С другой стороны, в эти ранние годы, последовавшие за реформой государства, высшее военное руководство Баварии очень хорошо понимало ценность и значение технического образования для офицеров. При сравнительном изучении соответствующих баварских и прусских архивов создается впечатление, что баварский взгляд на этот предмет был более последовательным, чем прусский, хотя бы чисто в военном аспекте. В последней, несмотря на основу, созданную военной реформой Шарнхорста – Бойена, образование, пусть в более позднее время, стало предметом яростных, даже ожесточенных споров. В Баварии эта линия стабильно развивалась без серьезных противоречий. На короткое время она была прервана революцией 1848 года, потребовавшей значительного увеличения численности армии. Так, внезапно возникшую потребность в офицерах нельзя было удовлетворить только за счет тех, кто числился в списках на повышение. В результате было набрано большое количество студентов университетов, а несколько сот старослужащих унтер-офицеров получили офицерские звания без дополнительной технической подготовки. Чтобы судить о значимости такого шага, необходимо помнить, что он был предпринят не сразу, а только осенью следующего, 1849 года, когда Франкфуртская национальная ассамблея, а вместе с ней и демократическое движение в целом потерпели сокрушительное поражение. Тогда это объяснялось «исключительными обстоятельствами последнего времени». Вскоре после этого предыдущие требования относительно технического образования снова вступили в законную силу. (По всем событиям 1848—1849 годов см. приложения 11 и 12.)

Тем не менее если произошла быстрая отмена одних революционных преобразований, то были возвращены другие, столь же прогрессивные. Такая двойственность, как мне кажется, свидетельствует о том, что новый король Максимилиан II подошел к проблеме исключительно беспристрастно и что просвещенная интеллектуальность, которую он отчетливо демонстрировал в вопросах, относящихся к университету, была ему органически присуща. Председателем ликвидационной комиссии в деле об унтер-офицерах был генерал-лейтенант барон фон Хейдек, и он же возглавлял комиссию, назначенную для проверки Баварского кадетского корпуса, который он сам и закончил. В своем докладе вторая комиссия была полностью на стороне «интеллекта» в противовес «рождению» и «воспитанию». «Острый ум можно встретить в любых слоях общества», – утверждалось в нем. «Способность командовать войсками не является исключительной принадлежностью какой-либо одной касты и не передается по наследству». В подготовленной к тому времени программе реформ подобные лапидарные предложения встречались довольно часто.

В том, что касалось кадетского корпуса, при воплощении этой программы на практике вино в немалой степени разбавили водой, но общее стремление к образованности – хотя и без связи с социальным фактором – оставалось главным в вопросе о наборе и образовании офицеров в Баварии. Оно позволяло, так сказать, держаться середины между двумя крайностями: полного слияния офицерского корпуса и сержантского состава и сохранения наследственной элиты.

Более высокий уровень интеллектуального образования соответствовал как демократическим, так и аристократическим принципам.

Но среди офицеров уровень технического образования был очень разным. В 1847 году военное министерство высказало мнение, что полковые кадеты – «это просто мальчишки, бросившие школу, и среди них почти нет таких, в ком можно найти искреннее желание служить и главенствующее чувство чести». Подобные высказывания могли принадлежать фон Вернеку в начале века, и условия, заставившие военное министерство высказаться в том же духе, были теми же самыми. В 1855 году король Максимилиан II поручил генерал-адъютанту барону фон Танну, пользовавшемуся его доверием, составить меморандум о наведении порядка в вопросе об образовании в армии. В результате на свет появился документ, в котором давалась весьма нелестная оценка уровня технического и теоретического образования офицеров, которые обучались в полковых школах, по сравнению с теми, кто закончил кадетский корпус. После этого предполагалось, что военный министр, генерал фон Манц, сделает совершенно определенные предложения по реформам. Чтобы получить точные факты, на которых он смог бы основывать свои выводы, Манц дал поручение генеральным инспекторам доложить ему о положении дел. Они должны были запросить данные о моральном облике и способностях офицеров и уделить самое пристальное внимание их интеллектуальному уровню и технической квалификации, учитывая все факторы, имеющие отношение к их образованию, умственному развитию, служебному соответствию, добропорядочности, расходам и социальному поведению в соответствии с их офицерским статусом. Обратите внимание, в каком порядке выстроены качества офицеров, о которых следовало сообщить: интеллектуальный уровень предшествует нравственным и социальным критериям.

Результатом этого исследования стало закрытие второго класса полковых школ и создание в 1858 году «объединенных дивизионных школ» для подготовки офицеров по военным наукам. Учебные планы и условия поступления были составлены по образцу прусских дивизионных школ, которые, как считалось, «уже давно доказали ценность максимального распространения технического образования среди офицеров». Баварский военный министр был высокого мнения о прусской системе, включая условия поступления, и это говорит о том, что он либо был не в курсе событий в Пруссии, либо недооценивал сильное недовольство, которое вызывали там эти условия, а главное – «максимальное распространение технического образования» среди офицеров. Пройдет совсем немного лет, и это недовольство выльется в открытое противостояние. Однако в Баварии эти нововведения обеспечили мирное и гармоничное развитие военного образования.

Более того, личная инициатива Максимилиана II внесла огромный вклад в повышение интеллектуального уровня его офицеров. В 1859 году, будучи в своем замке Хохеншвангау, он написал министру обороны фон Людеру следующие показательные слова: «Вы знаете, как искренне я хочу, чтобы в моей армии было достаточно надежных, толковых офицеров на каждом уровне, особенно на самом верху. Настоящая война[17]снова показала, как мало стоит армия, если храбрость не соединяется с интеллектом и превосходным образованием». Далее король просил своего министра, чтобы тот на основании своего опыта сказал, какие качества (не считая тактических способностей) необходимы для офицера и какие шаги следует предпринять, чтобы улучшить военное образование. Король очень доверял суждениям Люд ера по военным вопросам, и Люд ер с готовностью откликнулся на его просьбу. В качестве «прекрасного способа добиться того, чтобы толковых офицеров стало больше», он порекомендовал «больше строгости и разборчивости при выборе кандидатур на новые должности». При этом в улучшении и расширении существующей системы военного образования он также видел способ «выдвижения способных и квалифицированных молодых людей с большим запасом знаний в качестве кандидатов на освободившиеся должности».

Тщетно стали бы мы искать в архивах военного министерства или военного кабинета Пруссии какое-либо авторитетное суждение, в котором развитию «интеллектуальных возможностей» офицеров придавалось бы столь важное значение, как в Баварии. В Пруссии «домашнее воспитание» занимало первое место во всех оговорках по этому вопросу. Ничто, как мне кажется, так отчетливо не показывает различия между двумя системами, как значение, которое они придавали этим двум факторам в образовании, поскольку их можно считать фундаментальными. Они выходят далеко за рамки формальных аспектов в первобытную темноту априорных суждений, где нельзя проследить их дальше. Но все равно, по своей сути они безошибочно ассоциируются с одной из двух групп: первый связан с поместным дворянством, «юнкерами», проживавшими к востоку от Эльбы, а второй с городской буржуазией. Это не означает, конечно, что поместное дворянство было обделено «интеллектуальными способностями» или что образованному горожанину, будь он дворянином или нет, не хватало «домашнего воспитания». Я имею в виду лишь систему ценностей, превалирующую в каждом конкретном случае.