Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Топольский ударил меня, потому что я его спровоцировал, — стоит прямо и смотрит в глаза директрисе. — Назвал его вонючим мажором.
— Это так, Никита? — Атаманша сверлит меня пронзительным взглядом.
Атаманша — потому что Атаманова. Светлана Артемовна Атаманова.
— Нет, я ударил Каменского, потому что он меня просто раздражает, — отвечаю, морщась от того, как щиплет перекись.
Скотина этот Каменский. Можно было меня на стенку толкнуть?
— Ты понимаешь, что, если бы Никите осколки попали в глаза, он бы остался слепым? — голос директрисы звенит от возмущения.
— Да, понимаю. И я сожалею, что так получилось, — Каменский делает такой вид, что даже я ему верю.
— Вы оба спортсмены, лицо лицея, какой пример вы подаете младшим классам, — заводит Атаманша старую песню, и мы потихоньку расслабляемся.
То, что нам особо ничего не грозит, я понимаю. Иначе придется Светлане Артемовне самой возглавить футбольную команду лицея, а потом еще и сгонять на чемпионат юниоров по вольной борьбе.
Но мы молча выслушиваем все, что она нам высказывает, и признаем, что были неправы. Каменский даже извиняется передо мной. Я тоже сквозь зубы цежу извинение. Атаманша на прощание сообщает, что ждет в лицее наших родителей, и наконец-то мы свободны.
Мне все равно, мне нужно скорее в класс. Я сорву красную брошь с Мышки, уведу из лицея, в такси увезу, может, еще не поздно. Если учредители не увидели, то все еще можно откатать обратно.
Нас промурыжили до большой перемены. Бегу в кафетерий, но на входе мне на шею бросается Мила.
— Ник, — она начинает целовать меня при всех со слезами на глазах, — милый, с тобой все хорошо? Я так переволновалась.
— Да отцепись ты, — чуть ли не отталкиваю ее и разворачиваюсь к стоящей рядом Алисе.
— А ты прекращай шипперить, ясно?
— Ты ее краш, Топольский, — пожимает Алиска плечами, — смирись.
А я уже выхватываю глазами Машу. Она по-прежнему с этим чертовым красным цветком, и румянец на скулах тоже горит красным. Голик и Белова сидят за столиком рядом с потерянными лицами.
Подхожу к ней и протягиваю руку к броши.
— Сними, слышишь? Сама сними.
Вместо ответа Маша легонько качает головой и указывает глазами на телефон, лежащий на столе. Вижу на экране выведенное сообщение.
«Поздравляем. Вы в игре».
И мне хочется кого-то убить.
Глава 14
Никита
Уроки проходят мимо меня, еле досиживаю до классного часа. У нас сегодня тема — «колумбайн».* Елена, наша кураторша, рассказывает как это неправильно, а я от нетерпения ерзаю и стучу ногой по полу.
Не хочу слушать про придурков, которые приносят в школу оружие и стреляют по одноклассникам и учителям. Это больные люди, я сам знаю, что это неправильно. Кринжово. У нас вообще ни одного такого случая не было по всей стране, так зачем об этом говорить, еще и целый час?
Меня больше пугает, что теперь будет с Машкой. Кажется, она сама испугалась, когда поняла, во что влезла. Смотрит на меня совсем по-другому, не так как раньше. Раньше было дерзко и с вызовом, а теперь даже виновато. Или это потому, что я с Максом подрался?
Не знаю, но напряжение внутри зашкаливает. Я не знаю, как принимают решение учредители Игры, но никого еще не принимали так быстро. А тут чуть больше часа прошло, и ей пришел ответ.
Смотрю на Мышку со спины, и в груди замирает. Я и сам не знал, какая она в платье. Такая уязвимая и беззащитная, и даже очки с хвостом ее не портят.
Глеб Ляшко тот уже шею свернул на нее пялиться. И Елена поглядывает недовольно — точно скажет Дарье, чтобы Маша больше так не приходила. Хотя платье закрытое и приличное, но так ее облегает, что…
Черт, Анвар тоже, кажется, пялится. Она ему тогда еще понравилась. И Артем Краснов подозрительно смотрит. Хочется снять футболку и надеть на Мышку, чтобы никто на нее на смотрел. Представляю, что было бы, если бы она распустила свой хвост и сняла очки. Точно пришлось бы через черный ход уводить.
Ловлю себя на том, что даже мысли не допускаю, что я не буду с ней. Мне бы только к ней самой пробиться, понять, почему она так ведет себя. Зачем колючки выставляет, и кто ее против меня настраивает.
Кураторша продолжает втирать про подростковый максимализм, депрессии и буллинг. А я думаю, как вытащить Машку из Игры. Не знаю, какую она указала мотивацию — это главное, из-за чего идут в Игру. Причем мотивация должна быть серьезной. Просто «хочу бабла» не пройдет.
Кручу на столе телефон, внезапно экран загорается. В общем чате Игры начинают делать ставки, и меня накрывает. Листаю сообщения — баллы, причем сотнями. На Машу ставят неслабо, а против нее еще больше.
Руки дрожат от злости. Роюсь в информации о чате и вижу знакомую двухцветную аватарку. Кажется, отсюда мне приходило приглашение в учредители. Сообщение я удалил, но аватарку запомнил. Похоже, это бот.
Нажимаю, так и есть, без номера. Выпадает запрос, вношу имя и фамилию. Несколько минут, и появляется допуск в меню. Пробегаю глаза предлагаемый перечень и выхватываю нужный пункт.
«Стать учредителем».
Нажимаю.
Появляется сообщение: «Внести учредительский взнос пять тысяч долларов. Если согласны, нажмите ОК».
Приплыли. Деньги у меня есть всегда на кармане, и отец в расходах не отказывает. Но пять тысяч долларов взять мне негде.
Нажимаю ОК и прячу телефон в карман. Классный час закончен.
***
Маша
Не могу смотреть Никите в глаза, чувствую себя предательницей. Я прекрасно понимаю, почему он подрался с Каменским — решил, что это Макс уговорил меня пойти в Игру.
Их уводят к директору, а Севка весь урок бросает на меня сердитые взгляды. Но я не смотрю на него, я смотрю на экран. Как только начинается урок, мне приходит сообщение от безымянного номера с двухцветной аватаркой.
Спросили, зачем я иду в Игру. Честно ответила, что нужны деньги на операцию. Отправляю фото медицинского заключения — у меня есть в галерее, мама как-то просила переслать, и я не удалила.
Потом спрашивают, знаю ли я условия. И когда я читаю размеры неустойки, которые я должна буду заплатить, если передумаю или не справлюсь с заданиями, мне становится плохо. В самом прямом смысле. И страшно.
И
