Он развалился на заднем сиденье своего представительского«БМВ» и закрыл глаза. В последние дни он чувствовал себя неважно, сказываласьнапряжённая работа. Иногда давала знать так и не залеченная язва, какнапоминание о голодных студенческих годах. Зазвонил его мобильный телефон, иОлег Степанович недовольно открыл глаза. В конце концов, они могли оставить егов покое, хотя бы на несколько часов. Он достал аппарат из кармана. Этот номерзнали не так много людей. А из тех, кто знал, не все могли решиться егопобеспокоить.

— Слушаю, — сказал он раздражённым голосом, чтобыдать понять собеседнику, насколько он недоволен неожиданным звонком.

— Добрый вечер, — услышал он знакомыйголос, — ты, наверное, спишь? У тебя такой простуженный голос.

— Не сплю, — мрачно ответил Быстрянский, —что-нибудь опять случилось?

— Ты думаешь, я звоню, только когда случаютсякакие-нибудь неприятности?

— Похоже на то.

— Может, ты и прав, — хмыкнул позвонивший, —но раньше тебе мои звонки нравились. Ты их даже ждал с нетерпением. Или ужезабыл прежние времена?

— Ничего я не забыл, — ответил Быстрянский, —что у тебя за проблема?

— Не так быстро. У нас с тобой сейчас одна общаяпроблема. Сумеем её решить, значит, прорвёмся в «дамки». Хотя ты у нас ужедавно состоятельная «дамка». Может, тебе ничего и не нужно? Можешь уехатькуда-нибудь на Карибы и там остаться. Денег у тебя хватит лет на пятьсот. Илина тысячу. Ты даже сможешь финансировать государственный бюджет какой-нибудьнебольшой латиноамериканской страны.

Олег Степанович осторожно вздохнул. Ему нужно терпеть этохамство ещё несколько дней. С Чиновником такого ранга лучше не ссориться.

— Мы с тобой не «дамки», — ответилБыстрянский, — мы с тобой фигуры. Главные фигуры в этой дурацкой шахматнойигре.

— Хорошо, что не назвал нас пешками. Иначе я быобиделся.

— Ты позвонил, чтобы развлекаться? — не выдержалОлег Степанович. — У тебя масса свободного времени?

— Какой ты стал смелый. Решил, что больше не нуждаешьсяв моих услугах? Думаешь, можешь уже обойтись без меня?

— Не думаю, — ответил Быстрянский. Он вспомнил,что его могут услышать водитель и телохранитель, сидевшие впереди. И недовольноскривился. Когда наконец все это закончится? Он, один из самых богатых людей встране и в мире, вынужден выслушивать иронические реплики и издёвки этогоЧиновника. И только потому, что здесь есть такие правила игры, при которыхденьги без власти ничего не стоят. А власть при желании может отнять деньги улюбого, даже у самого известного и богатого человека. И эти правила игрыизвестны всем. Непроизвольно сжав левую руку в кулак, он вдруг подумал, чтодавно пора избавиться от этого «компаньона».

— В общем, наш общий знакомый с этим птичьим именемулетел в Европу и развил там бурную деятельность. Все время отрывается от моихлюдей. Но мы его все равно вычислим. Осталось только пять дней. Через пять днеймы можем остаться на шахматной доске настоящими ферзями. Хотя двух ферзей,играющих за одну команду, не бывает. Тогда сделаем так. Ты станешь королём, а ятвоей королевой. Король ведь главная фигура на доске, от его благополучиязависит исход шахматной партии, а ферзь — главное действующее лицо. Знаешь, чтомне нравится в этой фигуре? Королева, в отличие от всех остальных фигур, можетходить куда угодно и как угодно. Любые ходы дозволены.

Кто в таком случае этот эксперт с птичьей кличкой? Тожеферзь, играющий за другую сторону?

— Нет. Он всего лишь вспомогательная фигура, котораянеудачно стоит на нашем пути. Он, конечно, не пешка, но и не королева. Это былобы слишком лестное для него сравнение.

— Что ты хочешь?

— Осталось пять дней. Мне важно, чтобы твои люди недопускали никаких ошибок. Ты меня понимаешь? Вспомни, кто ещё кроме тебя можетзнать детали наших с тобой отношений?

— Никто, — ответил Быстрянский, — это не тотслучай, когда я обязан отчитываться. Я имел дела только с тобой. А все своивыводы они строят на основе косвенных фактов. У нас с тобой свидетелей не было.Ты уверен, что с этим экспертом все пройдёт гладко? Ты ведь сам говорил, что оночень опасный противник.

— Поэтому и принял меры. У любого человека, если он нефигура, вырезанная из дерева, есть душа. А значит, есть любимые люди. Жена,дети, друзья. Я установил контроль за всеми его друзьями в Москве и узнал, гдеживёт его семья. Они в Италии, в небольшом поместье под Римом. Достаточно емунамекнуть, чтобы он понял наше беспокойство. Это цена его благоразумия.

— Ты же говорил, что нужно заканчивать все криминальныеразборки, — напомнил Олег Степанович.

— Порой нельзя брезговать никакими методами, —жёстко ответил его собеседник.

— Ясно. — Быстрянский вдруг подумал, чтопозвонивший может так же решить проблемы и со своим компаньоном. Ведь он знает,где находится семья самого Олега Степановича и как их охраняют. Больше медлитьнельзя. Нужно решать эти проблемы раз и навсегда. Он и так слишком долгомедлил, позволяя этому типу так долго его терроризировать. — Я полностьюполагаюсь на тебя, — почти искренне сказал Быстрянский. Он попрощался иотключился. Но не спрятал телефон в карман, а положил его на сиденье рядом с собой.И долго смотрел на аппарат, словно видел в нем своего собеседника. В концеконцов, позвонивший только Чиновник. Пусть и очень высокого ранга.

В последнюю минуту Дронго подумал, что, если начать разговорпо-русски, она может испугаться. Сразу поймёт, что он приехал именно за ней ине случайно появился в этом отёле. И поэтому, когда она спросила «кто там», онответил по-английски:

— Извините, миссис, что решил вас побеспокоить. Я живув соседнем номере, и мне по ошибке передали письмо администрации отеля для вас.

Она, очевидно, колебалась. Несколько секунд, не больше. Инаконец открыла дверь. Дронго её сразу узнал. Она стояла, одетая в светлуюмайку и джинсы. В таком виде Вера казалась гораздо моложе своих лет. На ногахбыли тапочки отеля.

— Что вам нужно? — спросила она ужепо-английски. — Какое послание? Что вы хотите?

Он оглянулся. В коридоре никого не было. Достаточно поднятьруку и легко толкнуть её в комнату. Затем сделать шаг и войти в номер, закрывза собой дверь. Очевидно, он несколько не рассчитал свои силы. Ведь не каждыйдень толкал молодых женщин. Учитывая его рост и комплекцию, толчок получился несамым слабым. Она отлетела на пол, а он вошёл в её номер, закрывая дверь. Исразу наклонился к ней, протягивая руку. Прежде чем она успела что-либо сказатьили крикнуть, он сумел быстро пробормотать извинение по-русски.

Её голубые глаза потемнели от гнева. Она смотрела на него спрезрением и гневом.