для выезда Савинкова? Ладно, что-нибудь да придумаю. В крайнем случае, посажу его в собственный трамп, в трюм, да и пусть плывет себе в Ригу, а там до России рукой подать. Вон, Орлова перевезли, так с тем гораздо сложнее было.

— Вы сами-то не рассекретились? — поинтересовался я. — Вопросов не будет — чья квартира?

— Олег Васильевич, не первый год… — хмыкнула мадам Исакова. То есть, товарищ Исакова. А что она хотела сказать — понимай, как хошь. Ну и ладно, она и на самом деле опыт подпольной работы имеет.

— Что там с Ирландией? — поинтересовался я.

Сам-то я нынче был занят другим делом, которое положено бы делать не мне, а кому-то рангом пониже — подыскивал подходящее здание под посольство. Французы обещали вернуть нам отель д’Эстре, на улице Гренель, где некогда и размещалось наше посольство, но там пока расположены какие-то службы министерства колоний. Министерство колоний во время войны разрослось, а сокращать бюрократические учреждения не любит ни одно правительство. Съехать-то они съедут, но когда?

Вначале собирался взять в аренду отель «Бургундия», в котором обитали члены нашей делегации в прошлом году, но передумал. Здание слишком большое, нам пока такое не нужно. И по деньгам дорого. Прикинул, что владелец запросит не меньше ста тысяч франков в год, а то и больше.

Любимое правительство прислало мне предварительную смету расходов русского посольства (то есть, полпредста) во Франции. Все про все, один миллион франков в год. Я два просил! Надо было просить четыре, тогда бы точно два миллиона выделили.

А ведь не сказано — пришлют ли мне этот миллион, или я должен брать его из оставшихся денег графа Игнатьева? Как я полагаю, последнее. И что, Москва считает, что запасы бывшего военного представителя во Франции безразмерны? Я же регулярно отчеты шлю о потраченных и оставшихся деньгах.

(Правда, кое-какие «заначки» известны не всем. Но это уже наши с председателем ВЧК секреты.)

Отыскал для временного обитания полпредов гостиницу поскромнее, в три этажа. И название понравилось — «Беркли». Не знаю, в честь кого или в честь чего дано такое наименование, зато почти в центре. Копаться в справочниках и выяснять не стану. Кажется, не то город какой-то, не то епископ. Неважно. Ежели станет зданием советского посольства, то название нами использоваться не будет, а уж как станут его звать французы — их дело.

Даже умудрился переговорить с управляющим — узнал имя и телефон хозяина, выяснил ситуацию с постояльцами.

Управляющий пребывал в печали, что меня сильно порадовало. Отель «Беркли», несмотря на то, что он почти в центре, пустует, а из сорока номеров занято только пять. Почему так странно, сказать сложно. Вон, ремонт недавно делали, канализация в исправности, а постояльцы обходят стороной. Может, причина в том, что до парадного входа сложно проехать на авто? Парковки нет, дорога узкая, развернуться сложно, а чтобы самим расширить участок перед зданием, не получается — землю муниципалитет ни продавать, ни сдать в аренду не желает. Персонал уже два раза сокращали, а теперь владелец подумывает — а не продать ли отель? Значит, нужно озадачить кого-нибудь из подчиненных поиском хозяина, заодно пусть проведет предварительные переговоры. Если аренда в пределах сорока или пятидесяти тысяч в год, то можно соглашаться. А можно и вообще купить, если не слишком дорого. В принципе, тысяч пятьсот-семьсот я бы отдал. А если постараться, сделать какую-нибудь пакость (скажем, предложить постояльцам более дешевые номера в «Виолетте»), так можно цену еще немножко сбить.

Узкая дорога и отсутствие парковки — это тоже плохо, но можно что-то придумать. Дорогу можно слегка расширить, парковка… Ну, увеличим, расширим — штук пять машин, нам и хватит. Гараж негде пристроить, но гараж я все равно планировал отдельный соорудить. И так уж обязательно, чтобы гараж находился рядом с дипмиссией? Понимаю, что удобнее бы все вместе, за оградой, но пусть и так.

Со временем вернем свое посольство, оно удобнее (осматривал я отель д’Эстре, понравился он мне), а пока и так хорошо. А недвижимость, которую я приобретаю, никуда не денется. Земля в Париже недешевая, а со временем она еще больше вырастет в цене, так что, можно покупки расценить как удачное вложение средств. Вон, у меня уже и «Виолетта» в собственности, и старые конюшни.

Ага, отвлекся, а Светлана Николаевна пересказывает новости про Ирландию.

— Дублин полностью в руках повстанцев. В английском парламенте идут дебаты — кого направить против мятежников? Армейских частей не хватает, семнадцатая пехотная бригада, которая воевала против ИРА, либо разгромлена, либо перешла на сторону мятежников, а других регулярных сил в Ирландии нет. Территориальные полки воевать не хотят — дескать, они предназначены для отпора агрессорам извне. Некоторые парламентарии ставят вопрос о возобновлении закона о всеобщей воинской обязанности[5], другие — что следует срочно прислать пару дивизий из Африки, или из Индии. Министр колоний Черчилль считает, что войска из колоний отзывать нельзя, потому что в колониях тоже не все гладко, особенно в Индии. Убрать войска — вызвать мятеж.

Да, беда Великобритании в том, что ее сухопутные части предназначены для войны в колониях, где они и пребывают. Вот там-то, воюя против туземцев, вооруженных старыми, едва ли не кремневыми ружьями, англы преуспели. И нет того, что у нас именовалось Внутренними войсками, а нынче — Росгвардией. Впрочем, пока я здесь нахожусь, на моей «исторической родине» могли и другое название дать. Все могло быть.

— Что еще интересного пишут? — поинтересовался я.

— Есть еще одна новость, не очень приятная.

— Неприятная? — переспросил я.

— Ну, вас она не касается, а неприятная именно для меня, — вздохнула Светлана Николаевна.

— А что случилось?

— Пишут, что Советская Россия поменяла своего посланника в Латвии. Вместо Ганецкого туда назначен товарищ Смирнов.

Смирнов… Смирновых у нас пруд пруди. Вон, мой приятель из Смоленского ЧК, Игорь Васильевич, с которым Шекснинский мятеж подавляли. Есть и другие Смирновы. Вон, в ЦК был Смирнов. Стоп. А это не бывший ли начальник Светланы Николаевны?

— Это который Смирнов? — спросил я. — Не Иван ли Никитич часом? Тот, у которого вы в подполье были?

«У которого вы в подполье были» прозвучало странно. Скажи кому в моем времени — не понял бы. Еще бы решили, что товарищ Смирнов держал несчастную женщину у себя дома под полом. Но здесь люди понятливые.

— Он самый, — еще раз вздохнула товарищ Исакова.

— Так что тут плохого? — пожал я плечами. Нехорошо говорить плохие слова про своих коллег, но такого полпреда как Ганецкий, не сумевшего взять в руки подчиненных, пусть и чекистов, надо менять.

— Так такая должность, как полномочный представитель РСФСР в Латвии, для товарища Смирнова, это почетная ссылка, не более.

— Почему это ссылка? — обиделся я. — Я вон, тоже полпред, но ссылкой свое назначение не считаю.

— Олег Васильевич, не в обиду вам сказано, но вы, хотя человек и заслуженный, и орденоносец…(Трижды, хотел сказать я, но не стал. Чем тут кичиться?), но Архангельская губерния, где вы в подполье были, совсем не то, что Сибирь. Там ведь и пространства другие, и армия Колчака — это не армия Миллера, пусть даже вместе с союзниками. И Франция, куда вас прислали — это не какая-то Латвия. По вашему возрасту судить, да по партстажу, то для вас это огромное повышение. Да и прежняя должность при вас осталась.

А что, существует мнение, что я совершил для Архангельской губернии тоже самое, что и Смирнов для Сибири? Лестно, конечно, но я и десятой, даже сотой доли того не сделал. В сущности, я выполнял обязанности разведчика, пусть неплохого, но не более того. Подпольем не руководил, а слухи о том, что именно я вбил клин между союзниками и белыми сильно преувеличены. А Ивана Никитича называли «Сибирский Ленин». Он же был и руководителем Сибирского бюро ЦК РКП (б) и Сибирского ревкома. Благодаря деятельности подполья, что возглавлял Смирнов, армия Колчака была разложена изнутри и воевать против красных не желала. К расстрелу адмирала товарищ Смирнов тоже приложил руку. Согласен, что для политического деятеля такого уровня, как Смирнов, назначение в Латвию — маловато, но сам виноват. Зачем было вступать в спор с товарищем Лениным? Понятно, что во время дискуссии о профсоюзах у каждого из членов ЦК имелось собственное мнение, но если оно не совпадает с мнением Владимира Ильича — то оно ошибочно. А то, что простится Троцкому, не простится другим товарищам, даже таким, как «Сибирский Ленин».

— Светлана Николаевна, заслуги Ивана