— Молодец, пятерка. Бандит на чем растет и множится? На тех деньгах, которые сперли. На незаконных деньгах. Помнишь, что я тебе сказал про маленькие фирмочки по экспорту? Когда у нас каждый начальник цеха продавал металл, у нас были сто фирмочек, и все эти фирмочки платили Премьеру. Потом стадия феодальной раздробленности кончилась, началась эпоха абсолютизма, и абсолютный монарх Извольский стал Премьеру не по зубам. А королевство чернореченское по-прежнему пребывает в состоянии феодальной раздробленности. Кто такой директор «Чернореченскугля» Никишин? Никто. Потому что у него ворует каждый начальник шахтоуправления, а то и каждый бригадир. А там, где воруют все, но по-мелкому, у стаи воров обязательно образуется вожак.

— А мне сказали, что Негатив сдал позиции. Банк отдал, с мэром поссорился. Калягин почесал голову.

— Навряд ли. Я так соображаю, что Негатив понял, что для здоровья полезней стушеваться. Это, кстати, легко выяснить.

— Как?

— У них с предыдущим мэром заморочка была. Называлась — фонд содействия малому бизнесу. И отдельный был городской налог, который надо было в этот фонд платить, не то полпроцента, не то процент с выручки. И что характерно — везде налоги собирает налоговая инспекция, и никто их особенно горячо платить не торопится. А этот налог собирали мальчики Негатива. Прям так и ходили, с налоговиками под ручку. Добровольная группа содействия сбору налогов. Кто не спрятался, я не виноват!

— А дальше?

— А дальше налог шел в вышеозначенный фонд. А вышеозначенный фонд раздавал кредиты различным организациям. Характерной чертой кредитов было то, что ни один из них не был возвращен. Что не мешало фонду раздавать деньги дальше, в том числе и тем самым фирмам, которые уже пару-тройку раз кредит не вернули. Догадайся с трех раз, кому принадлежали фирмы?

— Негативу?

— Правильно! Чувствуешь могучую поступь прогресса и социальной эволюции? У вас там, в Москве, все по старинке, приходит «крыша», требует бабки. Так сказать, стадия собирательства и охоты. А у нас в области народ уже перешел к более высокоорганизованному подходу. На «крышу» с горя и ОМОН можно натравить. А какой ОМОН ты натравишь на налоговую инспекцию, собирающую утвержденный и во всех отношениях законный налог?

— И этот налог — он сейчас действует? Калягин развел руками.

— Извини, как-то не следил. Вернешься в Чернореченск, расспросишь. И сам понимаешь — если налог еще действует, то все рассказы насчет того, что Негатива пригасили — лапша на уши.

В кармашке Калягина коротко провякал телефон, и бывший мент, извинившись, взял трубку. Выслушал сказанное, коротко дакнул, потом взглянул на часы.

— Все, — сказал Калягин, — пора закругляться. Волка ноги кормят.

— Тебя не подвезти?

— Вон мои сидят, — ткнул пальцем куда-то вбок Калягин.

В зеркальце заднего вида Черяга углядел темно-вишневый «СААБ» с затенененными стеклами.

Калягин вышел из «мерса», и тут же дверца «СААБа» предупредительно распахнулась, и рядом с ней, словно из воздуха, нарисовались два крепких мальчика.

Бывший мент обошел капот внедорожника и внезапно наклонился к Черяге.

— Последний вопрос на засыпку, — сказал Калягин, — ты как думаешь, если Извольский отдаст нашей ментовке серьезный приказ, — не просто указивку или там пожелание, а настоящий, зубодробительный- она его послушается или нет?

— Конечно, послушается.

— А вот и нет.

— Но ее же Извольский содержит, а не центр.

— Ага. Славик ей деньги дает. По его милости славный сын сопредельного тувинского народа Александр Могутуев сидит в шикарном кабинете и ездит на «мазде». И Могутуев всегда готов услужить директору в пределах города. Но вот снимает и назначает начальников по-прежнему нищий центр. Или, в некоторых случаях, нищая область. И поэтому, если Слава Извольский захочет от ментовки одно, а наш свет-губернатор захочет другое, то я, как бывший мент, тебе ручаюсь, — ментовка послушается не богатого директора, а нищего губернатора. Чао! Номер мой знаешь — если что надо, звони прямо на трубку.

Спустя мгновение темно-вишневый «СААБ» сорвался с места.

Черяга еще некоторое время сидел в машине, разглядывая каменного Маяковского посреди базара. Потом завел двигатель и медленно-медленно тронулся в путь за важным трамваем, украшенным надписью: «Федерация дзюдо города Ахтарска».

В Чернореченск Денис вернулся к пяти вечера. Город был тих и пустынен, и пожелтевшие липы тревожно шелестели вдоль улиц в ожидании дождя. На крыльце городского УВД докуривал сигарету зам. начальника — Петраков. От Петракова по-прежнему пахло водкой, но не смертельно.

— Привет, — сказал Денис, вылезая из машины.

— А, спаситель мэра от верной смерти! Как жизнь?

— Да какое от смерти, надавали бы ему по шее и все. Закурить найдется?

Петраков протянул ему пачку «Явы».

Некоторое время они курили молча, вдыхая свежеющий перед грозой воздух, а потом Черяга спросил:

— «Беэмвуху»-то не нашли, из которой пикет обругали?

— Нет.

— Слушай, быть такого не может. Я сегодня ездил в Ахтарск, так там на каждый километр по гаишнику в засаде. Чует мое сердце, что такая сердитая «беэмвуха» без превышения скорости идти не могла, а потому недреманное око гаишника либо остановило ее, либо засекло.

— А черт его знает. Может, и засекли. Может, сейчас этот гаишник сидит на своей информации и думает, как бы ее поденежнее обернуть.

— Так вы ее хоть искали? Петраков сплюнул.

— И без нее дел хватает. Вон, за шахтерами глаз да глаз. Недавно к ним бомж какой-то забрел, есть просил и власть ругал, а тут корреспондент, как на грех, этого бомжа снимать начал: мол, вот как плохо шахтеры живут. А бомж, что характерно, хоть и голодный, но пьяный, и вши между пальцев ползают. Шахтеры как подхватились: «Провокация! Провокация!» В том смысле, что им этого бомжа нарочно подкинули, чтобы потом снять и показать — что за отребье шахтеры.

— И что с бомжом было?

— Да чуть насмерть не забили, хорошо, мы его оттащить успели. А то потом бы тоже провокация была: «Агенты спецслужб в наших рядах забили бомжа».

Тут где-то в глубине зазвонил телефон, и вскоре донесся звонкий голос дежурного:

— Вас, Иван Петрович! Головатый!

Петраков с Черягой вошли внутрь. Петраков немного поговорил по телефону в дежурке, бросил трубку и раздраженно сказал:

— Только этих мне еще не хватало!

— А что такое?

— Да банк! У них двести метров телефонного кабеля украли, так мало того, что сами бегают, как муравьи, еще и нас на уши поставили: проверить все точки, где цветные металлы берут.

— Проверили?

— Проверить-то проверили, но пока ничего не нашли. Тоже мне, нашли беду!