Сейчас, перечитывая текст, я нахожу многое в нем «политиканским», не соответствующим моей позиции (я говорю не об оценке преступлений Сталина – тут письмо было и с моей теперешней точки зрения правильным, быть может несколько мягким, – а о всей системе аргументации). Но это сейчас. А тогда участие в подписании этого письма, обсуждения с Генри и другими означали очень важный шаг в развитии и углублении моей общественной позиции.

Генри предупредил меня, что о письме будет сообщено иностранным корреспондентам в Москве. Я ответил, что у меня нет возражений…

Сейчас я предполагаю, что инициатива нашего письма принадлежала не только Э. Генри, но и его влиятельным друзьям (где – в партийном аппарате, или в КГБ, или еще где-то – я не знаю). Генри приходил еще много раз. Он кое-что рассказал о себе, но, вероятно, еще о большем умолчал…»

А теперь разберем детали. Во-первых, обратим внимание, что три инициатора этого письма – евреи (В. Гинзбург, Б. Гейликман, Э. Генри, настоящее имя которого Семен Ростовский). Во-вторых, Генри был старейшим кадровым чекистом-разведчиком, и у него действительно, как пишет Сахаров, было много влиятельных друзей как в партийном аппарате ЦК КПСС, так и в КГБ (особенно по линии внешней разведки). Ведь Генри вступил на шпионскую стезю еще в 1920 году, когда ему было… 16 лет. Именно тогда он стал членом Коммунистического интернационала молодежи (КИМ) и по заданию Лазаря Шацкина отправился в Берлин сообщить, что руководство КИМа должно находиться в Москве. Там же он вступил в германскую компартию и получил подпольную кличку Леонид. В 1922 году Генри стал работать в Отделе международных связей Коминтерна (фактический филиал советской внешней разведки).

В 1933 году Генри переезжает в Англию в чине офицера НКВД по связям с нелегальными агентами (в том числе с Кимом Филби и Дональдом Маклэйном, членами знаменитой «кембриджской пятерки», работавшей на НКВД). А в 1940 году наряду с У. Черчиллем Генри был включен в списки личных врагов Гитлера с примечанием, что адрес его неизвестен. Именно тщательная конспирация помогла разведчику Генри избежать гибели от рук нацистских ищеек. Так он пережил войну, работая в Лондоне, а затем и в других местах под разными крышами (Совинформбюро и др.) под псевдонимами Лосев и Леонидов.

В марте 1953 года, после смерти Сталина, Генри арестовали органы НКВД, предъявив обвинение «шпионаж и связи с иностранцами». Но спустя год Генри был освобожден и вновь вернулся к тайной международной деятельности. Судя по всему, именно в ней и следует искать причину того, что Генри оказался в инициаторах «письма 25». Вспомним один из пассажей этого послания: «Вопрос о реабилитации Сталина не только внутриполитический, но и международный вопрос. Какой-либо шаг в направлении к его реабилитации, безусловно, создал бы угрозу нового раскола в рядах мирового коммунистического движения, на этот раз между нами и компартиями Запада. С их стороны такой шаг был бы расценен прежде всего как наша капитуляция перед китайцами, на что коммунисты Запада ни в коем случае не пойдут».

Судя по этому отрывку, инициатива «письма 25» исходила от той части кремлевских деятелей, кто был завязан на западные компартии и боялся нового сближения СССР с Китаем. Если бы брежневское руководство, отринув многие хрущевские инициативы, прекратило и противостояние с Китаем (а для этого надо было реабилитировать Сталина), это серьезно подорвало бы позиции США и его союзников в Европе. Чтобы этого избежать, американцы задействовали свою агентуру в западных компартиях (а там боялись, что союз КПСС и КПК перенаправит значительные денежные потоки из Москвы в Пекин), чтобы сорвать сближение СССР с Китаем. А поскольку и внутри высшего кремлевского руководства имелись противники возобновления советско-китайской дружбы, то они тоже включились в эту игру. И фактически не только помогли американцам, но и взрастили в западных компартиях такое явление, как еврокоммунизм, который очень скоро станет могильщиком социализма в Европе.

Отметим, что в эту операцию по срыву возобновления дружбы между КПСС и КПК был вовлечен еще один творческий интеллигент – Владимир Высоцкий. Каким образом?

В число тех, кто был против сближения СССР и Китая, входили так называемые «птенцы гнезда Андропова» – выходцы из возглавляемого Юрием Андроповым Отдела по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. Среди них и известный китаист Лев Делюсин, который с 1964 года стал помогать Театру на Таганке в его непростых взаимоотношениях с властью предержащей из категории консерваторов (это станет поводом к тому, чтобы ввести Делюсина в Общественный совет Таганки). Именно тогда Делюсин познакомился и с поющим актером этого театра Владимиром Высоцким, который в тот период стоял на творческом перепутье – от блатных песен он намеревался перейти к более серьезным, социально значимым. И встреча, а также последующая близкая дружба с Делюсиным (и его рассказы о ситуации в Китае), судя по всему, и стали толчком к тому, чтобы Высоцкий взялся за написание цикла песен на китайскую тему, где он поддержал политику КПСС на конфронтацию с КПК. Конфронтацию, которая играла на руку Западу, поскольку союз двух мощных коммунистических держав мог бы нанести колоссальный урон США, которые в тот период увязли во Вьетнаме. Кроме этого, против советско-китайского союза были настроены и западные компартии, видевшие в КПК своего конкурента и боявшиеся, что значительные денежные потоки КПСС могут быть перенаправлены от них в сторону Пекина. Заметим, что очень скоро эти компартии предадут Кремль, явив миру еврокоммунизм.

Высоцкий дружил с Делюсиным на протяжении шестнадцати лет – вплоть до своей смерти. Известно, что певец неоднократно бывал в гостях у китаиста и даже дал несколько квартирных концертов, три из которых хорошо известны в среде любителей творчества барда по магнитофонным записям. А всего Высоцким в период 1964–1969 годов были написаны пять песен китайского цикла. Причем последняя датирована весной 1969 года и была написана по следам кровавых событий на острове Даманском. После чего цикл Высоцкого резко оборвался, как будто кто-то влиятельный на самом кремлевском верху посоветовал ему эту тему закрыть. Впрочем, дело было уже сделано – от конфронтации КПСС и КПК Высоцкий только выиграл. Во-первых, на свет родились его знаменитые антикитайские песни. Во-вторых, сохранившаяся ориентация КПСС в сторону западных компартий помогла ему жениться на французской коммунистке Марине Влади и сделать себе хороший пиар как у себя на родине, так и за рубежом. Ведь присутствие имени Высоцкого в списке невъездных в коммунистический Китай только поднимало его авторитет в глазах западных интеллектуалов.

В период 1956–1966 годов Олег Ефремов снялся в 18 фильмах, исполнив в них всего лишь шесть главных ролей. Последних могло бы быть и больше, но все упиралось в загруженность Ефремова в театре «Современник», где он был не только главным режиссером, но и ведущим актером. Поэтому, как уже отмечалось выше, Ефремов даже в кино принимал те предложения, которые исходили от московских киностудий – «Мосфильма» или Киностудии имени Горького, – чтобы не покидать надолго «Современник», который в 1965 году был переименован из театра-студии в просто театр.