Вернулся к ней и взял за плечи.

— Кора, произошло то, что рано или поздно могло произойти, — по глазам вижу, не принимает и не хочет понять. — Нам придется пройти через это. Со мной ничего не будет, выкарабкаюсь быстро, и похлеще перепадало, — вспомнил ранение в живот двухлетней давности в ходе перестрелки на облаве.

Подняла руку к моему лицу и провела подрагивающими пальчиками по скуле, плавно переходя к линии губ, впиваясь взглядом, будто видимся впервые. Боль, отчаяние, восхищение и бесконечную теплоту прочел в ее аквамариновых глазах.

— Зачем ты прикрываешь меня? — прошептала еле слышно, заглядывая в самое сердце.

А ведь у меня даже не было времени подумать о причинах. Быстро оценив ситуацию, принял наиболее близкий вариант. И только сейчас задумался. За короткий срок она стала для меня ближе, чем девушка. Желанней, чем любовница. Она стала частью меня…

На обсуждение времени практически не оставалось. Потому проигнорировал вопрос, подводя ее ближе к делу.

— Нам пора заканчивать, Кора, — ну вот, опять глазки заблестели, — Вернуть мы уже ничего не сможем. Твое признание приведет к столбу нас обоих. Но ты сможешь нам помочь!

— Как?

— Во время наказания ты будешь находиться там. Что бы ни случилось, ни в коем случае не показывай жалость или возмущение. Слезы должны остаться здесь. А там — стоять избранная Кора, разделяющая мнение толпы.

— Я не смогу, Тис, — отступила на шаг назад, — Как мне принять спокойно, когда ты будешь там, если чужих людей жалела?

— Считай это моей последней просьбой, — опять показал ей молчать. Поборол желание обнять напоследок и поцеловать малышку, слишком велик соблазн. Сейчас гораздо нужнее холодный разум.

Подбежал к окну, вставил провод. И ни говоря больше не слова, выскочил на улицу навстречу поджидающим коричневым гадам.

Кора

Оставшись одна, бессильно упала на кровать. Что я наделала? Тис предупреждал о молчании в присутствии членов общины. Просил потерпеть и тихо себя вести. Но я совсем не старалась подстроиться.

Вначале они меня не трогали, давая время привыкнуть. Чувствуя неприятие заточения, полностью погрузилась в себя. Специально не запоминала их фразы. Смеялась над именами. Правила вообще ни во что не ставила. Даже когда Свет освобождая от цепи, что-то вещал о более строгих рамках для замужних женщин общины, думала какие мужики идиоты. И вот только сейчас я поняла, что важнее не выбраться отсюда, а выжить здесь. В противном случае покидать логово уже не придется…

Раздался грохот барабанов. Дернулась, как от удара. Раз. Два. Три. Таков сигнал вызова жителей на площадь. Присутствовать на легких наказаниях могут не все члены. Сегодня, явно показательное выступление палача.

Бегу на негнущихся ногах на улицу. Жители не спеша ползут вперед, на площадь. Переговариваются между собой, улыбаются и машут тем, кто только вышел из хижины. Они вообще понимают куда идут? Хотелось наорать на пассивных людей, превратившихся в зомби. Испортить им вечно счастливое настроение. Только знаю уже — не поможет. Вывести из себя, довольную жизнью паству, сможет только что-то невероятное, отрезвляющее и то не факт, что они захотят воспринимать иную реальность.

Идти как все, не получалось. Еле сдерживалась, чтоб не побежать сломя голову. Скорее увидеть Его. Вдруг казнь отменят? Маленький огонек надежды все еще продолжать верить в спасение от казни.

Принеслась на площадь и… Огонек погас. Тис стоял, гордо расправив плечи и не опуская головы у столба. Своим видом будто показывая, что он не уязвим их ничтожными законами. И спокойно принимает правила игры.

Толпа постепенно создавала плотное кольцо, окружив место казни. Вспомнив его слова, протиснулась вперед и встала напротив так, чтоб Тис мог меня видеть.

Глядя на красавчика, сердце разрывалось на части. Неконтролируемые слезы опять подступили и готовились вырваться в любую секунду.

— Кора, я с тобой, — прочла с его губ безмолвное обращение.

И так же ответила:

— Тис, прости… прости…

Лицо моего спасителя озарила мимолетная улыбка, и взгляд словно повторяющий: «Успокойся. Все хорошо. Не плач».

Одна лишь мысль о том, что Тис взял мою вину на себя, а теперь меня же и успокаивает, привела окончательно в чувство. Ведь он будет страдать из-за меня, а я даже не в состоянии выполнить его единственную просьбу. Ко всем неприятностям осталось только разрыдаться и подставить его еще больше. Слабачка. Тис прав — я истеричка. Ругая себя последними словами, нахмурилась. Мой спаситель занервничал, не спуская с меня глаз. Все. Хватит ныть. Сжала до боли руки, впиваясь ногтями в ладони, и встряхнулась, сбрасывая искренние лишние эмоции.

— У тебя странный вид, Кора. — Обернулась на незаметно приблизившуюся сзади Лепесток. — Через столб проходят многие. Так бывает, — это она успокаивает меня сейчас или настраивает на будущие казни?

Отвернулась от нее, не имея ни малейшего желания, ни с кем здесь разговаривать. Пусть я не покажу страдания, но и милые беседы вести не стану.

— Будь сильнее, Кора, — снова раздался тихий голосок Лепестка возле уха. Только мне было не до нее. Потому даже не обратила внимания на пожелание бывшей соседки.

К тому моменту, когда показался в центре круга палач, я смогла совладать с собой. По крайней мере, мне так казалось до первого удара. Каждый последующий взмах плети ранил ножом сердце. Вина вонзала острые когти под кожу, заставляя чувствовать себя отвратительной дрянью. Мне удалось избежать позорной экзекуции.

Чувствовала ли я облегчение? Пусть физически не испытывала страданий, которых так боялась и тряслась от одной лишь мысли оказаться у столба. Но морально испытывала боль намного глубже и острее. Такое странное неведомое чувство как будто каждый удар отрывает от меня полоску кожи. А вместе с тем частичку души. Еще никогда я не принимала чужую боль так близко как свою. И все ли дело в вине и сострадании?

Перед глазами пронеслось наше знакомство, последующие встречи до первой брачной ночи. Уже тогда Тис засел в голове и, вызывая сильные эмоции вплоть до ненависти, неудержимо притягивал к себе. Стог сена. Жаркие поцелуи. Страсть. Забота, которой он окружал меня, давая почувствовать себя маленькой девочкой. Его девочкой. Нет. Я не смогу без него. Как назвать мою зависимость и боль, если только не… любовью. Застонала от осознания сильного чувства в самый ужасный момент. Рядом стоявшие зрители повернули в мою сторону головы. Не дождетесь! Продолжила стоять с каменной маской дальше.

На двадцатом ударе Тис все еще пытался стоять ровно, только уже держался за столб двумя руками. После нанесения каждого побоя прикрывал глаза и плотно сжимал челюсти. С ужасом понимала, что впереди еще столько же.

Скорее бы все закончилось. Скорее бы закончилось… скорее… Повторяла про себя как мантру, подгоняя время, которое тянулось в сто раз медленнее, чем того хотелось.