— Алексей Афанасьевич, я сейчас на совещании у руководства. Позвоню тебе через несколько минут. Жди…

Я, конечно, понимал, что совещание у руководства — дело почти святое, и там разговаривать по телефону — все равно что разговаривать в ту же трубку на службе в церкви. И потому смирился, хотя позже у меня может и не быть возможности для разговора.

Я продвинулся вперед на две машины, когда позвонил генерал. Разговаривать мне никто не мешал.

— Александр Афанасьевич, что хотел? — спросил генерал строго. Я понял, что он идет по коридору к своему кабинету и разговаривает на ходу. Об этом говорило его дыхание. Дышал он громко. Значит, шел быстро. Я марш-бросок совместно с генералом не проводил и не мог знать, насколько у него приемлемая для боевых условий дыхательная система, но был убежден, что моего дыхания, даже при беге, генерал не услышал бы ни за что. Впрочем, я был намного моложе Кабакова, и мне полагалось дышать легче, даже если учесть, что я ни разу не видел, чтобы генерал курил.

— Хочу запрос сделать на Ивона. Очень уж он набивается в друзья. Он только что вернулся из отделения полиции, и, как я понял из его рассказа, полицейские настроены вытянуть из меня побольше денег, иначе могут всю вчерашнюю историю переиграть и поменять местами обвиняемых и жертв. Я вижу, что врет, но не могу понять, зачем ему это нужно.

— Как у него фамилия?

— Я даже не знаю… — растерялся я.

— Ладно. Узнаем в полиции. Я так думаю, что деньги он желает выманить для себя. В полиции вопрос, как мне кажется, решен окончательно. Я сегодня беседовал с начальником отделения. Ни о каком ином варианте дела речи нет.

— Он даже предлагает взять взаймы у Немчинова. У меня складывается впечатление, что Ивон хочет, чтобы я влез в долги и предельно осложнил свое существование. Но пока я не могу понять, зачем ему это нужно.

— Просто так, старлей, от не́чего делать, даже кошки не родятся. Попытайся узнать… Это может оказаться важно. Если я что-то интересное на Ивона накопаю, сразу позвоню. Все. Конец связи. Меня люди ждут.

— Конец связи, — согласился я, тем более увидел в зеркало, как Ивон вышел из машины Рафа. Он вполне мог пойти и в свою машину, и ко мне одинаково. Но прошел мимо своей. Значит, в мою.

Ивон сразу сел на переднее пассажирское место, не закрыв дверцу.

— Раф сейчас рассказывал, вчера вечером возил какую-то девку в подмосковную деревню, куда-то под Подольск, так его там тоже «прижать» пытались. Деревенские парни тормознули. Только, говорит, ножом и спасся. Припугнул, одному по руке полоснул, другому по щеке. Они отступили, он уехал.

— В полицию обращался? — спросил я.

— Жизнь у нас, у «бомбил», такая, что в полицию лучше не обращаться. Потом платить замучаешься… Это Раф понимает. Сразу домой отправился. Да и ножом махать, как я думаю, не всем разрешается…

— Раф тоже с ножом дружит? — спросил я.

— Он одно время ходил к Валентину Иосифовичу тренироваться, потом даже как-то в соревнованиях участвовал. Но проиграл и заниматься бросил. У него выдержки не хватает, чтобы нормальным бойцом стать. Характер горячий — сразу «на рожон» лезет…

— Да, для бойца-ножевика невыдержанность — это смерть…

— Так ты фотографироваться пойдешь? — поинтересовался Ивон. — Я за машиной присмотрю. А то с документами тоже тянуть не надо.

— Дверцу закрой… — попросил я.

Он хлопнул дверцей, я выехал из очереди и поставил машину в стороне, рядом с газоном, не заезжая, впрочем, на него. Вышел из машины, Ивон — следом.

— Говоришь, на ВДНХ?

— Ну да. Это ближе всего…

* * *

Фотографов было много и на улице — сидели на скамейках, обвешанные несколькими фотокамерами, рядом стояли струйные фотопринтеры для цветной печати, соединенные с аккумуляторами, но я все же предпочел найти стационарную точку. Так мне казалось, серьезнее. Да это было и несложно. Надпись «Фотография» висела на многих павильонах.

Необходимые две черно-белые фотографии я получил сразу после съемки в отделе, торгующем фототехникой и компьютерами, и, к своему удивлению, себя на них узнал. Я уже ждал зеленого сигнала светофора на переходе, когда позвонил генерал.

— Алексей Афанасьевич, слушаешь?

— Слушаю, товарищ генерал.

— Есть интересные данные. Но это совсем не телефонный разговор. Нужно встретиться. Можешь сейчас домой приехать? Я туда прибуду.

— Лучше где-нибудь на нейтральной территории, если возможно. До дома мне далеко.

— Хорошо. Подъезжай сейчас на Лубянскую площадь. Ставь машину там же, где в прошлый раз. На запрет для чужих машин внимания не обращай, я этот вопрос согласую с дежурным. Я буду там же ждать. Сходим с тобой в ближайшее кафе, перекусим, заодно и поговорим. Серьезнее выходит дело, чем казалось.

— Еду… По времени, дороги сейчас более-менее проезжие. Долго не задержусь.

— Подъезжай…

Я поехал, привычно контролируя дорогу у себя за спиной. Никого подозрительного не заметил. А подозрительные машины определяются легко. Стоит включить сигнал поворота, один раз перестроиться в соседний ряд, заметить, кто выполнил тот же маневр позади, даже через несколько машин. Вскоре можно маневр повторить. А в третий раз сигнал поворота следует только включить, но не перестраиваться. Если машина позади перестроится сама, значит, она — случайный попутчик. Если включит сигнал и не перестроится, значит, «хвост».

«Хвоста» я не обнаружил, хотя маневры с перестроением проводил трижды на разных участках пути. И добрался на удивление быстро. Сергея Павловича на стоянке еще не было.

Он появился, как только я вышел из машины. Сразу подошел ко мне. Шел неторопливо, не по-деловому, но и не прогулочным шагом. Я проконтролировал тротуар позади генерала и не обнаружил того, кто мог бы за ним следить. Сам он, как я заметил, смотрел профессиональным взглядом не на меня, а за мою спину. Мы друг друга подстраховывали. Без предварительной договоренности.

— Блины давно не ел? — спросил генерал.

— У тещи в гостях уже лет пять, как не был…

— Тогда пойдем в блинную. Рекомендую попробовать с творогом и с грибами. На первый взгляд — несовместимо. На самом деле — вкусно. Творог чуть-чуть подсолен, грибы сушеные.

Блинная была рядом. Там мы сели за столик, сделали заказ. Генерала здесь, видимо, знали. Официантка с цыганской внешностью спросила сразу:

— Как обычно?

— Как обычно, только на двоих…

Она ушла. Генерал перешел к делу:

— Ситуация, я бы сказал, забавная. Мы тут работаем почему-то вразнобой с другими своими отделами. Хотя база данных у нас одна, но в нее же не будешь заглядывать по поводу каждого встречного. В настоящий момент пишется программа, которая будет по конкретным данным совмещать дела разных управлений. А пока… Когда начинаем что-то выяснять, только тогда и появляются данные. Хотя, появись они у нас раньше, мы могли бы совсем иначе построить работу. Вот с твоей нечаянной помощью кое-что интересное стало выплывать. Дело в том, что досье на Ивона в нашем ведомстве давно уже существует. Ивон — совсем не молдаванин, как он тебе представился и как мы раньше думали. И его уже давно «ведет» наше управление контрразведки. Правда, пока ничего серьезного за ним не замечено, и его не трогают. Считают, что он глубоко законспирированный агент. Оставляют его как объект присмотра на будущее, и только тихий пригляд осуществляется.