его внешности. Это оказался именно тот момент, когда Екатерина, сама того не осознавая, подвела его. Если бы она с сочувствием улыбнулась ему и с нежностью заговорила, возможно, это сохранило бы их дружбу в будущем. Но не было ни улыбки, ни слов. Испуганный молодой человек увидел, как подруга, которой он доверял, задрожала, и понял, что он выглядел, по ее же собственному выражению, «ужасно».

Екатерина же ничего этого не поняла. Сначала она была сбита с толку, затем пришла в ужас, узнав, что ее невольная реакция вызвала его отчужденность. Поскольку ее поведение оказалось слишком явным, из чувства гордости она решила вести себя в дальнейшем холодно и сдержанно. В свою очередь, сдержанное поведение лишь укрепило веру Петра в том, что она испытывала к нему отвращение. В скором времени его ужас и одиночество превратились в извращенность и злобу. Он решил, что она проявляла к нему дружеские чувства лишь для соблюдения формальностей. Он ненавидел ее успех. Он ставил в вину молодой женщине ее цветущий вид. Чем более красивой, непринужденной и веселой она становилась, тем больше он ощущал свою отчужденность и уродство. Екатерина танцевала и очаровывала всех, в то время как Петр язвительно насмехался и держался в стороне.

Однако Екатерина старалась скрыть охлаждение в их отношениях. Петр, который был лишен и внутренних ресурсов, и всепоглощающих амбиций Екатерины, не считал своим долгом устраивать подобные представления. Оспа нанесла сокрушительный удар его психическому и физическому здоровью, внешнее уродство нарушило его душевное равновесие. После пережитого потрясения молодой человек вновь вернулся в мир своего детства. Весной и летом 1745 года Петр придумывал всяческие отговорки, чтобы оставаться в своей комнате, где он находился под защитой верных слуг. Ему доставляло удовольствие наряжать их в форму и муштровать. Даже в детстве униформа, военная муштра и команды заставляли его забывать о своем одиночестве. И теперь, еще больше осознавая свою отчужденность, он искал облегчение в этом старом лекарстве. Его кабинетные парады с эскадроном ряженых слуг стали для Петра своеобразным протестом против тюрьмы, в которой, по его мнению, он находился, и той нежеланной судьбы, которая его ждала.

12

Свадьба

Терпение Елизаветы было на исходе, ее стремительный отъезд в Хотилово, связанный с ужасными событиями, а также длительное дежурство у постели Петра по-прежнему оставались источником неприятных воспоминаний. Племянник едва не умер, но все-таки выжил. Ему было семнадцать, а его шестнадцатилетняя невеста провела в России уже больше года, но они до сих пор не поженились, и ни о каком наследнике не могло быть и речи. Тем не менее врачи снова сказали ей, что великий князь еще слишком юн, незрел и не до конца оправился после болезни. Но на этот раз императрица отвергла их доводы. Она понимала, что продолжение рода зависело от здоровья Петра и его способности родить наследника. Однако, если она будет ждать еще год, другая смертельная болезнь может унести жизнь великого князя, а если она поспешит с бракосочетанием, этот год, возможно, подарит России маленького наследника династии Романовых, более крепкого и здорового, чем Петр, такого же сильного и жизнеспособного, как Екатерина. Ради этого брак нужно было заключить как можно скорее. Врачи согласились с ее решением, и императрица стала обдумывать дату. В марте 1745 года императорским указом свадьбу назначили на 1 июля.

Новый императорский дом в России никогда не отмечал публичных свадеб, и Елизавета решила, что торжество должно быть необычайно великолепным, чтобы ее народ и весь мир убедились в силе и незыблемости русской монархии. Об этом должна была говорить вся Европа. Бракосочетание решено было устроить по образцу церемоний при французском дворе; русскому послу в Париже было велено передать все детали недавней королевской свадьбы в Версале. Большой доклад и подробные описания доставили ко двору, чтобы ознакомиться с ними и по возможности их превзойти. Привозились толстые папки набросков и чертежей, а также образцы бархата, шелка и золотой тесьмы. Огромные деньги тратились на то, чтобы пригласить в Россию французских артистов, музыкантов, художников, портных, поваров и плотников. Когда весь этот поток людей и информации хлынул в Россию, Елизавета читала, смотрела, слушала, изучала и подсчитывала. Она следила за каждой деталью: всю весну и начало лета императрица была так занята приготовлениями к свадьбе, что у нее не оставалось времени на что-либо еще. Она забросила государственные дела, игнорировала своих министров, и привычная государственная деятельность оказалась практически приостановлена.

Как только Балтийское море и Нева освободились ото льда, в Санкт-Петербург стали прибывать корабли, груженные шелком, бархатом, парчой, привезли тяжелую серебряную ткань, из которой должны были сшить свадебное платье Екатерины. Самые знатные придворные отдавали годовое жалованье, чтобы надеть столь пышные наряды. Согласно указу, дворяне должны были иметь карету, запряженную шестеркой лошадей.

Пока двор будоражило от волнения, невеста и жених жили в поразительном одиночестве. Им не давали никаких практических инструкций по поводу предстоящего брака. Для Петра уроки о взаимоотношениях между мужем и женой довольно бессистемно преподавал один из его слуг, бывший шведский драгун по фамилии Ромбург, чья жена осталась в Швеции. Муж, говорил Ромбург, должен быть хозяином в доме. Жена не имеет права говорить в его присутствии без разрешения, и лишь осел позволяет своей жене иметь собственное мнение. В случае разлада несколько крепких ударов по голове тут же исправляют положение. Петр с удовольствием внимал этим наставлениям и «со сдержанностью пушечного ядра» – как выражалась Екатерина – с удовольствием пересказывал ей все, что услышал.

Что касается секса, то до Петра донесли всю основную информацию, но он понял ее лишь отчасти. Слуга рассказал ему все подробно и в грубых выражениях, но вместо того чтобы просветить, эти слова смутили и напугали юношу. Никто не потрудился объяснить ему, что люди часто находят удовольствие в сексуальной близости. Смущенный, сбитый с толку и полностью лишенный желания, Петр должен был отправиться в постель к своей жене, руководствуясь лишь чувством долга и элементарным и довольно условным представлением о том, как этот долг исполнить.

Весной и летом Екатерина часто видела своего будущего мужа, поскольку их покои находились рядом. Но Петр никогда не оставался с ней надолго, и со временем стало ясно, что он избегал ее общества и предпочитал проводить время со слугами. В мае он отправился вместе с императрицей в Летний дворец, оставив Екатерину с матерью. Позже Екатерина писала:

«Кончились частые посещения великого князя. Он велел одному слуге прямо сказать мне, что живет слишком далеко от меня, чтобы часто приходить ко мне; я почувствовала, как он мало занят мною и как мало