— Валяйте! — вздохнула Аня. — Валяйте шаловливую!

— Так вот… Однажды один тибетский мудрец и маг, по тамошним понятиям практически святой, брел куда-то по своей извечной привычке к бродячей жизни. И на берегу ручья увидел пришедшую по воде девушку. Не говоря ни слова, старец накидывается на нее с вполне определенными недостойными намерениями…

— Что за история, Алексей? — сморщилась Амалия.

— Не волнуйся! Это не то, о чем ты подумала… Так вот! Девушка, однако, оказалась не робкого десятка — и энергично стала защищаться. А мудрец уже стар. Наконец девчонка вырывается — и бегом к себе в селение рассказывать о своем приключении матери. Матушка поражена: ведь все местные жители придерживаются строгих правил. Никого из них нельзя даже заподозрить в таком! Она просит дочь описать внешность негодяя и неожиданно узнает в описании великого мудреца!

Крестьянка начинает рассуждать: правила поведения, обязательные для простых людей, непригодны для магов, обладающих сверхъестественными знаниями. Он не обязан соблюдать ни нравственные, ни какие-либо другие законы. Его действия диктуются высшими соображениями, недоступными для понимания простых смертных.

"Дочь моя, — наконец сказала крестьянка девушке, — этот человек — великий маг. Все, что бы он ни сделал, — во благо. Вернись к нему, пади к его ногам и сделай все, что бы он ни потребовал”.

Девушка вернулась к ручью. Старец сидел на камне, погруженный в размышления. Она упала ему в ноги и стала умолять простить ее, уверяя, что она сопротивлялась, не зная, кто он. Теперь, мол, она готова сделать все, что он пожелает!

Святой пожал плечами.

"Дитя мое, — сказал он, — женщины не вызывают у меня ни малейшего желания. Дело вот в чем: лама из соседнего монастыря прожил недостойную жизнь и умер в невежестве. Я видел его блуждающий дух, увлекаемый к новому несчастному воплощению. И из милосердия решился предоставить ему для воплощения человеческое тело. Но тяжесть его злых дел перевесила — ты убежала. Пока ты была в селении, осел и ослица там на лугу совокупились. Великий лама скоро возродится в теле осленка”…

Каково?! — Кудинов заразительно расхохотался.

Алексей Борисович явно принадлежал к числу людей, которые первыми смеются над анекдотами, которые сами же и рассказывают.

— Правда, довольно шаловливая историйка? Я вас не смутил?

— Правда, довольно шаловливая, — кротко согласилась Светлова. — Но вы меня не смутили.

— Алексей… — Амалия снова мученически закатила глаза, — тебе не хватает только тела осленка! Все остальное от этого животного у тебя уже есть. Уймись…

— Откуда вы знаете столько тибетских историй? — поинтересовалась Аня.

— Откуда знаю? — Кудинов ухмыльнулся.

— Ну хватит, Алексей, — подошедший Туровский взял приятеля за плечо, — Тебе и в самом деле — твоя жена права! — пора сменить тему.

— Ну надо так надо! Сменим!.. Скажем, что вы, мадам Шерлок Холмс, — поинтересовался иронически у Светловой Кудинов, — думаете о наших таинственных происшествиях?

Аня только вежливо улыбнулась и промолчала. Она повторяла про себя поразившие ее слова кудиновской “историйки”. Правила поведения, обязательные для простых людей, непригодны для магов, обладающих сверхъестественными знаниями… Он не обязан соблюдать ни нравственные, ни какие-либо другие законы. Любопытная точка зрения!

— А вот вы, кстати, слышали, — не отставал от нее Алексей Борисович, — что сэр Артур Конан Доил, создатель главного детектива и сыщика всех времен и народов, увлекался спиритизмом? А, мадам Шерлок Холмс, что на это скажете? — подвыпившему Кудинову явно очень понравилось это дурацкое обращение.

— Неужели? — вступила в разговор Туровская.

— “Увлекался спиритизмом” не то слово… Свято верил! Принимал все за чистую монету.

— Может, и нам попробовать? — вдруг предложила Амалия. — Чем мы хуже Конан Доила?

— Амалька, не дури, я тебя умоляю! По-моему, все это чушь какая-то! — возмутилась Валентина Терентьевна.

— Господа, кто-нибудь когда-нибудь пробовал заниматься спиритизмом?

— Нет…

— И я нет…

— А что? — Туровская в своей обычной кокетливой манере, а-ля девочка-шалунья, всплеснула изящными ладошками.

— А что… — задумчиво, словно эхо, повторила Амалия Кудинова.

— Ну, не знаю! — вздохнула, словно от болтовни малых неразумных детей. Валя Осич.

— А что такого? Право, вполне возможно, — согласился Туровский, который, очевидно, никогда ни в чем не перечил жене.

— Только надо выпить, — уточнил Кудинов, который, как уже поняла Аня, в принципе всегда был согласен на все, если только это “все” сопровождалось хорошей выпивкой.

— А что.., пожалуй! — неожиданно даже для самой себя согласилась Аня.

Амалия поторопилась погасить свет, оставив только одну свечу. И большая комната почти погрузилась во тьму.

"Во тьму суеверия и мистицизма…” — уточнила про себя Светлова.

— Стол должен быть круглый?

— Без разницы… Главное, чтобы призраки являлись настоящие!

— Все-таки мне кажется, что круглый лучше…

— Не возражаю…

— И чтобы все-таки старинный… Мне кажется, современная мебель их отпугивает.

— Кого “их”?

— Ну, призраков…

— Не знаю… Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть: никогда с ними, голубчиками, не общался.

— Тише.., не надо так!

— А вы чего.., боитесь? Думаете, кто-нибудь уже близко, на подходе — и готов явиться? Мы же стол еще не вертели!

— А вот шуточки, я считаю, ни к чему! Надо серьезно настроиться, очень серьезно, а то ничего не получится.

— А если серьезно настроиться, то получится? — голос скептика хмыкнул.

Так, перекидываясь репликами и почему-то нервничая, они готовились к этому импровизированному сеансу спиритизма.

«Вот ведь странная особенность, — подумала Аня, — даже если ни на йоту не веришь в такие штуки, отчего-то все равно нервничаешь, зажигая свечи, и все такое… Вообще, готовясь ко всем этим ритуальным гаданиям, сеансу спиритизма и прочему, начинаешь испытывать необъяснимо повышенную возбудимость… Уже одни эти приготовления — темнота и свечи — настраивают на особый лад. Немудрено, что особо впечатлительным действительно может примерещиться что угодно!»

— Так что — вызываем самого сэра?

— Да…

— А я предлагаю его жену. Леди Доил! — взял на себя роль лидера в этой затее Кудинов, явно более других подкованный в вопросах спиритизма. — Известно, например, что на сеансах, которые устраивались в их доме, именно она выступала в роли медиума.