Итак, по каким-то причинам потомкам необходимо, чтобы я чувствовал себя в безопасности и дал «внутреннее согласие» на продолжение экспериментов, которые лично мне на фиг не нужны.

В это еще можно поверить. Возможно, все упирается в какие-то их технологии, в которых я ни бельмеса не понимаю. В двадцать первом веке человеческий мозг и принципы его работы оставались одной из главных загадок мироздания.

Полковник Визерс хочет меня успокоить и получить это самое «внутреннее согласие».

Сие понятно. Но это совершенно не означает, что я должен полковнику Визерсу верить.

С другой стороны, версия об аналитической работе под постоянным надзором СБА выглядит на порядок убедительнее версии о «свободном плавании», в которое они могут меня отпустить. Потому что во все времена ни одному человеку не позволят беспрепятственно разгуливать по планете, или в данном случае по нескольким десяткам планет, с секретной информацией в башке.

Но самой убедительной все равно оставалась версия о «расходном материале». Тело в крематорий, и концы в воду. Никакой дополнительный надзор не нужен, и секреты совершенно точно останутся секретами.

– Вероятно, ты сейчас думаешь о том, что я лгу, – сказал Сол.

– Согласись, такая мысль вполне могла прийти в мою голову. Человек, который никому не доверяет, вряд ли может ждать, что другие будут безоговорочно верить ему самому. Разведчик – это профессиональный лжец.

– Ты журналист, – заметил Сол. – Эта профессия тоже подразумевает способность лгать.

– Приятно видеть, что за все эти века отношение людей к журналистике не претерпело особых изменений, – сказал я.

– Мы можем продолжить и без твоего согласия, – сказал Сол. – И продолжим, даже если не получим его. Пусть это и создаст нам определенные трудности. В любом случае тебя ожидают долгие, неприятные и, не буду врать, весьма болезненные процедуры. Сейчас я просто пытаюсь облегчить себе жизнь. И тебе тоже.

В первую часть его заявления мне было поверить гораздо проще, чем во вторую. На самом деле я встречал не так уж много людей, которые старались облегчить мне жизнь. Зато осложнить ее пытались многие.

– Сейчас я расскажу тебе кое-что о мире, в который ты попал, – сказал Сол. – Без подробностей, и вряд ли ты сможешь сложить в своей голове общую картину, но все же… Демократический Альянс включает в себя десятки планет. На этих планетах живет девяносто процентов человечества. Того самого человечества, к которому принадлежишь и ты. Речь идет о десятках миллиардов людей, ты это понимаешь?

– Если сейчас ты скажешь, что жизнь этих десятков миллиардов зависит от меня и от моего решения, я рассмеюсь тебе в лицо, – предупредил я.

– Жизни этих десятков миллиардов зависят от множества факторов, – сказал Сол. – И феномен твоей памяти является лишь тысячной долей процента, если и не того мельче. Но иногда бывают ситуации, когда многое зависит именно от тысячных долей.

– Еще секунда, и я начинаю смеяться в лицо, – сказал я.

– У Альянса есть проблемы, – сказал Сол. – И не просто проблемы, а серьезные угрозы его существованию. А следовательно, и существованию всего человечества.

– Вряд ли ключ к решению этих проблем, какими бы они ни были, хранится в моей голове.

– Это верно, – согласился Сол. Он щелкнул клавишей на столешнице, и левая стена превратилась в монитор, как я этого и ожидал.

На мониторе был изображен офигительный чувак. В смысле, посмотришь на такого чувака и сразу офигеешь. Лично я офигел.

Мне несколько раз доводилось бывать в байкерских клубах. Каждый уважающий себя байкерский клуб должен числить в своем составе несколько старожилов, этаких парней, которые родились в кожаных куртках, пьяными, бородатыми и с «Харлеем-Дэвидсоном» между ног.

Они массивные, высокие, толщина их рук сопоставима с толщиной ног футболиста, в их фигурах легко угадывается первобытная варварская мощь, а в их глазах читается нескрываемая угроза. Они носят кожаную одежду с большим количеством металлических заклепок, не боятся ни черта, ни дьявола, всегда готовы зарядить с ноги, и первая мысль, которая приходит тебе в голову, когда ты их видишь, формулируется очень просто:

«О черт, о черт, о черт!»

В общем, это совсем не те люди, которых хочется повстречать на ночной безлюдной улице, если у тебя нет парочки-тройки крепких друзей с бейсбольными битами. И даже если эта самая пара-тройка друзей с бейсбольными битами у тебя есть, встречи с такими индивидуумами все равно искать не стоит.

Парня с монитора от этих старожилов байкерских клубов отличали только две детали. Во-первых, и это сразу бросалось в глаза, у чувака не было мотоцикла. Во-вторых, он был небольшого роста, о чем свидетельствовала метрическая сетка, на фоне которой он был сфотографирован, отчего его мощная фигура казалась почти квадратной.

– Какая-то местная знаменитость? – спросил я. – Рок-звезда или что-то вроде того?

– Нет, – сказал Сол. – Это кленнонец.

– А, так вот как он выглядит, – с деланым облегчением сказал я. – А я смотрю, что-то знакомое, думаю, не кленнонец ли это. А это как раз кленнонец и есть. А это нормально, что он высотой всего полтора метра? Это какой-то вид гномов, да?

– Посмотри внимательно на его лицо, – сказал Сол.

– Ну, он, вне всякого сомнения, не красавец, – признал я.

И эти слова были правдой.

Кленнонец, кем бы он там ни был, был так же далек от классических канонов красоты, как земляной червь далек от мечты о полете. А может быть, еще дальше.

Физиономия чувака выглядела так, словно по ней долго и упорно били большой чугунной сковородой. Лицо было абсолютно плоским, вместо носа на нем зияли два отверстия, рот обозначен прямой линией, уши… А где у него вообще уши?

Зато у чувака были большие глаза. Чересчур большие. Непропорционально большие относительно всего остального. Белок… наверное, это слово тут не совсем подходит, потому что то, что у всех нормальных людей называется белком, был желтого цвета. А сами зрачки были красные. Возможно, именно так художники Ватикана могли бы изобразить посланца самого ада.

– Сдаюсь, – сказал я Солу. – Ответа на эту загадку я не знаю. Ты показал мне изображение какого-то уродца сразу же после разговора о том, что вашему драгоценному Альянсу, а вместе с ним и всему человечеству что-то угрожает. Вот этот тип угрожает, что ли?

– Это кленнонец, – повторил Сол.

– И что, он не человек, что ли?

– Не человек, – сказал Сол. – Это кленнонец. А если точнее, то это – боевая особь Кленнонской Империи. Генетически модифицированный солдат нашего противника. И он совершенно точно не человек. В Кленнонской Империи много таких особей. Миллионы.

– Остается только порадоваться за Кленнонскую Империю, – сказал я. – Далеко она от Альянса?