– Повесить за ноги, – рассудил Костя. – На Красной площади.

– Нельзя, – посетовал Бондарь. – Ворюга – украинец. Ему больше подойдет Крещатик.

Сойдясь в этом мнении, они выслушали репортаж про налет на семью крымско-татарского предпринимателя, в ходе которого находчивые бандиты использовали пистолеты «ТТ» с глушителями из капустных кочанов. На этом криминальная хроника закончилась. Ни двойное убийство на катере, ни сорвавшееся с обрыва такси, ни застреленный ночью человек в сводках не упоминались. Это наводило на определенные догадки, и все они были мрачными.

– Уж не СБУ ли их покрывает? – предположил Костя.

– Разберемся, – пообещал Бондарь, не слишком веря собственным словам. Разбираться со Службой безопасности Украины было делом заведомо проигрышным. Утопят, как котят, или засадят в кутузку, а на официальный запрос Российского МИДа дадут такой же официальный ответ: пан Стрельцов и пан Кардаш зныкнулы у нэвидомому напрямку.

Эти невеселые размышления были прерваны Костей.

– Ну и задница! – воскликнул он.

– Полная, – мрачно поддакнул Бондарь.

– Ты не понял. Я про эту секс-бомбу.

Костин палец показал на телевизионный экран, где какая-то дородная тетка демонстрировала свою грудь необъятных размеров. Это начался конкурс «Мисс нэнька Украина». Примечательно, что за минуту до него по каналу прозвучало объявление о том, что крымские власти создали комиссию, члены которой проводят тщательную экспертизу аудиовизуальной продукции и печатных изданий на наличие в них элементов порнографии и насилия.

– Выключи, – попросил Бондарь.

– Дай хотя бы по телику на баб поглядеть, – взмолился Костя. – Живем как какие-то монахи, честное слово. У тебя-то свидание на сегодня назначено. А мне хоть волком вой в этом гадюшнике. – Костин кулак врезался в стену гостиничного номера.

– Сегодня скучать тебе не придется, – многообещающе произнес Бондарь.

– Неужели? Возьмешь меня с собой?

– Каждый займется своим делом. Я поеду на поиски этого чертова Фиолента. А ты прошвырнешься по местам нашей боевой славы.

– Ты о чем? – насторожился Костя.

– Нам нужна квартира, из которой можно будет наблюдать за домом музыкантов, – пояснил Бондарь. – В Севастополе сдают жилье буквально все, так что особых проблем у тебя не возникнет. Не скупись, не торгуйся, не привередничай. Цена и комфорт значения не имеют. Главное, чтобы окна выходили, куда следует.

– Будет сделано.

Получив на руки внушительную сумму, Костя быстро собрался и направился к двери. Окрик Бондаря настиг на пороге:

– Ты забыл вещи. Сложи их в сумку и забери с собой.

– Сначала я найду хату, а потом уж мы выпишемся из гостиницы. Разве не так?

Бондарь покачал головой:

– Действия названы верно, но в обратном порядке.

Костя наморщил лоб:

– Да какая разница, командир?

– Выражение «сжигать за собой мосты» слышал? Если ты будешь знать, что ночевать нам негде, то постараешься на совесть.

Назвав место и время встречи вечером, Бондарь умолк, давая понять, что к сказанному прибавить нечего. Вряд ли Костя удалился окрыленным, но зато теперь можно было не сомневаться в его рвении. Лишь только дверь за ним захлопнулась, Бондарь набрал номер телефона Дубинского и сказал, что ему срочно необходимы колеса.

– Трамалгин? Экстази? – деловито прозвучало в трубке. – Или что-нибудь покруче?

– Покруче, – сказал Бондарь. – «Бэ-эм-вэ».

Дубинский издал нечленораздельное восклицание. Должно быть, он моментально представил свою ненаглядную тачку, покореженную взрывами, изрешеченную пулями, залитую кровью. Между прочим, Бондарь не исключал такую возможность. Пути господни неисповедимы, а уж о человеческих говорить не приходится.

– Это не самая хорошая идея, – заявил Дубинский, с трудом переварив услышанное.

– Имеются другие предложения? – холодно осведомился Бондарь. – Пожалуйста, я готов их выслушать. Какие еще машины числятся за вами?

– Никаких. У меня маленькая туристическая фирма, а не нефтегазовый концерн.

– С годовым оборотом в полмиллиона долларов, – напомнил Бондарь. – С уставным фондом в сто двадцать тысяч, если я не ошибаюсь. Которые достались вам фактически даром.

– Неужели вам мало катера? – раздраженно спросил Дубинский.

– Он может ездить по суше? Нет? Тогда назовите нотариальную контору, где мы с вами встретимся не позже, чем через сорок минут. Я хочу получить доверенность на вождение сроком на один месяц.

– Месяц! – Это прозвучало так трагично, словно речь шла по меньшей мере о вечности.

– Не драматизируйте ситуацию, – сказал Бондарь. – Машина возвратится к вам значительно раньше.

– Да, но в каком виде?

– Во всяком случае, не с барахлящим зажиганием, это я вам обещаю.

– Никогда не жаловался на зажигание, – гордо заявил Дубинский. – У меня куколка, а не машина. Послушная, безотказная.

Собравшись поймать его на слове, Бондарь вовремя прикусил язык. Да, Юрий Михайлович сослался на неисправное зажигание, когда опоздал на первую встречу, но зачем напоминать ему об этом? Из подобных мелочей порой складывается цельная картина, а эти мелочи уже постепенно накапливались. Поэтому Бондарь предпочел отделаться шуткой:

– Вся в хозяина.

– Мне неприятны шутки подобного рода, – засопел Дубинский. – Послушайте, почему вы так относитесь ко мне? Мне это надоело, в конце концов!

– Не становитесь в позу, Юрий Михайлович, – дружелюбно посоветовал Бондарь. – Вы не молодая симпатичная женщина, от которой только этого и ждут. Кроме того, заимствуя у вас машину, я действую вам во благо.

– Во благо? – заверещал Дубинский. – Я не ослышался?

– Временное отсутствие личного транспорта пойдет вам на пользу. Вы сможете полностью посвятить себя бегу трусцой, который вам так нравится.

По мере того как Бондарь говорил, в его тоне звучало все больше металлических нот. Сообразив, что спорить бесполезно, Дубинский сообщил, куда подъехать через полчаса, и бросил трубку. «Не уверен, но подозреваю, что она раскололась на тысячу осколков, – удовлетворенно подумал Бондарь. – Очень уж я достал Юрия Михайловича. Почти так же, как он меня».

Собрав свой нехитрый скарб, он спустился вниз и поискал взглядом газетный прилавок. Может быть, журналисты тиснули хотя бы маленькую заметочку про ночную перестрелку? Выяснить это Бондарю не удалось. Прилавок-то он нашел – и даже кипы газет, разложенные на нем, да только продавщицы нигде не было видно. Женщина, сидевшая за регистрационной стойкой, задушевно пояснила, что продавщица отравилась несвежей кефалью, поэтому вынуждена часто покидать рабочее место.