– Спокойной ночи, – пожелал Герман, ни к кому особо не обращаясь. Выключил свет и под прикрытием темноты быстро переоделся и лег в постель. Сразу навалилась дикая усталость от всего – от волнения за друга, напряжения, ментальных усилий, подозрений. Его затянуло в черную воронку из беспорядочных тревожных сновидений, в которых он парил, пока не услышал суету в комнате.

Открывать глаза не хотелось, хотя Герман никогда проблем с утренней побудкой не испытывал. А тут еще это мерзкое чувство, будто вчера в него влили кувшин домашнего вина – не так, чтобы очень дурно, но голова тяжелая и ни в какую не желает отрываться от подушки.

– А он у вас, часом, не заболел?

Герман открыл глаза как раз тогда, когда Рене склонился над ним и уже тянул руку к лицу.

– Ай! – Рыжий прилипала отшатнулся и едва не сел. – Жу-у-уть! Он всегда так делает?

За его спиной пытался погладить свою единственную кофту Берт. Девушек видно не было.

– Что он тут делает? – спросил Герман и со вздохом сел. – И который сейчас час?

Выходило, что он проспал на два часа дольше, чем обычно. Непорядок.

– Мы собираемся в город, по магазинам! – радостно сообщил Альберт и на время забыл об утюге. – Рене сказал, что поможет мне. А еще надо зайти в бухгалтерию за первой стипендией. Представляешь, нам дадут деньги за то, что мы справились с практикой.

– За то, что мы пережили практику, – уточнил Рене. – Найти бы этот студсовет и… всех разом.

До Германа стало доходить. В том числе и запах.

– Утюг, – коротко скомандовал он и прикрыл глаза. Пока Берт ахал и охал над чудом спасенной кофтой, а Рене над ним издевался, Герман попробовал прикинуть план на сегодня.

Итак, пункт первый, довести Альберта до магазинов в целости и сохранности и оставить на весьма ненадежное попечение Рене.

Во-вторых, незаметно отделиться от компании и отправиться по своим делам. В частности, Герман планировал найти библиотеку и проверить рассказ Стефании. Новости он исправно читал, но те не всегда доходили полностью и вовремя.

Пункт последний и самый важный, сохранить свои передвижения в тайне от остальных. Для этого может понадобиться сносная причина для долгого отсутствия.

– Он опять уснул?

Герман ловко отбил тянущуюся к нему руку:

– Пошел вон из моей комнаты!

Рене пакостно захихикал:

– Это теперь и моя комната тоже! Что, съел? Распоряжение поступило, когда ты сладко причмокивал во сне. Так-то вот.

Это был удар ниже пояса. Он проспал все! И в блоке стало слишком много людей на квадратный метр. Очень шумных, громких и приставучих людей!

Герман понял, что кричит, хорошо, хотя бы мысленно. А Рене меж тем принял командование на себя:

– Гера, быстро одевайся, позавтракаем в городе. Берт, хватит мучить эту жалкую тряпку, это ее последний выход в свет. Я планирую оторваться на полную катушку!

Альберт тут же с сомнением оглядел растянутую кофту в черно-желтую полоску.

– А мне нравится.

– У тебя не только память, но и мозги отшибло, – резюмировал Рене и махнул рукой. – Пойду только кое-что из своей комнаты заберу и вернусь.

Когда за ним закрылась дверь, Герман с облегчением выдохнул.

– Почему не разбудил?

Альберт с честью выдержал тяжелый заспанный взгляд:

– Так выходной же. Вот девочки уже убежали в город, тоже за покупками, наверное. Интересно, я любил делать покупки?

Он всерьез задумался над этим важным вопросом, и Герман решил, что тот достаточно успокоился после вчерашнего:

– Можешь мне поверить, да. Я себе такого никогда бы не позволил.

– Выходит, я был богат? – У Альберта загорелись глаза. – И тратил деньги? Я хотя бы делал тебе подарки?

Герман припомнил кучу ненужной, но безумно дорогой мелочовки, среди которой попадались вещицы, за продажу которых они с матерью безбедно жили весь следующий месяц. Правда, приходилось осторожничать, чтобы не привлечь ненужного внимания.

– Делал-делал, не переживай. – Он с сомнением покосился на друга. – Ты не винишь меня за молчание. Почему?

Альберт достал из шкафа куртку и принялся методично ощипывать куцую опушку:

– Значит, так надо. Ты сказал, что это ради моей безопасности, потому что меня хотят убить? Скажи только… я хотя бы это заслужил?

Герман поперхнулся воздухом.

– Заслужил смерть? Ты в своем уме?

Берт расценил восклицание по-своему и кинулся с объятиями:

– Герма-а-ан!

Столкновение было неизбежно. Герман не успел испугаться, как оказался стиснут и подмят под Альберта. Да еще и затылком о стену ударился.

– Слезь с меня немедленно! Слезай!

– Герман, я тебя обожаю! Ты такой добрый и хороший!

– Слезай же!

– Ну ничего себе! А у вас все серьезно, я погляжу.

Появление Рене дало Герману шанс спихнуть растрогавшегося не ко времени друга. Рене уже заполз к себе наверх, закопошился там, ругаясь сквозь зубы. Потом спустился и торжественно объявил:

– Пошли, что ли.

Герман бывал в больших городах. Точнее, всего в одном, зато сразу в столице, и навсегда запомнил ее помпезное великолепие, мощеные площади с мраморными фонтанами и скульптурными композициями, тротуары, по которым неспешно прогуливались богато наряженные дамы под руку с не менее богато наряженными кавалерами. И много зелени, пусть и не такой первозданной, как в деревнях. Не то чтобы Герман ожидал чего-то подобного, тем более что уже один раз добирался через центр от телепортационной станции до училища, но все равно надеялся, что тогда был просто недостаточно внимателен.

А правда заключалась в том, что город был… странным.

Он возник за счет неудачников, провалившихся на экзаменах, – люди оседали здесь, по разным причинам не желая возвращаться домой. И со временем с подачи местного управляющего органа – Ученого Совета – появилась инфраструктура, сделавшая небольшое поселение чем-то вроде торгово-курортной зоны для тысяч местных студентов. В городе можно было отдохнуть в выходные, закупить продуктов, одежды, сувениров и всего, чего захочется, благо торговля процветала. Но грязь, но отталкивающая пестрота… Ни тебе изысканных нарядов, ни каменных святилищ. Все ходили в странной одежде, мелькали яркие краски и незнакомые ткани, одни, несмотря на жар двух утренних солнц, кутались в меха, другие светили голыми коленями.

– Не кривись так откровенно, – одернул его Рене по дороге, на которую прошедшая мимо веселая компашка студентов только что бросила смятые фантики. – Будь проще, кошелек станет толще.

– А почему? – заинтересовался Берт.