— А это что, до утра не подождет? Ты помнишь, что она такая же уставшая и ей нужен полноценный отдых?

— Я помню, но мне очень надо.

— Молодой человек, ваша девушка спит самая крайняя. Задавайте ей свой жизненно важный вопрос и не мешайте спать остальным! — возмутилась проснувшаяся Майя.

— Спасибо, и тоже извините за беспокойство.

Он подошел к подруге и легонько потормошил ее за плечо:

— Валечка, а где мои шорты?

— В шкафу, на третьей полке снизу, — не просыпаясь, ответила та.

Дарья с Майей прыснули со смеха. Артур, не обращая внимания, стал будить её интенсивнее:

— Дорогая, проснись! Мы же на острове! Какой шкаф с полочками?

Валя открыла глаза:

— Что случилось?

— Где мои шорты? — повторил свой вопрос Артур.

— Ты издеваешься? Какие шорты в три часа ночи?

— Не три, а пол пятого, а шорты — мои, в которых вчера был.

— А я откуда знаю? Там, где ты их положил.

— Я не помню, их нигде нет. А ты не убирала?

— Нет! Я, в отличие от тебя, не хожу по чужим спальням. Возьми новые, и не мешай спать! Валя упала на постель и засопела.

— А где взять? Только не говори, что в шкафу, — Артур вновь начал ее тормошить, чем вызвал новый приступ смеха проснувшихся.

Валя открыла глаза, тяжело вздохнула:

— Пошли, горе ты мое! Сейчас найду. И как ты жил без меня раньше?

Получив наконец нужную деталь гардероба, Артур счастливый выбежал из хижины, но никто его уже не ждал. Рыбаки ушли. Разочарованный он пошел досыпать дальше…

Спустя некоторое время в мужскую половину дома ворвался радостный Василий. Его буквально распирало от переполнявших эмоций:

— Мужики, подъем! Смотрите, какой у нас сегодня улов!

В этот момент в спальню гордо вошел Станиславович и поставил на пол посудину с уловом.

Не принимавшие участие в этом мероприятии мужчины, с неподдельным интересом стали рассматривать добычу рыбаков, а затем бурно обсуждать. Все эти звуки, естественно, долетели и в дамскую часть и поэтому совсем скоро женская часть коллектива присоединилась к мужской, разделив их радостный настрой.

— Ой, сколько много! Какие же вы… — у Нюси не хватало слов от восторга, и она с благодарностью и восхищением посмотрела на героев этого утра. Остановив свой взгляд на Васе, спросила:

— Вась, а сколько ты поймал сам?

Василий, немного смутившись, признался:

— Вообще-то я поймал всего одну. Вот эту! — он показал на небольшую, но очень красивую рыбешку.

— Какая же красивая! Прямо золотая рыбка! — Нюся радовалась, как ребенок.

— Боюсь, студент, ты совершил большую ошибку, принеся свой улов сюда! — ухмыльнулся Великопольский.

— Почему? — искренне удивился Вася.

— А тебе разве в детстве не читали сказку про рыбку? Ее ж надо было отпустить со словами: «ступай себе в синее море, гуляй там себе на просторе», а она бы три желания исполнила. Помнишь: "Чего тебе надобно, старче?" Эх, студент, дурачина ты, простофиля!

— А че, это вы обзываетесь?

— Это не я, Василий! Это Александр Сергеевич Пушкин! Слыхал о таком? Классика русской литературы! — Павел поднял вверх указательный палец.

Народ захохотал так заразительно, что к большинству присоединился и сам Василий, и только Нюся о чем-то серьезно задумалась. Все наперебой стали придумывать желания.

Общее веселье нарушил возмущенный Великопольский:

— Я не понял, а что это делает у меня под подушкой?! — он двумя пальцами держал мужские шорты.

Посвященные в предрассветные поиски Артура, взорвались от смеха.

А Вася, довольный, что внимание общественности переключилось, добавил сквозь хохот:

— Заметь, я ведь тебя предупреждал, Артур! Ищи среди своих!

— Точно! — Артур ударил себя по лбу. — Я же положил их под подушку, чтобы рано утром не искать.

— Не вижу логики! Почему под мою подушку? — недоумевал Павел.

— Перепутал! Что же здесь непонятного? — с этими словами Артур забрал свои шорты у возмущенного Великопольского под дружный хохот коллег.

После завтрака Дарья, перекинувшись парой словечек с Станиславовичем, громко объявила:

— Через пятнадцать минут состоится летучка. Место проведения — здесь, на поляне. Явка всех обязательна. Попрошу без опозданий. Думаю, понятно, что все вышесказанное относится исключительно к сотрудникам Экстремального шоу.

Произнося последние слова, Дарья посмотрела на Майю, давая понять, что они адресованы именно ей. Майя лишь улыбнулась в ответ своей самой очаровательной улыбкой.

Народ начал бурно обсуждать услышанное.

Павел по привычке хотел было возмутиться и уже даже открыл рот, но, поймав на себе недобрый взгляд Ершова, решил не нарываться на неприятности.

В указанное время вся общественность, включая психолога, собралась на поляне перед домом. Дарья, заметив непрошеную гостью, сразу же к ней обратилась:

— Майя Никаноровна, если я недоступно объяснила в первый раз, то повторюсь. Сбор объявлялся только для работников студии. Или вас уже включили в штат?

— Нет, я не являюсь сотрудником вашего канала, но я бы хотела поприсутствовать, если, конечно, это возможно, — Майя посмотрела на Ершова, рассчитывая на его поддержку, и не ошиблась.

— Конечно же, возможно! — моментально отреагировал Станиславович.

— А я бы не стала принимать такие поспешные решения. Лично я — против присутствия посторонних при обсуждении рабочих моментов. И очень надеюсь, что директор прислушается к мнению главного редактора!

— Дарья, Майя — это не совсем посторонний человек, точнее, совсем не посторонний человек. И к тому же ее присутствие поможет ей в работе, а, соответственно, будет полезно и для нас всех, — вступился Ростислав.

— Ростислав Романович, я не ограничиваю вас в общении с непосторонним для вас человеком, но в свободное от работы время! А вот возможная польза от ее работы для нового выпуска шоу это вообще очень спорный факт.

Дарья сверлила его глазами, а он думал: «Как же она прекрасна в гневе».

— А я поддерживаю Дарью Андреевну в этом вопросе, — решил подлить масла в огонь Великопольский. — А вдруг Майя Никаноровна сольет услышанную информацию конкурентам?! И еще очень хотелось бы узнать мнение нашего ведущего. Почему это он молчит?

- Павел, какие конкуренты? Мы же на острове посреди океана! — попытался вразумить второго зама Ростислав.

— Дарья, Павел, не понимаю вас, — искренне удивлялся Станиславович. — Ефим, а что ты думаешь?