Хантер все так же подозрительно смотрел на друга.

— Будь это правдой, тебя бы не волновало, знает ли кто-либо, что она твоя любовница. Позор пал бы только на ее голову, Доминик. Не на тебя. Нет, определенно здесь дело не только в постели.

Прищурившись, Хантер снова окинул друга пристальным взглядом.

— Не продолжай, Себастьян, — предупредил тот.

Но Хантер редко обращал внимание на подобные предостережения.

— Ты по-прежнему ее любишь, — тихо произнес он.

Бокал, который Доминик держал в руке, разлетелся на куски, осколки посыпались на каминную полку, капли бренди, смешанного с кровью, усеяли пол. Но герцог не почувствовал боли.

Вытащив из кармана чистый белоснежный платок, Хантер подскочил к другу. Убедившись, что в ране не осталось осколков, он туго перевязал ладонь платком, чтобы остановить кровотечение, а затем с беспокойством взглянул на Доминика.

— Все гораздо хуже, чем я предполагал, — произнес Хантер, и Доминик понял, что друг говорит отнюдь не о порезе. — Ты не желаешь этого слышать, но я все-таки скажу. Ты совершаешь большую ошибку, Доминик.

— Пусть так, но все-таки я не откажусь от нее, — произнес герцог.

Он знал, что говорит как упрямый, сварливый безумец, когда нужно расслабиться и сделать вид, будто Арабелла ничего для него не значит.

— Нет, думаю, ты с ней просто так не расстанешься, — тихо, задумчиво протянул Хантер. — Она тебе небезразлична, Доминик.

— Не она. Мне нравится, как она согревает мне постель, — холодно бросил Доминик, прекрасно понимая, что Хантера не проведешь.

Гордость не позволила ему открыто признать правду. Честно говоря, Доминик и сам перестал понимать, что правда, а что нет.

Он снова напрягся, ожидая новых вопросов со стороны Хантера, но тот свернул тему и сочувственно хлопнул друга по плечу:

— Думаю, тебе не помешает еще одна порция доброго бренди.

— Меня интересует только секс, — продолжал настаивать Доминик, прекрасно понимая, что бессовестно лжет.

Хантер это понял сразу. Его и Арабеллу слишком многое связывало, Доминику не хотелось думать о тех чувствах, которые связывали их. До этих глубин он сам еще не добрался.

— Я знаю, что делаю, Себастьян.

— Надеюсь, Доминик.

Но слова герцога ничуть не убедили Хантера.

Прошло десять дней. Арабелла проснулась рано утром. В комнату через щель между занавесками лился солнечный свет. Постель еще хранила тепло тела Доминика, хотя он ушел до рассвета, как и каждое утро. Что ж, каким бы бесчестным негодяем ни был его светлость герцог Арлесфорд, по крайней мере, он соблюдал осторожность.

В комнате над ее головой раздался гулкий топот маленьких ножек. Арчи. Она улыбнулась, надевая халат, и отправилась навстречу сыну и матери.

— Ну-ка, сони, выбирайтесь из-под одеял и одевайтесь — сегодня мы едем кататься.

— Ты уверена, что это хорошая идея? — поинтересовалась миссис Тэттон, удивленно глядя на Арабеллу.

— До меня дошел слух, что на Оксфорд-стрит появился замечательный аптекарь, который смешивает лучшие мази для суставов. Кроме того, мы не выходили из дому с той самой прогулки в парке, и сидение в четырех стенах не лучшим образом сказывается на вас с Арчи. Погода сегодня прекрасная, нам не помешает подышать свежим воздухом.

— А если нас увидит твой джентльмен? — поинтересовалась миссис Тэттон.

— Мы будем очень осторожны. К тому же он ненавидит ходить по магазинам. — Арабелла сомневалась, что Доминик успел пересмотреть свои взгляды в этом вопросе. — И я абсолютно не представляю, что ему делать у аптекаря.

— Но после того как он в прошлый раз чуть не поймал нас... Я думала, что сойду с ума от страха!

— Мы вернемся как можно раньше, чтобы осталось достаточно времени на подготовку к его прибытию. — Арабелла нежно коснулась плеча матери. — Поедем, мама, пожалуйста! Я думаю, тебе прогулка только пойдет на пользу. Обещаю, ничего страшного не случится. — Арабелла ощутила невольную дрожь — не успела она произнести эти слова, как ее охватило зловещее предчувствие. Она повернулась к сыну: — А ты что скажешь, Арчи? Я подумала, что перед визитом к аптекарю вполне можно было бы заглянуть в кафе «Гунтер» и поесть мороженого.

— Правда, мама?

Маленькое личико Арчи озарилось радостным возбуждением.

Арабелла поцеловала сначала его, потом мать.

— Ну, тогда поторапливайтесь, — улыбнулась она.

Арабелла снова и снова повторяла себе, что шанс угодить в неприятности ничтожен, но неприятное ощущение напрочь отказывалось покидать ее.

Немногим позже ей предстояло узнать, что это предчувствие называется инстинктом, к которому нужно прислушиваться.

—Я так рада, что ты все-таки уговорила меня поехать с вами. Нынче дивный день, и Арчи прекрасно проводит время, — с улыбкой произнесла миссис Тэттон, неспешно идя по улице рука об руку с Арабеллой.

Арчи то и дело забегал вперед, пыхтя от радости.

— О, посмотри только на ту витрину, Арабелла! — Миссис Тэттон потянула дочь к витрине магазина, где были выставлены многочисленные бутылочки с духами. — Из самого Парижа — и в комплекте с соответствующим мылом! Какая прелесть!

— Именно об этом магазинчике я тебе и говорила — в нем работает аптекарь, которого наперебой расхваливают все. Джеммел рассказал мне, что купил здесь мазь для суставов — ему стало тяжело двигаться. И она сотворила настоящие чудеса! А кухарка клянется, что тоник этого аптекаря вернул ее сестре здоровье, когда та ужасно ослабела после лихорадки. Я подумала, что мы обязательно найдем здесь лекарство и для тебя, мама.

— Если ты веришь, что это поможет.

— Попробовать в любом случае не помешает. — Арабелла слегка изогнула брови. — И, возможно, стоит побаловать себя замечательным французским мылом, выставленным на витрине.

Миссис Тэттон рассмеялась. Арчи последовал ее примеру, хотя толком не понял, что так развеселило бабушку. Арабелла не могла не присоединиться к веселью.

Когда они вошли в дверь, зазвонил маленький колокольчик, и женщины, стоявшие посреди магазина возле витрины со стеклянными пузырьками, обернулись. Они смерили внимательными взглядами Арабеллу и ее семью. Бутылочки, возле которых толпились посетительницы, оказались той самой новой коллекцией французских духов, которые привлекли внимание миссис Тэттон. Арабелла наблюдала за тем, как дамы тщательно принюхиваются к ароматам, которые продавщица наносила на их руки с помощью тонких стеклянных палочек.

Две из них были уже в возрасте, Арабелла предположила, что они ровесницы ее матери. Но эти леди были столь же надменны, сколь миссис Тэттон любезна и обходительна. Арабелле хватило одного взгляда, чтобы вынести свое — отнюдь не лестное — мнение об их характерах. Третья была гораздо моложе их, совсем недавно превратившаяся из девочки в девушку. В отличие от старших, одна из которых, судя по неоспоримому сходству черт, была ее матерью, она казалась тихой и стремилась произвести хорошее впечатление на окружающих.