вас на пять минут? – прозвучало это как-то двусмысленно. Или я сама себе придумываю?

– Конечно. Мне как раз нужно на письмо ответить, так что можно даже пятнадцать.

– Пятнадцать не нужно.

Какой у него все-таки взгляд. И голос. И интонация. И говорит так проникновенно.

Как только он отошел от столика, я взяла в руки телефон и решила, воспользовавшись моментом, найти, что же это за орган я разглядывала, с такой противной фасолинкой. Органом оказалась поджелудочная железа. Но никаких фасолинок там, понятное дело, быть не должно. Я, в принципе, догадывалась, что это может быть