— Ну почему бы тебе не позволить папочке сделать доброе дело? — раздраженно произнесла Эмер. — Глупо быть таким гордым и отказываться от его вполне разумного предложения. — Она замолчала.

Я вспомнила разговор, произошедший, когда мы заехали за ней в Драмберг.

Тогда мы подъехали к высокому уродливому серому дому, который выглядел безжизненным, рядом располагались конюшни. Во дворе невысокий коренастый мужчина в костюме наездника распрягал лошадь.

— Я хочу представить тебе Николу! — крикнула ему Эмер, слезая с лошади. На ней был брючный костюм из светло-зеленого вельвета, огромная мягкая ярко-оранжевая шляпа конкурировала с ее собственными огненными волосами.

Она с неприязнью смотрела на отца, пока он пожимал нам руки, — его пальцы были огрубевшими от работы. Он дружелюбно улыбался, и его широкое лицо излучало доброту.

— Папа, почему бы тебе не нанять кого-нибудь для этой грязной работы? — нетерпеливо прощебетала Эмер.

— Потому что, моя милая малышка, я уже давно понял: если я хочу, чтобы работа была сделана на совесть, я должен делать ее сам, — ответил он все так же добродушно.

По снисходительности, звучащей в его тоне, я поняла, что у него всегда были подобные отношения с дочерью. Эмер раздраженно хмыкнула, плюхнувшись на сиденье рядом со мной.

Мистер Лэйси наклонился к окну и обратился к Дерри:

— Я слышал, ты взял выходной, чтобы поехать за этим колечком Делани.

Дерри кивнул:

— Рован попросил Иту выкупить его.

Мистер Лэйси просунул голову в окошко и заговорщически шепнул Ите:

— Если оно обойдется тебе слишком дорого, то можешь на меня рассчитывать — я войду в долю.

Я заметила, как удивленно посмотрела Ита на своего брата, и брови Дерри тоже изумленно взлетели.

— Я не совсем поняла, — проговорила Ита. — Вы же не хотите сказать, что собираетесь оплатить часть стоимости?

Он кивнул:

— Это как раз то, что я имел в виду. Эмер рассказывала, что это было обручальное кольцо, и когда Рован будет делать предложение моей малышке, то наденет ей это колечко, так что вполне естественно, что я тоже хочу, чтобы эта вещица осталась в семье.

— Понятно, — мягко произнес Дерри. — Что ж, я должен поблагодарить вас за доброту и откровенность, но совершенно недопустимо, чтобы вы помогали выкупать кольцо. Не думайте, что я отказываю вам от своего имени, но просто я знаю, что Рован бы этого никогда не позволил. Он очень щепетилен в таких вопросах.

Дружелюбное лицо мистера Лэйси слегка нахмурилось.

— Ты думаешь, не стоит? Что ж, может, ты и прав, но этот парень, по-моему, слишком гордый и спесивый.

Позже я услышала практически те же самые слова из уст устрашающей миссис Таррант.

Когда Дерри припарковался на стоянке «Испанской головы» — маленького фермерского отеля, где нам предстояло перекусить, — мы прошли в аукционный зал. Прозвенел колокольчик, и по залу разнесся возбужденный шепот гостей, внимательно разглядывавших полную женщину, одетую в грубый твидовый костюм кирпичного цвета. Ее седые волосы были коротко острижены и торчали в модном беспорядке, она уселась за григорианский письменный столик, скрестила свои толстые ноги и закурила сигарету, сжимая ее своими мужеподобными пальцами.

Когда она заметила нас, то помахала рукой, выкрикнув:

— Значит, вы все-таки пришли за этим злополучным фамильным кольцом? Я так и думала, что новости об аукционе подстегнут вас. Но где же Рован? Я ожидала, что он прибудет собственной персоной.

Дерри усмехнулся, очевидно не удивившись эксцентричности дамы.

— А мне казалось, вам не нравится Рован?

— А мне и не нравится, — усмехнулась миссис Таррант. — Более того, я просто не выношу его: он спесивый, как павлин, и высокомерный, как сам дьявол, — совсем не то, что я ценю в мужчинах. — Она стряхнула пепел с сигареты на мысок своего тяжелого ботинка и взглянула на меня проницательными голубыми глазами. — А кто эта милашка? Давай, парень, представь нас.

Когда Дерри, посмеиваясь, выполнил ее просьбу, она задумчиво произнесла:

— Так ты и есть Никола Флетчер?! Я наслышана о тебе, но ты гораздо более хорошенькая, чем я ожидала. Бедные родственницы обычно бывают так уродливы!

Она обернулась к Эмер:

— Ну и как тебе то, что такая красотка живет под одной крышей с Рованом? На твоем месте я бы заарканила его как можно быстрее. Рован, при всей его занятости, может оказаться гораздо более внимательным, чем ты думаешь.

— Не понимаю, о чем таком вы говорите! — сквозь зубы процедила Эмер.

Миссис Таррант усмехнулась:

— Неужто? Слушай, Эмер Лэйси, я знаю тебя с тех пор, как ты была маленьким бесенком в переднике, бегающим по стойлам с лошадьми, и наблюдала, как ты выросла и превратилась в пожирательницу мужчин без единой мысли в голове, если, конечно, дело не касается мужских взглядов и вздохов, которые хоть чем-то могут быть тебе полезны. Ты не из тех, которые позволяют женщине, особенно хорошенькой, мешать твоим планам. Так что на этот раз мне будет интересно понаблюдать за твоей тактикой избавления от соперницы.

В первый раз с момента моего приезда в Рахин я увидела Эмер, полностью обескураженную и потерявшую дар речи, с безмолвной яростью смотрящую на пожилую даму.

Тут поспешно вмешалась Ита:

— Нам лучше пойти в зал, Эмер хотела взглянуть на кольцо прежде, чем набежит народ.

Она, очевидно, надеялась таким образом положить конец возмутительным замечаниям миссис Таррант и аккуратненько увильнуть от конфликта, но у нее не вышло.

— Так ты хочешь взглянуть на кольцо, Эмер? — грубо хохотнула миссис Таррант. — Могу поклясться, ты спишь и видишь, как оно окажется на твоем безымянном пальчике. Ну что ж, как говорится, пути Господни неисповедимы.

С искаженным от негодования лицом Эмер быстро развернулась и зашагала прочь, слегка толкнув миссис Таррант. Мы последовали за ней.

В аукционном зале группками толпились люди, окружив стеклянные шкафчики с лотами — настоящими сокровищами прошлого века. Здесь были и расписанные вручную веера из слоновой кости с серебряными замочками, шкатулочки из черепахового панциря с жемчугом, монокль из покрытого эмалью литого серебра, простые детские бусы из кораллов, которые выглядели немного не к месту. Здесь также была представлена коллекция табакерок из серебра и золота с эмалью, на одной из которых были выгравированы инициалы «Н.Ф.» в окружении крошечных аметистов.

Когда Ита заметила мой интерес к этой вещице, то подошла, чтобы повнимательнее рассмотреть ее, и, увидев инициалы, восторженно воскликнула:

— Почему на ней стоят твои инициалы, Никола? А кстати, великолепная вещичка — ее можно использовать в качестве косметички! — Она на мгновение замолчала, затем, застенчиво взглянув мне в глаза, спросила: — Могу я купить ее для тебя?