уборную, он посветил внутрь – вроде бы никого. Медленно зашел в туалетную комнату и подошел к раковине, которая находилась напротив кабинок. До выхода в коридор оставалось метра три. Все кабинки были прикрыты. Саша немного постоял в замешательстве, проверить кабинки или сразу набрать воды. В итоге Петров открыл кран с холодной водой и подставил под струю банку. Луч фонаря метался по мраку тесного помещения то от кабинки к кабинке, то к выходу из туалета. Из-за слабого напора воды банка заполнилась секунд за двадцать. Схватив ее здоровой рукой, Петров резко обернулся и, увидев в дверном проеме учительницу русского языка, которая, несомненно, была мертва еще часа два назад, чуть не выронил стеклянную тару. Сашка заскочил в кабинку и заперся.

«Так, воду, воду… осторожно сюда поставить… телефон сюда, а нож вот сюда». – Разобравшись с предметами в руках, Сашка по старой схеме встал на унитаз и посветил наружу. Нины Алексеевны не было видно с этого ракурса.

«Стоит, наверное, там же», – подумал Сашка.

– Чего тебе надо?! – крикнул он, пытаясь высунуться как можно сильнее, чтобы увидеть выход из туалета. Тишина.

Петров слез на пол.

«Надо прорываться. Но если она уже и так мертва, то что я ей ножом сделаю? – думал Сашка. – Проверить, нет ли у нее ничего в руках, и если она безоружна, с разбегу сбить ее с ног и бежать в класс? Да. Так и сделаю. Черт, воду же расплескаю».

Выйдя из кабинки, Саша посветил в дверной проход в коридор. Женщина в платье, без одной туфли, стояла, опустив руки. Изо рта ее по-прежнему вываливался язык, а один глаз был прикрыт. Карандаш все так же торчал из горла. Безжизненное серое лицо в свете фонарика казалось Петрову грубой резиновой маской человека.

– Что ты хочешь?! – спросил Саша и сделал шаг в сторону учительницы, держа нож перед собой. С ножом спокойнее, даже если перед тобой стоит мертвец. Петров заметил, что в руках у нее ничего нет. Сделав еще пару шагов, он оказался в нескольких метрах от трупа Нины Алексеевны. Саша шагнул и медленно попробовал коснуться ножом плеча женщины. Как только он поднес к ней руку, она резким движением попыталась схватить его за запястье, но Сашка успел отпрянуть.

«Нет времени. Там Настя без присмотра», – подумал Сашка. Он вернулся в кабинку, сунул нож в карман, взял вместо него телефон с включенным светом, здоровой рукой схватил банку с водой, уверенно подошел к учительнице, напружинился и со всей силы пнул женщину ногой в живот так, что та укатилась в коридор. Пока Нина Алексеевна вставала, Петров рванул к кабинету, стараясь расплескать как можно меньше воды. Протиснувшись в дверную щель в класс и оказавшись спиной к связанным людям, Сашка не сразу заметил, что Облаков в луже крови лежит на Лёне и все глубже вгрызается парню в горло, пытаясь перекусить ему сонную артерию. Петров поставил банку на пол и высунулся в коридор, направив луч света на Нину Алексеевну, которая ковыляла к кабинету физики.

«Эту мы тоже свяжем, если потребуется», – подумал Саша и вылез из дверного проема.

Когда он увидел Лёню и Облакова, распластанного на нем, было уже поздно. Петров бросился к ним, чуть не сбив банку ногой. Подбежав, схватил учителя за плечи и скатил его с тела Дарвина. Из порванной сонной артерии Лёни мощным напором, в такт биению сердца, хлестала кровь. Рот, щеки и подбородок паренька были измазаны кровью, будто он пытался кого-то съесть. Петров хоть и был в шоке, но сразу смекнул, что тут случилось, когда увидел такую же рану на шее Облакова, из которой кровь уже не брызгала, а сочилась. Лужа под ними разлилась на несколько метров в диаметре. Медсестра отрешенно смотрела в потолок. Облаков и Дарвин были мертвы. Настя лежала спиной к ним.

– Ты в порядке?! – Саша проверил шею девушки, которая тоже была в крови. Ран на ней не оказалось.

– В порядке, – апатично ответила Настя. – Пока тебя не было, они договорились убить друг друга. Это Облаков предложил. Мы спорили с Лёней, кто будет вторым, он или я. Облаков сказал, что у Лёни больше шансов прогрызть шею, поэтому выбрал Лёню. Они меня не взяли.

Петров усадил девушку и обнял, прижимая к себе. Гладил по голове, уткнувшись лицом в ее рыжие растрепанные волосы, слипшиеся от чужой крови.

– Мы выберемся. – Саша закрыл глаза. – Не бывает безвыходных ситуаций.

– Как ты собираешься выбираться?

– Не знаю. Но пока я жив, я не позволю тебе умереть.

– А если мне так будет лучше?

– Ты сама не знаешь, как тебе будет лучше.

– Почему ты не чувствуешь этого? Почему ты держишься за жизнь?

Сашка понимал, что с ним случилось и почему он хочет жить, так же как и Настя осознавала, что с ней случилось и почему она хочет исчезнуть. Эмоциональное желание девушки умереть не конфликтовало с осознанным пониманием того, что все это какое-то помешательство.

– Просто не чувствую, – сказал Саша.

– Ты думал о смерти?

– Бывало. Все мы иногда думаем о смерти.

– Ты хотел умереть?

– С чего ты взяла?

– А как иначе объяснить, что на тебя не действует это… даже не знаю, как назвать.

– Ничего я не хотел умирать. Просто не действует, и все.

Петров аккуратно положил Настю, а сам встал.

– Надо убрать тела, не хочу я в одном помещении с ними находиться, – сказал Саша, подойдя к Облакову. Парень взял учителя за ноги и потащил в лаборантскую. Из коридора в класс заглянула Нина Алексеевна. Одним глазом она уставилась на Сашу, а Саша – на нее. Петров остановился – нелепо застыл с ногами Юрия Эдуардовича в руках.

– Чего тебе опять надо?! – крикнул ей парень. – Сейчас еще раз с ноги всеку! Пошла отсюда!

Учительница русского языка скрылась из виду, будто поняла угрозы. Петров протащил труп через весь класс, оставив кровавый след на полу. Все так же пятясь, свернул в арку лаборантской и доволок тело до окна в конце узкого помещения. Шлепая по кровавому полу, Сашка вернулся за Лёней.

– Сейчас будем с тобой воду пить, – сказал Саша Насте. – Ты же будешь пить?

Петров взял тело Дарвина точно так же, за ноги.

– Нет, – ответила Настя.

– Тогда я сделаю тебе клизму. – Саша поволок Дарвина.

Девушка не сразу отреагировала на эту информацию, но спустя секунд десять приподняла голову и уставилась на Петрова, который уже затаскивал Лёню в лаборантскую.

– Лучше соглашайся на добровольное питье, – произнес Сашка, возвращаясь в класс. – Я не