– Готовы. Ждем.

– Ситуация изменилась. Работаем по обстановке!

– Понял.

– «Околица», блокировать автобус можешь?

– Он просто столкнет «Газель» с дороги.

– Группа захвата. Будете блокировать водителя. Похоже, рабов пытаются вывезти.

Автобус остановился с торца здания, у входа в подвал. Из него вышли четыре человека. Неторопливо осмотрелись, чуть не потягиваясь. Естественно, заметили «Волгу» со светом в салоне. Обменялись фразами. Так открыто стоящая машина подозрений не вызвала. Уж очень это не походит на контроль. Один из людей дал команду и сам пошел под козырек на лестницу. Там его уже стало не видно из «Волги», но дверь раскрылась вскоре широко, и свет вырвался наружу. Автобус стал маневрировать, подъезжая к козырьку вплотную.

– «Старт», я группа захвата. Они вооружены. Два автомата. Выводят вьетнамцев.

– Штурм! – рявкнул подполковник.

* * *

Хлопнула, закрываясь, дверца. «Волга» тут же развернулась на узком пространстве, подпрыгнув колесами на бордюре, о который не забыла звучно стукнуться поддоном, и рванула через двор, через кусты, сминая их, – к месту действия. Еще на подъезде Басаргин понял: там что-то идет не по плану. В принципе, все идет не по плану. Вмешался автобус и планы спутал. Но появилось еще что-то, что мешает работать группе.

Резко ударили тормоза. Машина взвизгнула и остановилась. Александр выскочил первым.

На земле лицом вниз, с закрученными за спиной и стянутыми наручниками руками уже лежали шестеро. Чуть в стороне стояли толпой, удерживаемые от бегства страхом перед вооруженными людьми, человек десять вьетнамцев. В распахнутых дверях подвала остановились четверо бойцов. В боевом положении. Автоматы наставлены на невидимую цель.

– Один заложников захватил! – сказал кто-то. – Под стволом их держит.

План созрел в голове моментально. Басаргин протянул руку через плечо выбирающегося из машины Елкина. Схватил микрофон:

– «Туман-2», слышишь меня?

– Я «Туман-2». Слышу нормально.

– Досчитай до ста пятидесяти и начинай бить в дверь прикладами. Со всей силы. Двенадцать ударов. Ровно.

И, не дождавшись ответа, бросился к входу.

– Саша, он вооружен... – предупредили его перед дверью.

Басаргин не ответил. Он шагнул за порог, мысленно ведя счет. Сразу показал руки – оружия в них нет.

Седовласый длинноволосый цыган в дальнем конце помещения держал под прицелом человек двадцать вьетнамцев. Ему стоило только пошевелить пальцем, чтобы очередь прошла через толпу.

– Не подходи! – Голос у цыгана высокий, визгливый. – Не подходи, я всех их покрошу...

– Поговорить-то надо, – Басаргин, в противовес ему, сказал спокойно. И остановился метрах в десяти. – Не будешь же ты до скончания века так стоять... И мне кричать не хочется.

– Выходите все! Освободите мне дорогу!

– Бесполезно. Ты выйдешь, тебя сразу снайперы снимут.

– А я этих макак перестреляю.

– Не успеешь. Ты пулю не увидишь, а она уже у тебя в голове будет. Даже подумать не успеешь...

– Все равно я живым не дамся!

Он готов рубаху на себе рвать. Обыкновенная истерика труса. Такие способны и в толпу выстрелить.

Басаргин встал к цыгану левым боком якобы потому, что столы со швейными машинами мешали ему повернуться. Хотя места для того, чтобы повернуться, вполне хватало.

– Покрошу всех. И тебя покрошу...

И тут за спиной цыгана раздались мерные удары прикладами в дверь.

Цыган коротко обернулся, но автомат не отвел.

– Убери оттуда людей! Иначе стрелять буду! Убери!

Десять ударов... Одиннадцать... Двенадцать... И тишина...

Пора...

– Осторожно, Толя... – глядя за спину цыгану, сказал Басаргин.

Толя Копнов был за дверью. Это он бил прикладом. Но цыган попался на удочку. Истеричные всегда попадаются первыми. Он обернулся, готовый стрелять в нового противника, перебросил автомат в другую сторону, и тут Басаргин начал маневр.

Он не просто доставал пистолет из кобуры. Он поднимал правую руку на необходимый уровень, корпус в это время стремительно поворачивался влево, сам приближая рукоять оружия к пальцам, а левая рука синхронно, только с небольшим опережением за счет резкости отбрасывала мешающую полу пиджака. И когда цыган понял, что за спиной у него никого нет, что он просто попался на удочку, и стал поворачиваться назад, перебрасывая и автомат, его уже встретила вытянутая рука с пистолетом.

Ствол автомата не дошел до нужного поворота всего с десяток градусов, когда резко ударил выстрел.

Цыган упал.

Басаргин убрал оружие и подошел к нему. Прямо посредине лба чернело девятимиллиметровое отверстие с еще пенящимся тонким ободком крови.

– Авторский выстрел... – грустно сказал за спиной подполковник Елкин, быстро оказавшийся рядом.

– Мне кажется, что это не последняя наша встреча... – угрожающе сказал один из сыщиков.

Али не усмехнулся, а улыбнулся понимающе, почти подбадривающе. Он ни в чем не винит этих парней. Они стараются свое дело делать и даже делают его при том, что отлично знают – начальство всех их давно продало с потрохами. На каждом месте каждый начальник уже куплен и перекуплен и с разных сторон получает деньги. И сам стал мафией, пострашнее пресловутой чеченской, к которой они относят и Али. По всей России чиновники и чиновнички грабят и обирают свою страну, и вреда приносят гораздо больше всех вместе взятых бандитов и прочих предпринимателей.

– Я хочу построить рядом с вашим отделением кафе... Буду рад вас там видеть и даже прикажу открыть вам кредит на разумную, конечно, сумму.

Человек в маске, который сумку с фаллосом нашел, скрипнул зубами, как заправский зэк. Должно быть, парень злопамятный.

– Я буду там первым и последним посетителем... – сказал он. – Напьюсь в кредит и все перебью!

Угроз от ментов за годы своей работы в столице Али наслушался вдоволь. Это самое большее, что они могут ему сделать.

Обыск закончился около восьми часов вечера. Первыми, не извинившись, ушли опера. За ними вразвалочку, неохотно покинули офис, топая потными ногами, парни в масках. Крепкие, надо сказать, откормленные парни...

Али собрал сотрудников у себя в кабинете.

– Мы и так сегодня слишком долго здесь сидим. Но я попрошу всех сегодня еще задержаться и навести в помещении порядок после визита уважаемых гостей. У кого нет на завтра срочных дел, можете считать завтрашний день выходным.

В фирме работали люди разные. Своих обычно около десятка, остальные просто наемные работники, местные сотрудники, без которых ни одна солидная фирма не обойдется. Незапланированный выходной – это нечаянная радость после переживаний, вызванных обыском. Нечаянная радость всегда приятна. Отчего же не сделать людям приятное, чтобы поддержать свой авторитет.