Прошло два месяца. Миша давно уехал. Тимофей иногда звонил Нелли Яковлевне, узнавал от нее о Яне, но сам ни разу ей не позвонил. Зачем? Если ей что-то понадобится, она сама меня найдет. Он действительно завел легкий романчик с Геней. Она была мила во всех смыслах и очень рада. Вот и славно! Юля по-прежнему пропадала у своего Леонтия, с упоением обставляя его квартиру. В газетах и в Интернете муссировалась странная новость: писатель Леонтий Зной получил европейскую премию «За воплощение идей гуманизма в литературе». Формулировка была столь расплывчатой, а премия столь малоизвестной, что интерес к этому событию довольно быстро иссяк, однако Леонтия теперь в телевизионных программах непременно представляли: «Лауреат европейской премии «За воплощение идей гуманизма в литературе»«, чем он со скромной и смущенной улыбкой страшно гордился. И даже закинул удочку в разговоре с коммерческим директором издательства, нельзя ли ему уже жениться официально, однако ему сказали, что пока лучше воздержаться, до истечения срока договора. Но Юля была готова ждать! Не женщина, а настоящее сокровище!

– Тимофей Борисович? – спросил незнакомый женский голос. Номер не определился.

– Да. Я.

– Тимофей Борисович, вас беспокоят из больницы.

– Что случилось? – перепугался Тимофей. – Что-то с мамой?

– Да нет, это не мама. Ночью к нам доставили женщину без сознания, с травмами, без документов. Но у нее в кармане лежала ваша визитка. Женщина лет тридцати, высокая, худая, волосы русые, стриженые... Вам это о чем-то говорит?

– Кажется, да! Я сейчас же приеду! А где ее нашли?

– Не знаю. Похоже на ограбление. Ее ударили по голове, кажется, все обойдется, но она без документов, кто, что, милиция ничего не знает...

– Еду!

Господи! Неужто это Яна? Но что с ней могло случиться? Впрочем, такие истории сейчас вовсе не редкость. Сердце больно щемило. Бедная, такая хрупкая, одинокая...

В больнице его сразу провели в палату.

Это действительно была Яна. Под глазами два огромных синяка, на повязке проступила и запеклась кровь.

– Яночка! – прошептал он. Она не пошевелилась. – Это что? Кома? – спросил он уже в коридоре.

– Да нет, – врач начал что-то объяснять, но тут в коридор выглянула медсестра.

– Наша больная глазки открыла.

Тимофей с мольбой взглянул на доктора.

– Пустите меня к ней?

– Идите, – пожал плечами доктор, – а мне надо в милицию сообщить, что она очнулась. Дело-то уголовное.

– Бросьте, доктор, они же ничего не найдут, а ее замучают, – и Тимофей, не долго думая, достал бумажник.

– Что за дела! – поморщился доктор – А вдруг найдут? Одним бандитом меньше будет. И потом это моя обязанность. – Но деньги все же взял.

– Ну, вы идеалист! Ладно, я прошу – дайте мне сперва с ней поговорить, а там посмотрим. Полчаса ведь роли не играют, правда? Она же могла прийти в себя на полчаса позже?

– Это да. Ладно. Только сперва зайду я, я должен ее осмотреть.

– Осмотреть – это я понимаю, а звонить ментам не к спеху.

Доктор вошел в палату. Появился он минут через десять.

– Идите к ней, но даю вам пять минут, она совсем слабенькая, потом загляните в ординаторскую, я скажу, что завтра надо привезти.

Глаза у Яны были закрыты.

– Яночка, вы меня слышите?

Она открыла глаза. В них отразилось безмерное удивление.

– Тимофей, вы? Откуда?

– У вас в кармане завалялась моя визитка, вот мне и позвонили. Что с вами случилось, Яна?

– Меня... ограбили.

– На улице?

– Да... То есть нет... Я не знаю...

– Вы ничего не помните?

– Я все помню... Кажется... Я вышла из банка, села в машину...

– В свою?

– Нет. В дяди Гришину... А потом очнулась уже здесь...

– Вас ударили по голове. А кто такой дядя Гриша?

– Григорий Иванович, ювелир... Он нашел покупателя на наследство Олега... Я взяла коробку из ячейки, села в машину.

– Господи, какая нелепая женщина! Почему вы не позвонили мне? Мы же договаривались.

– Мне было неудобно. И потом дядя Гриша свой человек. С ним, наверное, тоже что-то плохое случилось... Тимофей, умоляю, позвоните тете Рите...

– А кто такая тетя Рита? Жена дяди Гриши?

– Ну, вроде... – И Яна продиктовала ему номер телефона.

Тут явился доктор.

– Все, хватит, достаточно! Я вот даже визит милиционера отложил на завтра.

Яна была бледная, губы синие.

– Доктор, еще три минутки! – взмолилась она. – Это очень-очень важно.

– Ровно три и ни минутой больше!

Он вышел.

– Яна, что мне сказать вашей тете Рите? Кстати, как ее отчество?

– Семеновна. Маргарита Семеновна. Скажите ей, что я в больнице, пусть она зайдет ко мне, у нее есть ключи, возьмет там все, что мне может понадобиться...

– Непременно. А может, сообщить Мише?

– Ой, нет, ни в коем случае... Зачем его так пугать? Я же жива осталась. Да, и вот еще что... Не говорите ничего про дядю Гришу, просто на меня кто-то напал... Вдруг я все не так поняла...

– Не стану я ничего ей говорить. Я вообще тут лицо случайное, – вдруг рассердился Тимофей. – Выздоравливайте, если что нужно, звоните!

– А моя сумочка, она тоже пропала?

– Разумеется! При вас ничего не было, кроме моей визитки. Ладно, завтра я завезу вам мобильник.

– Но...

– Не волнуйтесь, у меня есть старый, и попрошу вашу тетю Риту найти вашу телефонную книжку. У вас дома есть такая?

– Да, конечно, спасибо.

Опять вошел доктор.

– Ну все, молодой человек! Живо убирайтесь отсюда!

– Уже иду!

Вот дура! Это ж надо – взяла и пустила коту под хвост наследство Олега! И хорошо еще жива осталась! Приспичило ей драгоценности продавать через какого-то дядю Гришу! Был бы тут Мишка, ему бы она скорее всего сказала, а мне постеснялась... Кретинка, корова, – распалился Тимофей. А может, этот дядя Гриша все и провернул...

Тимофей сел в машину и набрал номер. Ответил мрачный женский голос:

– Алло!

– Маргарита Семеновна!

– Да. А кто говорит?

– Я звоню по просьбе Яны Юргенсен.

– Мамочка родная, что с ней-то стряслось? Она попала в аварию, не приведи Бог? Она вообще где? Я что-то очень волнуюсь! Она такая неприспособленная, ее всякий гад обидеть может, Пашки нет в Москве, он, видите ли, в Греции...