За окном исступленно сияет солнце — весь август ливень сменялся нудной противной моросью, зато в сентябре, будто издеваясь над несчастными подневольными школьниками, разгулялось настоящее лето.

Я давно решила все задания для самостоятельной работы, отдала математичке двойной листок и теперь, откинувшись на спинку скрипучего стула, прокручиваю в мыслях ночной разговор с Глебом.

Подробности его жизни по-настоящему интригуют: он не похож на Святошу — зануду и нытика, мыслит масштабно, никогда не сдается, а выходками по-хорошему шокирует. Если он не заливает и, ради вызова себе и обществу, действительно заехал по морде одному из шоблы, я тоже готова с удвоенной энергией продолжать наш челлендж: выпендриваться, демонстрировать окружающим, что круче всех и достойна большего, и ничто не способно поколебать мою решимость.

Я могла бы размазать Милану в два счета, рассказав о ее детских фобиях всему свету и ударив в самые больные места, но именно сострадание отличает меня от Орловой и делает по-настоящему сильной — к этому меня подтолкнул Глеб.

Может, он даст дельный совет и по поводу Артема?..

Со своего наблюдательного пункта внимательно рассматриваю широкие, обтянутые пиджаком плечи Клименко, бритый затылок и взъерошенную макушку, и прислушиваюсь к непонятным, будоражащим чувствам, прокравшимся в грудную клетку.

Между нами что-то наклевывается — даже не обладая проницательностью мамы и Алины, я все равно улавливаю витающие в воздухе флюиды. Милана тоже держит нос по ветру и то и дело вертит блондинистой головой, посылая мне испепеляющие взгляды.

Однако вчера впервые случилось настоящее чудо: наша звезда прилюдно дала слабину, не нашлась с ответом, и я продолжаю в том же духе — поднимаю руку, внятно, подробно и развернуто отвечаю у доски, на переменах стараюсь быть в гуще событий, а на смешки и не слишком умные фразочки коротко улыбаюсь, даже если от ярости немеют скулы.

Почти каждый поход в столовку превращается в проверку на прочность и может завершиться самым неожиданным образом: иногда я спокойно ем, но чаще вынуждена стирать с юбки пятна томатного сока и счищать с блузки нашинкованную капусту под невинными взглядами Орловой и ее свиты.

Вот и сейчас Милана и две ее фрейлины, Даша Воронова и Анечка Кислова, скрестив на груди руки и подперев спинами стену, молча пялятся, кривясь и демонстрируя полное отсутствие интеллекта.

Заговорщицки подмигиваю им и посылаю воздушный поцелуй. Нагружаю поднос салатом, пирожком и стаканом с компотом и направляюсь к одинокому столику в дальнем углу: он давно застолблен мной, и интегрированные в общество личности на него не посягают.

Я готова к подлянке на уровне рефлексов и, в случае чего, без труда среагирую, но кто-то, с явным намерением подстраховать, хватает меня за рукав.

Поднимаю голову, икаю и едва не роняю поднос: на рыцарство потянуло... Артема!

— Осторожно. Здесь пол неровный... — мямлит он, понимая, что сморозил чушь, но я тут же ему подыгрываю:

— Да, спасибо! В этой школе вообще проблема с ровностью полов и дверями, внезапно открывающимися перед носом.

— Можно к тебе присоединиться? Кажется, все это время я занимал чужие места, и теперь люди смотрят косо. У меня... вот. — Артем показывает маленький коробок сока с приклеенной сбоку трубочкой, и я чересчур широко, так, что щелкает челюсть, улыбаюсь:

— Я не против. Ученые установили, что обедать в компании гораздо полезнее, чем в одиночестве... — Видимо, парень еще не разобрался в здешней иерархии и не понял, что ко мне нельзя подходить.

Неловко плюхаюсь на полированную лавку, окончательно отбив свой звездный зад, Артем опускается рядом и подозрительно настойчиво прижимается плечом.

Это снова происходит: он оказывает знаки внимания.

Главное — не блеять, не заикаться и не говорить глупости. Главное — не опозориться, хотя даже после череды эпичных позоров он все равно со мной говорит...

— Нелли, так что с нашим уговором? Я не теряю надежды с тобой погулять. Может, прямо сегодня? Всего пять уроков, завтра выходной, да и погода отличная, почти как летом.

Стряхиваю ступор, хватаюсь за вилку и судорожно сочиняю достойный ответ:

— Я совершенно свободна и за любой кипиш.

— Отлично! — он комкает опустевшую пачку, метко забрасывает ее в мусорку, встает, но, склонившись надо мной, быстро шепчет: — Только... давай пока оставим это в секрете.

Инглиш досиживаю как на иголках: сердце заходится то ли от восторга, то ли от паники, но к этим вполне понятным эмоциям примешивается горькая, обжигающая глаза досада. Предложение Артема обойтись без свидетелей ранит, но я стараюсь мыслить рационально: он всего лишь хочет оградить меня от ненормальной стервы и ее диких выходок.

Порываюсь написать Глебу, даже включаю под партой телефон, но англичанка просекает — приходится извиниться и вернуть его в карман пиджака.

Со звонком набрасываю косуху, поудобнее перехватываю рюкзак и, смешавшись с толпой вопящих малолеток, выбираюсь с пришкольной территории через другие ворота.

За углом протянулась серая лента дороги, по ней, рыча и кряхтя моторами, проносятся автобусы и легковушки. Артем уже на месте — прячется от солнышка в тени пластикового остановочного павильона, переминается с ноги на ногу и задумчиво втыкает в телефон.

Шикарный парень и новая звезда параллели ждет именно меня — девочку-изгоя, и этот факт никак не желает укладываться в голове. Жизнь определенно налаживается!

— Итак?... — заглядываю в его лицо и зачем-то приподнимаюсь на цыпочки. Он жестом сериального красавчика поправляет челку и обворожительно улыбается:

— Встречный вопрос: что предложишь? Куда пойдем?

Справившись с секундным головокружением, пожимаю плечами и с пристрастием оглядываю окрестности: заброшенный универмаг, ржавый забор, завалы бутылок и мусора в зарослях кустов.

— Тут точно делать нечего. Поехали в центр.

К остановке подползает зеленый автобус-гармошка. Забираемся в третью дверь и, не сговариваясь, встаем на подвижный металлический круг в середине салона.

— С детства люблю ездить именно тут! — признаюсь, сама не зная, зачем, но Артем тут же подхватывает:

— Я тоже. Будто находишься внутри сожравшего тебя монстра. Страшно и весело.

— Да! А у меня вообще фобия: боюсь экскаваторов и больших машин. Кажется, что они могут выйти из подчинения человека и погнаться за мной.

Артем искренне смеется:

— Поэтому я не смотрел ни одну часть «Трансформеров»!

Заглядываю в его бездонные глаза и покрепче вцепляюсь в поручень — иначе не удержаться на ослабевших ногах. Хочется заорать от счастья, потому что между мной и этим неземным красавцем столько общего!

За окном мелькают чахлые деревца и беленые бордюры убогого, скучного городка в самом сердце провинции. Вздохнув, приступаю к своей миссии — устраиваю Артему лекцию по краеведению: благо, прочитала много умных книг и на память не жалуюсь.