Остаток боя тоже ничем особым не выделялся. Я и Лаэла тренировались в скоростной снайперской стрельбе, а быстро сокращающиеся в числе орки дырявили стенки вагона и друг друга, но в нас ни разу не попали. Видно, гном поймал действительно случайную пулю.

Но все же, что это было такое? Знаменитое кровавое безумие вампиров? Непохоже что-то… Я не бросилась на орков с голыми клыками, желая разодрать их тела в поисках алой влаги, ни тогда, в горячке битвы, ни сейчас, когда опасности в общем-то нет и можно в принципе подкрепиться, если хочется. Взгляд на остывающие тела принес однозначный вердикт: не хочется. Но и сама мысль о том, чтобы попробовать на вкус эти трупы, особого отвращения не вызывает, вот только непонятно откуда появляется уверенность, что их перед употреблением неплохо бы сначала помыть. И возможно, полить соусом. Не характерный образ мышления для людей, гномов или эльфов, если верить всем тем книгам, которые попадались мне в библиотеке. Но и для вампиров тоже, кажется, не совсем то. Эх, тяжела ты, участь полукровки.

– Клер? – Торкат почему-то отвлекся от своего занятия и принялся заглядывать мне в глаза. – Ты точно в порядке?

– Не лезь к ней! – прикрикнул на него брат. – Не видишь, что ли, отходняк у нее. У берсерков так всегда бывает, вспомни дедушку.

– Я в порядке. – Пара взмахов головой прояснила сознание и отогнала ненужные в бою мысли куда-то далеко. – Как обстановка?

– Паровоз стоит, – меланхолично доложила эльфийка, уши которой вырвались из-под прически и сейчас шевелились, как плавники у какой-то крупной рыбы. – Кто-то один отстреливается, остальные плачут или кричат. В шестом купе от нас насилуют иностранку откуда-то с юга, очень уж характерно она орка проклинает. Точное количество зеленых не скажу, но много. Очень много. Может быть, даже полсотни. И нет гарантии, что слышу всех.

– Идеи есть? – Вроде бы логичный вопрос, заданный вполне приличным серьезным голосом, по какой-то странной причине вызвал бурный, хотя и сдавленный смех, перешедший в приглушенное рыдание у эльфийки и кашель у Торката. Видимо, для эльфийской психики Лаэлы происходящее стало последней каплей, а у пуленепробиваемого гнома под кирасой или сломаны ребра, или, что скорее всего, особенно зная искусство подгорных оружейников, просто гигантская гематома, сиречь, в просторечии, синяк на полпузе. Пока я успокаивала эльфийку, Гроткар с вдумчивым видом поскреб где-то в глубине своей бороды и выдал:

– Да что думать – перестрелять всех и посмотреть, что с паровозом, может, удастся отремонтировать.

Простота рецепта была просто гениальной, особенно для моей неокрепшей психики. Мне тоже хотелось последовать примеру Лаэлы, которая, к слову, уже практически пришла в себя и, достав откуда-то из-за обшлага мундира кружевной платочек, пыталась хоть как-то поправить грим. Что, кстати, делать было уже бесполезно. Но как утверждала мадам Жюли: «Приличной девушке вместно упасть в обморок только на руки спасителя, но только в том случае, если он, во-первых, красив собой, во-вторых, не женат». Ну а так как красавцев, а уж тем более холостых, в зоне видимости не наблюдается, то придется импровизировать. Схватив горсть разбросанных по чудом уцелевшему столику патронов к моей «Амели», высыпавшихся из буквально разорванной пачки, я привычным, отработанным до автоматизма движением откинула в сторону барабан и толчком экстрактора заставила дымящиеся цилиндрики гильз исполнить веселый зажигающий канкан на засыпанном своими товарками и сосновой щепой еще час назад безупречном паркете, по какой-то странной прихоти покрывающем пол в каждом вагоне гномского поезда. Мелодичный перезвон и терпкий запах нитроэкспресса с легкой кислинкой дымаря, которым я по совету папочки разбавляю бездымную навеску для большей мягкости выстрела, очистил мою голову почище холодного душа и полуфунтовой чашки горячего кофе и заставил находящиеся, по идее, в ней мозги более или менее продуктивно заработать.

– Торкат, прикрываешь. Гроткар, хватай свою мясорубку и столько патронов, сколько унесешь. Лаэла! – Применяемый мадам Жюли метод приведения в чувство немного отличался от обычного похлопывания по щекам и не был особо применим в приличном обществе, но думаю, тетушке Хильде он бы понравился. Ну не суть важно – оставим это между нами, девочками, тем более что он сработал на все сто, и взвизгнувшая эльфийка моментально вернулась к окружающей действительности. – Лаэла, мы держим коридор. Главное – пробиться к паровозу и постараться установить на тендере нашу самоделку.

– Зачем? Будем отстреливаться здесь. А через пару часов подойдет помощь. По магосвязи ведь уже передали?!

Все же с взрослением у эльфов, да и полукровок этой расы, есть большие проблемы. Вроде уже взрослая девушка, но вот иногда такие вещи… Хотя я, видимо, тоже порой веду себя так же. Но не в этом же случае? Мои размышления и попытка сформулировать хоть что-нибудь в ответ были прерваны многозначительным хмыканьем Торката и его гулким, прерываемым кашлем голосом:

– Кгха! Ну ты, подруга, и выдала! Да тут стенки считай что бумажные – мигом свинцом нашпигуют. А со связью… Одного шамана мы привалили, но думаю, как минимум еще парочка есть. Так что надеемся только на себя и вот на это. – С этими словами гном любовно похлопал по стволам дымящейся двустволки. – Да и тендер из котловой стали в полдюйма хоть как-то прикроет наши с братом задницы. Ну и ваши очаровательные попки.

Клянусь, более похабной улыбки я не видела даже от тетушки, а уж она умела вогнать меня в краску.

– Бум! – Приклад винтовки Лаэлы соприкоснулся с головой гнома, произведя довольно-таки сочный звук.

– За что? – обиделся ударенный, но даже не потянулся потрогать пострадавшее место. Да, крепка черепушка у представителей подгорного народа. Я слышала, раньше каменные тролли во время битв на самую твердую часть тела, голову, где у них сплошная кость, любили принимать разнообразные удары судьбы в виде стрел, мечей и камней из катапульты. И помогало, между прочим. Вот интересно, а Торкат так может?

– Чтобы за словами следил, – пояснила хрупкая эльфийская дива. – И вообще, чего вы тут болтаете, как в родной академии на переменке? Врагов много, и, если они объединятся, нам хана. Потому единственный шанс – это действовать быстро и уничтожать их по очереди, пока орки заняты грабежом вагонов и паникующими пассажирами.

– Ну, так пошли, – пожала плечами я.

– Да нет, подруга, – фыркнула потомственная шпионка и диверсантка, уже полностью пришедшая в себя и восстановившая свою обычную ехидность и выдержку. – Побежали!

Впрочем, это было легче сказать, чем сделать. Конечно же вершина конструкторской мысли подгорного народа в отношении переходов между купе, когда-то бывшими дилижансами, поражала. Особенно если по этой открытой галерее, неизвестно каким чудом связанной с платформой и колесными тележками, а вдобавок еще и довольно ощутимо прогибающейся под весом братьев, приходится изображать штурмовой отряд храмового воинства.

В соседнем купе стояла относительная тишина, но мы все равно ворвались туда, как в заполненную врагами крепость. Братья, навалившись плечом, вынесли дверь и рассыпались в стороны, Торкат влево, Гроткар вправо, а женская часть нашей компании немедленно взяла под прицел всех там находящихся. Пожилой толстячок с пузом профессионального истребителя пива открыл рот и заорал от ужаса. Ему вторило все его семейство в виде женщины средних лет, закутанной, несмотря на весьма теплую, если не сказать жаркую, погоду в шаль, делавшую ее похожей на мышь, и полтора ребятенка неопределенного пола. Еще половина, видимо самая умная, отчаянно пыталась спрятаться в стоящий здесь же здоровенный сундук, но исцарапанные длинные ноги с разбитыми коленками мешали.