Грязная дверь с выпадающим замком и следами пломб мне понравилась меньше. Внутри обнаружились три маленькие комнатки. На двери одной из них висела табличка: «Директор, основатель, идейный вдохновитель, главный редактор Пеленгас Г. Г.».

В крошечной прихожей красивая девушка с высоким хвостом била кулаком по кофеварке.

– Сожрала последнюю капсулу! – ругалась красавица. – А новые теперь не пришлют, бартер закончился! Не могу больше здесь работать, не могу!

И, обогнув меня, нервная девушка вылетела из редакции в коридор. По виду – плакать.

Я осторожно постучала в дверь директора и вдохновителя. Потом, не получив ответа, подергала – заперто.

– Вы к кому? – услышала я знакомый бодрый голос, зазывавший меня на работу.

– А Пеленгас скоро будет? – уклончиво ответила я молодой и снова красивой блондинке. – Я новый выпускающий редактор.

– Ой, вы Козлюк? – обрадовалась блондинка. – А Пеленгас на Мальдивах. Но вы все равно проходите. Компьютер на вас есть.

Я вошла в соседнюю с директорской комнату. Там обнаружилась третья красавица – веселая брюнетка с огромными черными глазами. А у Пеленгаса Гарри Гоговича – или как его там – тонкий вкус.

– Здравствуйте, меня зовут Дина, – представилась брюнетка. – Я редактор.

– А я Антонина, очень приятно. Выпускающий. Вроде бы.

Дина звонко засмеялась:

– Вот ваш стол. Компьютер подключат через часик, да, Линочка?

Блондинка Линочка закивала и ушла в третью комнату. Мы с Диной остались вдвоем. Над моей головой трещала, гудела и дергалась лампа дневного света. Сесть я не решалась и в том, что кто-то подключит старый неповоротливый компьютер с засаленной клавиатурой, была совсем не уверена. Скорее всего, существа, которые умели его подключать, давно вымерли.

– Вы не волнуйтесь, скоро привыкнете, – пообещала Дина. – Все сначала пугаются.

Я решила привыкать. Поставила сумку на край стола и села в кресло. Кресло немедленно уехало вниз, и столешница оказалась у меня почти на уровне подбородка.

– А где остальная редакция? – спросила я Дину из-под стола.

– Инна сейчас поплачет в туалете и придет, – Дина кивнула на стол, заваленный журналами Vogue и Harper’s Bazaar. – Она арт-директор, делает верстку. А больше никого нет.

Значит, Инна, Дина и Лина. Магически зарифмованные красавицы. Будем считать, Антонина им подойдет в качестве четвертого мушкетера. Вошла уставшая от слез девушка с высоким хвостом – видимо, Инна. Лампа загудела с особым отчаянием.

– Здрасте, – буркнула Инна. – Вы выпускающий? Сочувствую.

Я посидела немного молча. Потом попросила Дину, как самую приветливую, показать мне журнал «Жизнь прекрасна».

– Ой, не надо, умоляю! – закатила глаза Инна. – Мне очень стыдно, это позорище арт-директора!

– Симпатичная обложка, – соврала я. Инна задышала, как астматик, и начала тереть пальцами брови.

На обложке красовалась дама в кудрях и декольте, похожая на шальную императрицу. Прямо по ее выразительной груди шел вынос: «Голливудские холмы: отдыхаем на них в Калифорнии!».

– Кто это? – спросила я потрясенно.

– Это клиентка, – охотно объяснила Дина. – Хозяйка сети клиник пластической хирургии. Она купила обложку.

– И холмы тоже купила? И не против, что на них кто-то отдохнет?

– В Калифорнию ездили Пеленгасы, а я написала за них статью, – призналась Дина.

Итак, уже не Мальдивы, а Калифорния. Виртуальные Пеленгасы множились, а я так и не понимала, что мне делать и зачем меня наняли.

Вошла беленькая Линочка и позвала Дину обедать. Та пригласила и меня. Я была рада покинуть странную редакцию, звенящую лампу и хронически расстроенную Инну хотя бы на время. Мы пошли в дешевую столовую на первом этаже. Там, за большими порциями рыбы в маринаде, девчонки разговорились.

Оказалось, Пеленгас Г. Г. – женщина. Галина (снова рифма!) Глебовна. Она действительно их главный редактор и действительно предпочитает проводить время в Калифорнии и на Мальдивах со своей большой семьей пеленгасов и пеленгасиков, а оттуда руководить процессом. Бизнес она создала сама с нуля и очень этим гордится. Сотрудничает с разными клиниками, магазинами и салонами красоты, те дают рекламу и иногда выкупают обложки. На это журнал и живет. Помимо редакции в «Жизни прекрасной» есть рекламный отдел – два менеджера, но они появляются в офисе, только если там появляется Галина Глебовна, а значит, нечасто. Наверняка менеджеров зовут Нина и Зина. Линочка занималась всем – от документооборота и выбивания из клиентов бартерного кофе до поиска сотрудников. Но и она не знала, почему гражданка Пеленгас взяла меня на работу.

– Думаю, сегодня будет Большое Письмо, – сказала Дина. – Вот и выясним.

Когда мы вернулись с обеда, Большое Письмо от начальства уже пришло. Мой компьютер так и не работал, поэтому я читала указания Пеленгас с монитора Дины под непрекращающиеся стоны Инны: «Я больше не могу-у-у!»

Вечером я вышла из редакции задумчивая и серая. Позвонила сестре Ж., которая целый день спрашивала, как дела.

– Ну что? – спросила сестра. – Ты где?

– В девяностых, – ответила я. – Лампа трещит, компьютер воет и греется, на ковролине пятна – возможно, кровь бывших сотрудников. И я восемь часов переписывала пресс-релизы о шикарных диванах – ты не поверишь, сколько на свете шикарных диванов с каркасом, выполненным из натурального шпона! А потом я ваяла из воздуха интервью пластических хирургов. Интервью велено выдумывать самим или брать из других журналов, а потом переставлять в них слова и утверждать с клиентом. Я уже написала сегодня про нос и круговую подтяжку лица, завтра – грудь и липосакция. И что-нибудь про Кубу еще, потому что начальница туда собирается в октябре. Пока же она с Мальдив шлет письма с ценными указаниями: «Антонина, не забывайте, мы – лакшери!!!» А между тем в логотипе «Жизнь прекрасна» буквы Ж и П стоят рядом. Короче, я работаю в «ЖП».

– Красиво. А ты что же, сегодня журнал увидела первый раз? В ларьке его не покупала, чтобы ознакомиться?

– Пыталась ознакомиться. Но «ЖП» не продается в ларьках. Лежит в люксовых салонах красоты и диванов, а также в элитных клиниках по отрезанию носов. Меня туда не пускают.

– А сайт?

– У них нет сайта! Говорю же, девяностые.

– Ох, – только и сказала сестра Ж. – Русский бизнес, бессмысленный и беспощадный. У меня, кстати, есть французский коньяк и шотландский виски. Приезжай на Шаболовку.

– Выпей за меня побольше, а я за Кузей и спать. Давно так не уставала.

– Понимаю. Тяжело забивать гвозди микроскопом, – посочувствовала Жозефина, тоже, между прочим, рифмующаяся со всеми сотрудницами «ЖП», и попрощалась.

Я украдкой посмотрела на двери здания, в котором мы делали Бук. Из подъезда выходили люди, много людей. Они казались мне счастливыми – у них была настоящая нормальная работа. Я заметила в толпе арт-директора «ЖП» Инну. Она шла по улице в сторону метро, и ее было не узнать. Покинув ненавистный офис, Инна преобразилась – лицо разгладилось, в глазах появился блеск, а в походке – легкость. Я нашла свое отражение в луже. Нет, никакого лакшери. Хорошо, что сегодня пятница. Впервые за десять лет официальной карьеры я, как лучшие представители офисного планктона, обрадовалась пятнице и тому, что завтра не нужно на работу. Тоже веха.