— Я люблю тебя Конни, — прошептала она его мелькающему лицу. — Люблю тебя…

Безбрежная лазурь океана, золотой песок и зеленые волны пальм… Остров Бали оказался полной противоположностью Комодо. Его зеленые краски и буйная растительность контрастировали с оставшейся в памяти картинкой Комодо, сухого, жаркого острова с редкими деревьями и кустарниками. Острова были братьями, но, очевидно, матушка-Индонезия пестовала их совершенно по-разному. Бали — с заботой и любовью. А Комодо, в лучшем случае, досталось лишь материнское благословение да пара напутствий.

Люди оборачивались на Гермию, разглядывали ее с явным неодобрением. И вскоре она догадалась, почему. Туника, едва прикрывавшая колени, была уместна на Комодо, где жители ценили в первую очередь комфорт и лишь во вторую — красоту. А на Бали, где женщины ходили в длинных платьях или в легких брючках, короткая туника Гермии выглядела вызывающе. Ничего не поделаешь, всюду свои обычаи. Тем более, возможности переодеться у Гермии пока не было.

Первым делом она выспросила, где находится ближайший банк. Узнать это оказалось нелегко, потому что тех нескольких слов на бахаза, которые она смогла запомнить, оказалось недостаточно для общения с индонезийцами. Однако Гермии удалось отыскать среди пестрой толпы индонезийцев нескольких туристов, которые сразу же рассказали ей, где она может снять с карточки деньги.

Вскоре в руках у Гермии оказалась основательная сумма денег. Часть их она сразу же поменяла на рупии, а оставшиеся деньги переложила в купленную дорожную сумку. Ходить с такой суммой по незнакомым местам было небезопасно, поэтому Гермия взяла такси и поехала в «Гранд Мираж», отель, где Поит перед отлетом забронировал номер.

Попросив таксиста остановиться около одного из магазинчиков с одеждой, Гермия пополнила свой скудный гардероб легкими брючками, джинсами, которые будут незаменимы на Комодо, парочкой футболок салатового и белого цвета и удобными кроссовками, о которых она мечтала, сбивая ноги в неудобных туфлях. Окинув придирчивым взглядом свое отражение в зеркале, она пришла к выводу, что похудела и загорела. Но это ей шло.

В «Гранд Мираж» у нее наконец-то появилась возможность принять душ в человеческих условиях и поспать на удобной кровати. О еде она даже не думала. События последних дней стояли комом в горле и истребляли всякое желание подкрепиться. Гермия наполнила ванну прозрачной водой, добавила в нее расслабляющую соль и на полчаса погрузилась в состояние, близкое к трансу. С трудом заставив себя выбраться из ванны, — она поняла, что сон неизбежен, иначе весь обратный путь она проедет в полудреме.

Лоск шелковых простыней, мягкая подушка и лучи солнца, шаловливо блуждающие по кровати, моментально усыпили Гермию. Ей снились какие-то странные сны: всполохи огня, искаженное болью лицо Констанса и яростные порывы ветра, сбивающие ее с ног. Когда она проснулась, то с ужасом обнаружила, что небо заволокло алой дымкой, а солнце наполовину спряталось за водами океана.

Гермия побила все рекорды по сборам: уже через пять минут она сдавала ключи от номера удивленному портье. Поймав машину и заплатив таксисту шестьсот рупий, Гермия попросила его что есть мочи гнать на пристань. Ей повезло: суденышко, которое плыло до Комодо, все еще плескалось на волнах. Теперь можно было вздохнуть почти с облегчением. Она успевает на Комодо раньше срока. Осталось только доплыть до острова и найти Джамбату. Ведь без гида она ни за что не доберется до Аргадвы…

* * *

Комодо встретил ее не очень-то ласково. Серые тучи закутали остров своим покрывалом, солнце играло в прятки с ветром и, кажется, еще долго собиралось сидеть в своем убежище. Колючие капли мелкого дождя сыпались на голову и обнаженные плечи.

Гермии было неуютно. Как в гостях, где вместо ожидаемого радушного приема обливают холодом. Глубоко внутри распустил свой ядовитый венчик цветок страха. Она почувствовала: все пройдет совсем не так гладко, как казалось на Бали. Что-то случится…

Где находится рыбацкая деревушка, Гермия совершенно забыла. До того, как она вернулась на Комодо, все представлялось четким и ясным: и план действий, и местность. Теперь же остров, укутанный серой шапкой облаков, казался необитаемым. Гермия надеялась расспросить о деревушке кого-нибудь из местных, но, блуждая вдоль берега, не встретила ни одного человека. Складывалось впечатление, что на острове вымерли все жители.

Наконец ей повезло, и она увидела молодого индонезийца, сидящего на берегу, у самой кромки воды.

— Эй! — крикнула она. — Как мне найти рыбацкую деревню?

Индонезиец обернулся и оглядел девушку. Он тут же смекнул, что это туристка, которой нужен гид. В хитрых глазах цвета жареного каштана мелькнули искорки. Гермии не понравился его взгляд, но она повторила:

— Рыбацкая деревня? Джамбата — знаете? Индонезиец развел руками.

— Деревня далеко. Есть рупия — есть гид… Еще один гид, усмехнулась про себя Гермия.

Интересно, все местные жители прочат себя в гиды, как только видят европейцев? Этот тоже немного знает английский. Наверное, у туристов научился…

— Джамбата, — еще раз повторила Гермия, но уже без особой надежды. — Ты знаешь Джамбату?

Мужчина отрицательно покачал головой.

— Гид, — ткнул он пальцем в свою рубашку. — Гид… Провести тебя…

Отлично… По всей видимости, Джамбату ей не найти. Придется воспользоваться помощью этого пройдохи. А что еще ей остается? И как только Конни додумался ее бросить? Если бы он был рядом, поиски заняли бы гораздо меньше времени. Она обреченно вздохнула и, посмотрев на хитро прищурившегося индонезийца, спросила:

— Ты знаешь, где Аргадва? Мне нужен холм Аргадва…

Тот закивал головой и задал ответный вопрос:

— Сколько рупий?

— Сколько хочешь?

— Две, — произнес он и показал два пальца.

— Две сотни, две тысячи? — переспросила Гермия.

— Тыща, тыща, — радостно закивал пройдоха, и Гермия пожалела, что не ограничилась упоминанием сотни.

— Хорошо. — Она вытащила из сумки две бумажки и протянула их индонезийцу. — Значит, по рукам?

* * *

Ох, не нравился ей хитрый блеск в глазах этого гида, и не зря не нравился… Гермия сидела на земле и на чем свет стоит ругала себя за неосмотрительность. Взрослая женщина, ведущая дела целой компании, «большая девочка», как она говорила Констансу, и допустила такую ошибку! Мало того, что пошла с каким-то подозрительным типом, так еще и легла спать, не позаботившись о сохранности денег. Идиотка! Полная идиотка!

Пройдоха-гид знал, что делает. У туристки были деньги, много денег, и он сразу же догадался об этом. Когда Гермия, пройдя несколько миль пешком, устроила привал и задремала, хитрый Варунга — именно так он представился — вытащил деньги и бросил девушку на произвол судьбы. Доброжелательность и радушие, с которыми отнеслись к Гермии семьи Джамбаты и Китали, застили ей глаза. Она подумала, что большинство индонезийцев так же хорошо относятся к приезжим. Однако Гермия забыла поговорку о «паршивой овце» в стаде…