Боль от его поступка. Что за низость?

Меня он, значит, избегает, делает вид, что больше не желает, однако я все ещё его жена, пусть даже и фальшивая. Но не позволю продажным женщинам входить в мой дом.

Посмотрела на себя в зеркало поправив одежду и пошла вниз, желая справедливости к самой себе и, главное, уважения.

Она была одна в гостиной и явно ждала, когда ее пригласят.

Красивая и фигуристая. Такие женщины нравятся моему мужу? Чтобы все тело было открытым для всех? Чтобы доступной казалась? Чтобы все могли сальными взглядами исследовать твою женщину.

Мне стало мерзко от его вкуса и его выбора, но об этом я могу подумать потом. Сейчас же я смотрела в ее глаза и теряла терпение.

– Как ты посмела сюда прийти? – не хотела даже капли уважения к ней проявлять.

– А ты кто? Служанка? – насмешливо ответила.

– Нет. Я его жена, а ты не имеешь права здесь находиться.

– Так вот, ты какая? – она окинула меня четким взглядом и встала с дивана, подойдя ближе.

– Карим, выстави эту женщину и прикажи охране не пускать вновь… Никогда.

Победно наблюдаю, как мой личный охранник подходит к ней, а она медленно двигается назад.

– Думаешь, он позволит? Да ты первая вылетишь отсюда, когда выйдет срок вашего договора с твоим нищим отцом.

– Самар, что вы делаете? – со страхом спросила домоправительница. – Господин Давид будет зол.

– Не будет, но здесь я ее больше видеть не должна.

– А что мне сказать хозяину?

– Я сама к нему пойду, Анастасия.

Под крик ненормальной ухожу в кабинет к мужу, который уже наверняка слышал нас и закрываю за собой дверь.

Он такой же тёмный. Такой же зловещий и пугающий. Но тут пахнет им. Тут он… Царь и бог в одном флаконе дурмана.

– Хочешь что-то сказать в своё оправдание? – послышалось откуда-то из темного угла, в котором я, всматриваясь, так и не разглядела мужчину.

– Оправдание? Почему оправдываться должна я? Это мой дом. Я не потерплю здесь другую женщину. Это неуважительно прежде всего к тебе самому.

– Этот дом мой. МОЙ! Ты здесь названная хозяйка. Подобные статусы стираются ластиком, потому что написаны карандашом. Потому я задаю вопрос повторно: «Что ты хочешь сказать в своё оправдание?»

– Я уже ответила. Я твоя жена и это не изменить. А ты полощешь своё имя по ветру, изваляв его в грязи и похоти. Это мерзко, но ты не такой. Можешь не притворяться.

Он чуть шевельнулся и мне стало видно Давида. Мужчина смерил меня своим дьявольским взглядом, а после резко встал. Так что кресло, в котором он сидел, опрокинулось.

– Не такой, говоришь?

Он хищно улыбнулся, а после его лицо словно застыло в злобном оскале.

– Сюда подошла.

Глава 13

Но я не шевелилась. Сейчас я испытывала вновь те самые чувства, которые были при мне, когда я только познакомилась с этим человеком. Он был тогда чужим и пугающим… Сейчас он снова стал им.

Этого Давида, я не хотела знать.

– Я сказал, подойди сюда, Самарита.

Он говорил с нажимом. У меня было ощущение, что Мартынов подталкивает в спину. Поэтому шаги выходили неуверенными с сопротивлением.

Встала на расстоянии вытянутой руки, потому что ближе было опасно.

– Раздевайся.

Снова команда. Приказ. Злой. Неправильный.

– Не…

– Раз-де-вай-ся! – сказал по слогам, словно терял терпение.

– Давид… – шепнула, но не увидела сочувствия в его глазах.

Он только дышал, будто злой и опасный зверь.

Хищник, желающий растерзать свою жертву и показать, кто здесь главный.

Отчего-то глаза были на мокром месте, но я подняла руки и стала расстегивать платье, которое от шеи до пояса была на пуговицах, а дальше снималось через голову.

Дурацкие кругляшки не вылезали из петель, и я стала психовать. Внутри постепенно поднималась ко всем прочим эмоциям – злость.

Давид, не желающий больше ждать тоже терял терпение и, откинув грубо мои руки, схватился за ткань, дернув в разные стороны.

Пуговицы стали разлетаться в разные стороны. А когда он дошел до пояса, то просто разорвал и юбку.

Платье держалось на моих плечах как распахнутый халат.

Белье, одетое для мужчины, в итоге сейчас казалось неуместным. В нем я сейчас отчего-то чувствовала себя шлюхой. Но почему, не знаю.

Глаза я не смела поднимать, но и прикрываться тоже не стала. Решил показать мужика, пусть. Весь из себя хозяин положения. Посмотрим, как ему понравится это.

– Сними с себя эти лохмотья.

Скинула остатки платья и ждала, что же он скажет дальше.

– На колени вставай.

Прозвучал выстрел.

Послышалось. Так ведь?

– Оглохла?

Снова глаза в глаза.

Нет. Не послышалось.

Опускаюсь на колени, но взгляд больше не отвожу. Благо слезы так и не скатились по щекам, когда я разозлилась на него.

– Давай, – встает ближе. – Не медли, у меня дел много.

Смотрю на его штаны, ремень, который держит их и… Он даже не возбужден.

Так это урок?

Для меня?

Или для него?

Улыбаюсь ему, хотя внутри все плавится от огня обиды. Встаю на ноги и уверенно держусь.

– Ни за что, Давид.

– Ни за что, что? – переспрашивает, уже не интересуясь так похабно, как минутой ранее моим полуголым телом.

– Не стану трофеем, который ты хочешь поставить на полку и забыть.

– А ты думала, будет иначе?

– Если ты решишь, что я стою иного, тогда…

– Сама ноги раздвинешь?

– Нет. Тогда ты сам меня попросишь быть с тобой.

В ответ на мои слова он громко и показательно смеется, проведя по лицу ладонью. А я разворачиваюсь и прикрывшись платьем кое-как ухожу.

Карим видит меня и отвернувшись предлагает пиджак. Одеваю его, и он смотрит волнующе, ожидая, что я скажу.

– Все в порядке. Спасибо за пиджак. Я к себе.

Бегом поднимаюсь и, закрывшись на ключ, не знаю, что мне делать.

Если честно внутри словно дезинфекцию провели, и я стерильна ото всех чувств.

В какой-то момент я его испугалась, но поняла, что, быть может, не я одна боюсь?

К ужину спускаться не планировала. А когда услышала, что Давид сел в машину и уехал, руки опустились. Разумеется, я ждала как дурочка, что он придет сразу. Но что поделать?

Буду думать, как сбежать. Потому что больше не позволю отцу мной управлять и тем более моей жизнью. Хватит уже.

Пока ела вкуснейшую еду, все смотрела на двери или окна. Надеялась найти там свет фар, звук шин, но тщетно.

Видимо, легче пойти к той, с которой все просто. Ей не нужно ничего обещать, пояснять. Делать комплименты и пытаться заслужить.