Алекс следовал за нею, гравий шуршал под его ногами.

– Вернись и скажи ей об этом сама.

– Нет, не стоит, я и так уже достаточно злоупотребила здешним гостеприимством.

– Ты не права.

– Почему ты предлагаешь мне остаться? Ты же был против этого.

Он, отвернувшись, задумчиво потер лоб:

– Я такого никогда не говорил.

– Слова здесь не обязательны. Ты ведь не хотел, чтобы я познакомилась с твоей семьей, разве не так?

Он взял ее за руку и притянул к себе:

– Дело не в том, что я не желал знакомить тебя со своими, просто они…

– Сумасшедшие? Шумные? Но на самом деле они чудесные! Я никогда так хорошо не отдыхала, – призналась Джессика.

Алекс издал смешок, в котором чувствовался привкус горечи.

– Хочешь плохие новости? Теперь тебе придется часто так хорошо отдыхать, – сообщил он. – Мама уверена, что мы встречаемся, и будет звонить тебе, приглашать. Она прожужжит мне все уши, если ты пропустишь какую-нибудь семейную вечеринку.

Но Джессика решила сменить тему разговора:

– Так ты что-нибудь решил насчет приема?

– Нет.

– Тебе стоит пойти. Это, конечно, риск. Пан или пропал…

– Об этом можно не напоминать, – резко ответил он.

У нее появилось ощущение, что он скорее притворяется раздраженным.

– Я только хотела сказать…

– Я знаю, что ты хотела сказать.

– Алекс, твоя семья гордится тобой. Они мечтают, чтобы у тебя все было хорошо.

Может, он и разозлился, но на улице было темно, и Джесс едва видела его лицо. И прежде чем она успела что-нибудь спросить, Алекс прижал ее к автомобилю и склонился над ней. Где-то вдалеке слышалась испанская речь. Где-то высоко светила луна.

– В первый раз за этот вечер мы остались наедине. – Одной рукой Алекс откинул волосы с ее лица, другой поглаживал ее спину.

– Нас увидят, – слабо запротестовала Джессика, но даже себя не убедила – не то что Алекса.

Тогда она перешла к более решительным действиям и, выставив вперед руки, уперлась в его грудь.

– Не увидят, – откликнулся Алекс. – Темно же.

Он легко поцеловал ее в губы, едва коснулся, будто дразня.

– Никто не увидит нас, – повторил он, – никто не знает, что мы здесь.

Джессика огляделась. Алекс был прав. К тому же их укрывали от посторонних взглядов плотные заросли деревьев и кустарника.

Иллюзии одиночества было достаточно.

Алекс посадил ее на капот машины, и она обхватила его ногами.

Отчасти Джесс понимала, что это рискованно. В любую минуту мог кто-нибудь появиться. Но потом она перестала бояться. Все, что ее волновало, – это желание ощущать его прикосновения и ласки, слышать его заверения в том, что он жаждет ее любви.

Алекс сорвал с ее губ горячий и нетерпеливый поцелуй.

Весь вечер она была в его доме, но не с ним, не рядом.

И как бы опасно это ни было, Джесс хотела его прямо сейчас.

Почти не понимая, что делает, она подтянула юбку повыше. С ее губ сорвался стон, когда она почувствовала, что он так же возбужден, как и она.

– Ах, Джесс… – пробормотал Алекс ей в ухо.

Его рука медленно двигалась вверх по ее бедру. Джессика задыхалась. Ее тело трепетало от тепла его губ и рук, а остальное просто перестало существовать. Исчезли все звуки и краски.

Ее стоны он заглушил поцелуями…

Отлично! Она же хотела стать дерзкой! А занятия любовью с парнем почти на глазах его семьи должны стоять в верхних строчках рейтинга неисправимо дерзких.

Джессика поправила юбку и начала укладывать волосы, но поняла, что все заколки валяются сейчас на земле и вряд ли их можно найти.

Мысли смешались, она не знала, как себя вести и что делать.

Алекс же оставался совершенно спокоен. Он приподнял ее подбородок, заставляя смотреть ему в глаза:

– Джессика, почему бы тебе не остаться и не провести со мной остаток вечера?

После того, что только что произошло? Это невозможно! Она таяла под его пристальным взглядом и была не в силах общаться сейчас с его родителями и другими родственниками.

– Нет, спасибо, – запротестовала Джесс, – будет лучше, если я поеду домой.

Алекс не стал ее уговаривать, хотя она и надеялась на это.

– Ну, ладно, если ты так хочешь…

Когда она села за руль, он обнял ее за плечи.

– Джесс, я… – Он замолчал, с сожалением покачал головой, а потом сказал: – Увидимся завтра.

– А вечер?..

– Не волнуйся, – вздохнул Алекс. – Я буду там.

После этого он быстро поцеловал Джесс и помог ей закрыть дверцу.

Скрестив руки на груди, Морено молча стоял на обочине, следя за тем, как она уезжает.

По дороге домой Джессика размышляла о том, как много недосказанного оставалось между ней и Алексом. И какие они разные.

Сегодня это отчетливо проявилось.

Они говорят на разных языках. И дело не в английском и испанском. Это ерунда по сравнению с тем, насколько различны их образ жизни, мышление…

Все это напугало Джессику.

Она вздрогнула, представив, как ее мать скривит губы, узнав об Алексе и его семье, как откажется встречаться с ними или согласится познакомиться, но обязательно в ресторане. И как неуютно все будут себя там чувствовать.

Нет, их семьям никогда не встретиться, не познакомиться и уж тем более не подружиться…

Чего доброго, Джесс еще посадят под домашний арест, а Алекса опять вышлют из города.

Нет, как Джессика ни пыталась, она не могла представить Алекса в своем кругу, а себя в его…

– Позволь, я уточню, – попросила Матти, – за те три недели, что меня не было в городе, ты забросила карьеру, разрушила свою кухню и кувыркалась в постели с Алексом Морено.

Уютно устроившись на диване, Матти внимательно следила за Джессикой. А Джесс рассматривала похорошевшую невестку: отдых пошел той на пользу, ее каштановые волосы от солнца приобрели платиновый оттенок, кожа была загорелой.

Она никогда не выглядела лучше. Но дело не только в загаре – такие изменения привносит во внешний вид женщины любовь.

Вздохнув, Джессика сказала:

– Я не забросила карьеру, просто перестала думать о работе днями и ночами, и никто от этого ничего не потерял.

Матти раздраженно заметила: