— Пошли, — ответила она. Мне показалось, или Лисица подавила тяжелый вздох?

Улин был крупным городом. Не самым большим из тех, что я видел, но при этом впечатляющим. И дело было даже не в том, что тут стены возвышались на три человеческих роста, а улицы были настолько широкими, что две повозки спокойно разъезжались. Причиной моего удивления являлись люди. Их вокруг было столько, что я даже поймал аллюзию с современным мне Китаем.

А еще все вокруг дышало миром. Чувствовалось, что войну тут воспринимают примерно так, как и жители моего мира сообщения на информационных лентах о том, что какие-то там сирийцы опять с кем-то чего-то не поделили. То есть да, гражданская война, ужас-ужас, но где-то там. За пределами жизненных интересов обывателей. Цена на редис подскочила — вот это важно!

Что казалось странным, даже неестественным. Я привык к тому, что кровавая мясорубка сейчас везде, куда взгляд ни кинь, а тишина, благолепие и достаток — это такие легенды о старых добрых временах. Люди же должны с опаской и подозрением смотреть на чужаков, от которых — это всем известно! — только неприятностей и надо ждать.

Здешние жители не выглядели напуганными. Они приветливо улыбались, когда я на них смотрел. Какой-то чиновник, пытавшийся ускорить свой проход в город, слегка задел меня, торопливо извинился и двинулся дальше. Так не ведут себя люди, которые знают, что любой незнакомец может пырнуть тебя мечом.

Стража на воротах тоже смотрела на вновь прибывших не как на врагов народа. Без лишних вопросов (Кто? Куда? На кого работаешь?) приняла таможенный взнос — по монете с человека — и больше внимания на нас с Лисицей не обращала.

А вот за воротами ситуация изменилась. Но опять не так, как я ожидал. Для меня было бы естественным, если бы сразу после входа в город нас с Лисой окружили люди в неприметных халатах и потребовали следовать за ними. По факту же встретили нас представители местного бизнеса.

Человек пять ломанулись к нам через воротную площадь, наперебой предлагая услуги. Один китаец уверял, что только в его трактире можно поесть свежайшую рыбу, которую только этим утром выловили. Другой рекламировал аренду недвижимости — «апартаменты для молодого господина и его спутницы». Третий и четвертый оказались гидами-помогайками, которые за умеренную плату в две монеты готовы были показать нам город и лучшие заведения в нем. Пятый же предлагал услуги частного извоза, неподалеку от площади у него стояла одноосная крытая коляска, в которую была впряжена мышастого цвета смирная на вид кобылка.

Я немного растерялся. Ну, знаете, вокруг война, а тут такое. Тихая благоденствующая Хань в миниатюре. Таксисты, помогайки, зазывалы… Не просто странно, а подозрительно! Стал выискивать скрытое оружие у этих китайских ипэшников, проверять их на одаренность — вдруг они ниндзя? И ничего! Обычные люди!

Которые внезапно прыснули в разные стороны. Молча, но опасливо оглядываясь. Не понимая еще, что произошло, я положил руку на эфес меча и активировал — лишь маленьким кулачным щитом — технику «плаща».

— Человек двадцать я, может, и положу… — протянула Ноу Ниу.

Я тут же обернулся в ту сторону, куда она смотрела, и выматерился на русском. Вот это уже было понятно и знакомо. Не лубочный Китай, а настоящее, мать его, Троецарствие, где бал правит не серебро, а сталь.

По широкой улице маршировала полусотня тяжелой пехоты. Аналог моих «лазурных драконов», только с более вычурными шлемами, стилизованными под голову речного чудовища, и двуручными обоюдоострыми мечами, которые воины держали, прижав эфес к груди, а острие направив в небо.

Смотрелись они внушительно, что и говорить. Без вариантов — личная гвардия местного правителя. Которую последний направил сюда именно по нашу душу. То, чего я боялся, чего подсознательно ждал, произошло. Длинные руки Чэна Шу добрались и до этого отдаленного уезда.

Перед солдатами, выдерживая дистанцию в два конских корпуса, ехал верхом на прекрасном гнедом скакуне их командир. Более вычурные доспехи — наплечники из литой бронзы, такой же, как у рядовых бойцов, шлем, только украшенный тонкой чеканкой, длинное и тяжелое даже на вид копье с массивным наконечником, которое он держал направленным в землю.

А самым первым шел чиновник. Шапка с висюльками, расшитый черной и красной нитью белый халат с такими широкими рукавами, что было непонятно, где кончаются они, а где, собственно, начинаются полы.

Вид чиновника меня успокоил. Никто не станет посылать на арест гвардию, которую ведет придворный — его же стопчут, стоит только начаться заварушке. Такие фигуры отправляют, чтобы что-то сказать. Да, разговоры часто предшествуют еще большим неприятностям, но хотя бы дают время разобраться в том, что происходит.

— Ждем, — предостерег я спутницу. — Первыми не нападаем.

Ноу Ниу не очень охотно кивнула. Превращения в боевую форму она еще не начала, но я видел по выражению лица, что от атаки на строй тяжелой пехоты ее отделали считанные мгновения.

Так мы и стояли на опустевшей площади, ожидая, когда «почетный караул» приблизится. В семи шагах от нас чиновник остановился, вслед за ним, демонстрируя прекрасную выучку и навыки строевой подготовки, замерли и воины.

— Стратег Вэнь Тай, известный так же, как Белый Тигр Юга! — прокричал чиновник так громко, что услышали его, кажется, и на другом конце города. — Цзяньпин Ма Вэньхуа, хоу уезда Улин, приветствует тебя в своем городе и приглашает во дворец, дабы ты смог отдохнуть от дорожных тягот.

Приветствие это меня не удивило. Да, они знали, кого встречают — и что? Связка была совсем не неожиданной: спасенные крестьяне, трактир, вино, шпионы Чэна Шу, голубь, приказ на устранение.

А вот что удивило, так это приглашение в гости. Не нападение, не попытка ареста, а вежливая, даже немного помпезная встреча. И то, как просьба местного правителя была озвучена.

Когда начинаешь разбираться во всех этих китайских церемониях, подобная речь сразу же наполняется кучей скрытых, но понятных тебе смыслов. Например, посланник правителя назвал меня Стратегом, то есть по принадлежности Пути одаренного, но не использовал мой кровью и потом заработанным титул — хоу. Потому, вероятно, что сам Ма Вэньхуа не признавал меня правителем.

Но! Опустив титул, он приказал озвучить мое «боевое прозвище», чем продемонстрировал свое уважение и расположение. А еще велел посланнику в собственном именовании использовать почетный титул цзяньпин, что значило «устанавливающий покой». Показывая таким образом, что вражды между нами нет, а полсотни тяжелой пехоты вместе с красавцем командиром и высокого ранга чиновником — лишь демонстрация радости от встречи.

В общем, когда разберешься, не так и сложно. А по первости я, конечно, терялся. Но Мытарь в свое время хорошо потрудился, превращая вояку в правителя.

Я сделал шаг вперед. Раз убивать не будут, значит, надо вести себя вежливо и достойно. Отмерил ровно такой поклон, который был уместен. Младший к старшему — ведь кланялся я не чиновнику, а правителю, которого он представлял. Добавил в движение немного независимости — руки сложены ладонями перед лицом, но глаза не опущены. Короче, все как положено.