Все свои силы я сконцентрировала на колыхающейся магической сети, постаралась влить в нее больше чар и аккуратно направила ее дальше, к фенианскому кораблю.

Сеть рванулась вперед. Воодушевившись, я добавила в нее еще эманаций защиты и отваги. Однако это ни к чему не привело – контроль над самыми дальними нитями я удержать не сумела, они распустились и ускользнули обратно в эфир, растворившись золотистым сиянием над волнами.

– Слишком далеко! – с ужасом прошептала я.

Я могла подчинить себе чары только вблизи – возле поля, что раскинулось неподалеку, или батальона войск, что строился шеренгами в нескольких сотнях ярдов от меня, но не за милю от моря.

Я снова взглянула на галатинский корабль. Чары на таком расстоянии я контролировать не могла, но что насчет темной магии? Я принялась быстро просчитывать свои действия. Мне не нужны были ни сеть, ни стена, не требовалось никуда вплетать проклятие. Можно просто швырнуть черный шар во вражеское судно и посмотреть, что произойдет.

Корабль королевского флота развернулся, чтобы дать залп по фенианцам. Оказать сопротивление бедолагам было нечем.

Я призвала темную магию. Черное проклятие переливалось у меня в руках, большой плотный снаряд, видимый лишь мне одной.

Поглубже вдохнув, я изо всех сил бросила шар, пожелав ему устремиться прямым курсом к галатинскому кораблю.

Проклятие помчалось по воздуху, словно пушечное ядро. Оно летело над морем все быстрее и быстрее, однако через какое-то время начало рассыпаться.

Я отчаянно старалась скрепить его, да только шар рассеялся черным облачком, что вскоре превратилось в серый дымок и в конце концов исчезло.

Я подавила крик ярости и попробовала еще раз, но новые чары оказались еще слабее.

Раздался рокот пушек галатинского корабля, я потеряла концентрацию, и проклятие снова растаяло. Фенианское судно уже выбросило белые флаги, дрожавшие на ветру.

Гнев стиснул мне грудь. Я почувствовала себя беспомощной – такой же беспомощной, как под властью Пьорда во время мятежа Средизимья.

Как же я это ненавидела! Роялистов и их пушки, их чертов флот! Но тяжелее всего оказалось стоять на скале и наблюдать за развернувшейся сценой, сжимая кулаки, словно связанные путами.

На холм взобрался Теодор – как раз, когда галатинцы подошли к фенианскому судну.

– Черт побери, будь оно все проклято! Мы ничего не можем поделать! – вскричал он, подбегая ко мне, посмотрел на меня и с надеждой добавил: – Или можем?

Я покачала головой.

– Я слишком устала. Я пыталась воздействовать и чарами, и темной магией, но корабли чересчур далеко. Я не могу помочь.

– Вот дерьмо! – Он дрожал, не в силах овладеть собой. – Мы не способны сопротивляться без собственного флота. Все ваши труды – твои и Альбы – достались врагу.

– Но мы все же вооружены, – напомнила я ему. – Многое успели доставить. Часть пушек и снаряды. Пока этого хватит…

– Нет, не хватит! Этого недостаточно, чтобы противостоять всей армии роялистов, особенно если мы намереваемся выступить на север и прорвать осаду столицы.

Я снова ушла в себя. Я бесполезна. Единственное, что я могла предложить, – это свои чары, и те оказались слишком слабыми. Осталось лишь наблюдать, как роялисты берут фенианское судно на абордаж, завладевая нашими пушками, порохом и всем, во что мы вложили столько сил.

– Это ведь не последние наши боеприпасы, – спокойно и твердо сказала Альба, проводя тонким пальцем по строчкам учетной книги. – Эта партия была бы… Ну-ка, взглянем…

– Мы не можем позволить себе никаких потерь! – взревел Кристос. – Нам нужен чертов флот!

– Не стоит винить их за то, чего у нас нет, – предостерегающе произнес Сайан. – Я так же разочарован, как и ты…

– Что-то не похоже!

– Ты не владеешь собой, – возразил Сайан. – Способность других держать себя в руках не означает, что у них нет чувств.

Кристос, клокоча, стиснул зубы.

– К сожалению, судно везло значительную часть пороха, – спокойно продолжила Альба, – однако зачарованных вещей не было.

– Слава Создателю, – выдохнула я. – Если бы они попали в руки к серафцам, те бы разгадали наши планы.

– Лучше предполагать, что противник догадывается о наших действиях, – предупредил Теодор. – Но зачарованный груз незаменим.

– У нас есть две дюжины пушек, – сказала Альба, закрывая учетную книгу. – А также холст и порох. Ну так что мы будем делать?

– Что? – огрызнулся Кристос.

– Как нам защитить наши капиталовложения? – холодно отчеканила Альба. – Восполнить потерю корабля я не могу.

– Ты, черт побери, должна была позаботиться, чтобы они доплыли до нас! – взорвался Кристос.

– Возможно, стоит причаливать к берегу где-то в другом месте? – предположила я. – Или же… пока вовсе остановить перевозку?

– От этого у нас не появится собственный флот, – яростно прошипел Кристос.

– Довольно! – заявила Альба, вцепившись в свою книгу, словно в спасательный круг. – За следующие пять минут мы точно флотом не обзаведемся.

– Састра-сет Альба права, – заметил Сайан. – Сейчас мы проблему не решим. К тому же у нас праздник, верно?

– Все яблоки уже съели, – грустно улыбнулась я. – Простите, что вам ничего не осталось.

– Не все, – возразила Альба, доставая горшок. – Я взяла на себя смелость запечь несколько плодов с кусочком сахара и мускатным орехом.

– Где ты умудрилась раздобыть мускатный орех? – поразилась я.

Специй у нас было еще меньше, чем сахара.

Альба выудила из кармана кисет и достала оттуда целый мускатный орех и крошечную серебряную терку.

– Берегу для особых случаев, – объяснила она.

– Полагаю, это именно он и есть, – хохотнув, покачал головой Теодор, и даже Кристос выдавил улыбку.

– Я была бы рада еще раз послушать игру на скрипке, – сказала Альба Теодору.

Улыбка коснулась уголков его губ, но глаза смотрели устало.

– Даже не знаю…

– Я бы тоже не отказалась! – подхватила я, кладя руку ему на колено.

Теодор смягчился, его улыбка стала шире.

Альба раздала всем по небольшой порции яблок в густом пряном сиропе, а мой принц взял скрипку и проверил струны. В футляре под скрипкой лежала стопка нот.

– Это те, что были у тебя дома, – заметила я, пролистав их.

– Они оказались в моем чемодане. Я случайно увез их в Изилди, и с тех пор они везде со мной.

– Композиция Маргариты, – сказала я. – Она играла ее перед мятежом Средизимья, у Виолы. Та, что звучит словно зимняя метель.