Я кивала с улыбкой, понимая, что про вкусную еду тетушка Амира может говорить бесконечно. Но когда перечисление всех замечательных блюд, снискавших кучу похвал от гостей, закончилось, я все-таки узнала много интересного о том, как вообще проводятся такие вечера.

Летисия тоже слушала с жадностью – она никогда не бывала на таком вечере. Поэтому мы с ней усиленно занимались украшательством дома.

Недра захламленного чердака хранили в себе изумительные блестящие гирлянды из крошечных лампочек, витых шнурочков и бархатной бумаги с блестками. Этими гирляндами мы украсили карнизы, рамы картин и зеркал. То тут, то там были развешаны небольшие украшения в виде диковинных птиц, зверей и волшебных существ вроде белых драконов и крылатых коней. Мы с Летисией даже откопали статуэтку, изображавшую феечку в лиловом платье, и она заняла почетное место на кухне.

Дети готовы были визжать от восторга, и укладывать их спать было труднее обычного. Я по привычке из родного мира привлекла их к разбору украшений, конечно, зачаровав игрушки от разбивания, а то жалко такую красоту. Летисия и Аллана потом рассказали мне, что в аристократических семьях так не делается: там принято готовить для детей сюрприз, и лишь в канун праздника наконец-то пустить их в зал с наряженной елкой. Простые люди поступают как им больше нравится, но я решила: пусть Лорина и Мартин порадуются и развлекутся, в конце концов, успеют еще получить достойное родовитых семей воспитание. Да и, если честно, ругать меня и запрещать такое здесь было некому: лорд Гарингем, кажется, отстранился от контроля и с каким-то странным интересом наблюдал, на что еще способна фея домашнего очага, каковой он меня считал. Один раз я даже застала его за разглядыванием гирлянд в красной гостиной, но, заметив меня, он вздрогнул, сделал вид, что просто задумался, и ушел.

Что касается благотворительного вечера, его решено было устроить в голубой гостиной – она была большая и вполне могла вместить всех приглашенных, приславших свое согласие. Думаю, многие местные аристократы пришли в восторг от возможности посетить лорда, который раньше жил в столице и явно превосходил их по древности рода. Тем более что до этого лорд Гарингем успел снискать репутацию нелюдима, поскольку не считал нужным поддерживать хоть какие-нибудь связи с соседями.

Да что там соседи! Мне показалось очень странным, что его ни разу не навестили никакие друзья или, скажем, возлюбленная. Понятно, что сейчас он хандрит, и ему не до отношений, или, может, не хватает средств красиво ухаживать за дамой… Но когда я поинтересовалась у секретаря, готовить ли комнаты для гостей из столицы, тот покачал головой.

– Никого не будет, все гости только местные, – сказал он.

– Ну, хорошо хоть, что к милорду не приедут его родственники, – усмехнулась я.

Кстати о родственниках. Не удивлюсь, если его папаша или лорд Портвейн его со всеми рассорили.

Стараясь держать в узде свое нарастающее любопытство по отношению к личной жизни хозяина, я сосредоточилась на подготовке вещей к благотворительному вечеру. Две комнаты, примыкавшие к голубой гостиной были превращены в своеобразную выставку: там стояла всякая мебель: изящные кушетки, банкетки, кресла, пуфы и столики. На столах же располагались, вперемешку с блестками и лентами гирлянд, всякие красивые мелочи: шкатулки, безделушки, статуэтки… Один столик был назначен детским: возле него примостилась подставка для шляпок, которые были малы Лорине, а также девочка со взрослым видом пожелала “пожертвовать” пару своих бус и несколько надоевших игрушек.

– Так мама бы сделала, да? – спросила она с каким-то очень серьезным выражением лица.

– Ваша мама была очень доброй женщиной, – кивнула я. – Она бы сейчас гордилась тобой.

Я снова оговорилась, обратившись к девочке на ты, но та словно не заметила оговорки.

– А мы будем рисовать узоры на окне? – потянул меня за оборки на рукаве Мартин.

– Только не в этой комнате, – подняла палец я, отцепляя испачканную краской детскую ручку и стирая свежее пятно с платья с помощью несложного бытового заклинания.

Стараниями Мартина все окна в детской были покрыты “снежными узорами”. Честно говоря, для его возраста рисовал он довольно неплохо… Если бы еще после его творческих порывов не приходилось отмывать от краски все вокруг, включая его самого.

И вот, наконец, настал день благотворительной распродажи. С самого утра мы носились, заканчивая кучу мелких дел, которые почему-то остались незамеченными. С кухни доносились такие будоражащие аппетит запахи, что Беллу и Стеллу оттуда было ничем не выманить.

Выглядел дом потрясающе, и это, наверное, не совсем предвзятое мнение. Посветлевший, прибранный, в блестящих гирляндах и орнаментах, с зимними букетами в вазах – тут были и заботливо составленные композиции из хвойных веточек с шишками, присыпанные искусственным снегом, и нежных оттенков цветы, чьи лепестки были покрыты инеем.

Звучали совершенно прекрасные мелодии – я обнаружила в доме несколько магических музыкальных кристаллов. И, по-моему, это было ничуть не хуже, чем приглашать живых артистов, особенно в нашем-то финансовом положении.

Нашем? Я хмыкнула. Да, прижилась я здесь. Все проблемы хозяев дома воспринимаю, как свои. Наверное, тот липовый ритуал слияния с домом, который я провела, все-таки был не совсем фальшивкой, не просто шоу для отвода глаз. Словно ненароком я связала с этим домом саму себя. Интересно, бывает ли вообще такое? Надо будет проверить по каким-нибудь магическим учебникам или проконсультироваться у кого-нибудь из моих бывших преподавательниц. Вот, например, с профессором Антархейн – она, помнится, всегда помогала мне адаптировать мой ведьминский дар к фейским бытовым заклинаниям и пару раз даже коротко посочувствовала мне, что я учусь не на своем месте…

К приезду первых гостей все было готово, и я стояла у входа в голубую гостиную, наряженная в светло-лиловое платье с прозрачными, отливающими розовым небольшими крылышками. Само платье было иллюзией, наложенной на фиолетово-черное платье Таниты – оно мне безумно нравилось, но к образу легкомысленной феечки, которую здесь все хотят увидеть, совершенно не подходило. Облегающее, с разрезами на рукавах и глубоким вырезом на спине… Ах, как бы я хотела появиться в нем на каком-нибудь празднике. Только бы волосам еще вернуть привычный цвет…

Но долго сожалеть о том, чего пока нельзя сделать, было не в моих правилах. В конце концов, я получила хоть какую-то вторую жизнь, а могла бы…

Послышалось шуршание шелковых платьев, легкие шаги и голоса. Прибыли первые гости. Те самые Милисейны из розового особнячка, почтенная чета с двумя дочерьми, как говорится, на выданье. Обе девицы были чудо как хороши – светловолосые, с тщательно уложенными прическами и в легких струящихся платьях: старшая в голубом с серебряной отделкой, а младшая в красном с белым кружевом и приколотым к груди крошечным серебристым букетиком-брошкой.

За ними проследовали Локхемы, супружеская пара, примерно ровесники хозяина дома. Лорд Локхем был высок и статен, а его женушка, словно на контрасте с ним, низкая, пухленькая, полногрудая, с не слишком умным, но приветливым и добрым лицом.