– Уклониться от опасности будет лучшим решением, – сказал Темпсан, взглянув на женщину. – Лишний день не имеет значения.

Аврелия согласно улыбнулась. «Скоро я приеду, муж мой, – подумала она. – Держись».

Капитан заметно обрадовался словам Темпсана и, сложив ладони рупором, крикнул:

– Зарифить парус! Живее!

Дюжина моряков полезла на мачту, но едва коснулись снастей, как дозорный снова крикнул:

– Парус!

– Где? – закричал капитан.

– У нас за кормой. Неизвестно, откуда взялся. Наверное, скрывался за одним из островов.

Все глаза обратились к корме. Примерно в миле виднелся квадратный парус, больше, чем их собственный, и его было ясно видно. Капитан выругался, и Аврелии стало нехорошо. Ей не нужно было говорить, что новый корабль плывет по ветру. Если он к тому же помогает себе веслами, то скоро настигнет их.

– Оставить парус, как был! – заревел капитан и взглянул на Темпсана. – Этот корабль не дружественный, командир, судя по виду. Я не хочу ждать, чтобы убедиться в этом. У нас нет выбора.

– Мчаться на юг и молиться, что первый корабль не вражеский? – спросил Темпсан.

– Если вас это устроит, господин.

– Делайте, как считаете нужным. Получите тысячу драхм сверх договоренности, если сегодня окажемся в Регии.

Капитан сверкнул зубами.

– Постараюсь, господин. – Он спустился по мосткам к пятидесяти гребцам и приказал налечь на весла. – Гребите во всю силу, – услышала Аврелия. – Наш лучший шанс – оторваться от них, – сказал капитан помощнику. – Ты знаешь, какой будет ветер, когда мы войдем в пролив…

– Непредсказуемый, как недовольный финикийский ростовщик.

– Если он подует на юг, мы посмеемся. А если наоборот?

Капитан состроил гримасу, и страх госпожи возрос еще пуще. Единственным средством оставались молитвы, и она старалась не терять надежды на них.

Вскоре удача отвернулась от римлян. Корабль сзади догнал их настолько, что мог преградить путь на север, а парус, который они видели на юге, оказался принадлежавшим триреме. Больше, быстрее, втрое превосходящей их числом гребцов. Она неслась к ним по волнам. Нарисованные над тараном глаза устрашали, а палуба была усеяна солдатами и лучниками. Флаг на носу говорил, что корабль сиракузский. Это посеяло страх на корабле Аврелии. Гребцы замедлили движение, но никто пока не сказал ни слова.

– Они должны грести! – воскликнул Темпсан, его лоб блестел от пота.

– Какой смысл? – возразил капитан. – Все кончено.

Темпсан хотел возразить, но над водой раздался голос, велевший на плохой латыни:

– Поворачивайте, или мы вас протараним!

Бросив на Темпсана взгляд с выражением «что я говорил!», капитан велел сушить весла.

– Разве мы не можем оказать сопротивления? – спросил Темпсан.

– Каким образом? Мы моряки, мой господин, а не солдаты.

Трирема приблизилась на расстояние выстрела из лука и повернулась к ним бортом. На палубе столпились люди, готовясь перепрыгнуть на корабль, как только трирема достаточно сблизится с ним.

– Вам бы стоило попытаться.

– Нас перебьют, господин. Извините, но ваши драхмы больше ничего не стоят.

Аврелия изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Теперь она уже была рада, что рядом Агесандр.

– Что с нами будет? – спросила она капитана, довольная, что голос не дрожит.

– Если повезет, госпожа, они только захватят корабль и заставят нас послужить им в качестве команды. – Он поколебался, прежде чем с сожалением добавить: – Что касается пассажиров, тут я не могу сказать.

Аврелия посмотрела на лицо Темпсана, которое исказилось страхом.

– В лучшем случае нас обратят в рабство, – сглотнув, выговорил Агесандр. – Или убьют.

Женщина напрягла колени, чтобы ноги не подломились. «Какую глупость я сделала, – подумала она. – Нужно было последовать совету Темпсана и остаться в Риме».

– Я могу убить вас и Публия прямо сейчас, чтобы избавить от страданий, – прошептал Агесандр.

В ужасе посмотрев ему в лицо, Аврелия поняла, что предложение было совершенно искренним, а также заметила в его глазах тревогу.

– С вами может случиться страшное. Вы не представляете себе…

– Нет.

– А что, если Публия продадут кому-то еще? Вы подумали об этом?

– Такого не случится. Я упрошу их командира. Он поймет, что я благородная женщина.

– Ему все равно, – сказал Агесандр.

– Ты не убьешь нас, – прошептала она. – А что будет с тобой?

– Пусть берут в рабство. Это для меня не внове. А когда выдастся шанс, убегу. Если смогу тогда помочь вам, то помогу.

Аврелия судорожно глотнула и стала молиться горячее, чем когда-либо со времен Канн: «Спасите меня и мое дитя. Спасите нас всех».

Снова раздался приказ на плохой латыни:

– Уберите весла!

Капитан торопливо повторил команду, и гребцы правого борта убрали весла, в то время как трирема приближалась боком. Ее весла уже были убраны. Тумп, тумп, тумп. Дерево ударилось о дерево, и два борта сошлись. Сиракузцы не стали дожидаться, когда их корабль полностью остановится. Полдюжины, потом дюжина солдат с мечами наголо спрыгнули на палубу торгового корабля.

– Бросай оружие! – крикнул один на ломаной латыни, а потом повторил то же по-гречески.

Несколько матросов на палубе упали на колени, моля о пощаде. Гребцы даже не подняли глаз. Капитан поднял руки и сказал на сносном греческом:

– У нас нет оружия. Корабль ваш.

Агесандр встал перед Аврелией, которая подозвала к себе Элиру с Публием. К чести Темпсана, он встал рядом с Агесандром.

– Сохраняйте спокойствие, моя госпожа, – сказал он. – Я уберегу вас.

– Нет, Темпсан, – запротестовала она, но он шагнул вперед и сказал:

– Мы мирные люди.

Ответ старшего из солдат был незамедлителен и жесток. Он по рукоятку вонзил меч мужчине в живот. Темпсан издал вдох, тут же перешедший в крик. Солдат щитом столкнул его с клинка и швырнул к гребцам. Пока он кричал там в агонии, солдат холодным взором посмотрел на Агесандра, который стоял следующим, и Аврелия ощутила, как напрягся бывший раб. Несмотря на их непростые отношения, ему не было смысла так же отдавать свою жизнь. Это ничего не даст.

– Стой, – прошептала она и громко сказала по-гречески: – Я благородная римлянка. Причинив мне вред, вы рискуете.

– Никогда не трахал римскую матрону. Не думал найти такую на этом корыте, – усмехнулся солдат. – Братцы, мне улыбнулась удача!