— Где это сказано?

— Тебе просто слабо, — усмехнулся он.

— Меня на это не поймаешь. — Дженна посмотрела на него неодобрительно.

— Трусиха! — Его руки смело заскользили по ее телу.

— Не куплюсь!

— Потому что тебе слабо. — Рука Стена опускалась все ниже.

— Тебе не удастся меня заставить.

Стен закрыл ей рот поцелуем и заставил-таки забыть, о чем они спорили.

Прошло несколько недель, и Дженна поняла, что окончательно погибла. Они со Стеном виделись почти каждый день и часто разговаривали по телефону. Ее нога пришла в норму, и можно было уже на равных играть в баскетбол со Стеном и Джорданом.

Хотя Стену было трудно сдерживаться, он старался не давить на Джордана, понимая, что симпатии мальчика разрываются между ним и братом. Несколько раз Стен даже приглашал Джордана с братом обедать, чтобы попытаться наладить отношения.

Стен и Дженна часто обсуждали ситуацию и понимали, что если Джордан и согласится жить со Стеном, то это произойдет не очень скоро и Джордан наверняка захочет поддерживать отношения с братом.

Ситуация была сложной, но стоила того, чтобы попытаться ее разрешить.

Любить доктора Стенли Майклза тоже было сложно, но Дженна считала, что стоит рискнуть. Когда он был рядом, все ее страхи и сомнения проходили. Но даже когда его не было с нею, она стала больше смеяться, стала замечать небо над головой, радоваться окружающему миру, вообще по-другому относиться к жизни.

Любовь вдохновила ее на то, чтобы преподнести Стену необычный сюрприз ко дню его рождения, исполнив его мечту: почувствовать, что он не одинок, что он кому-то нужен. Она знала, что найти бывших членов команды «Клуб скверных мальчишек» будет нелегко, но восприняла эту задачу как вызов.

— По-моему, твой телефон надо отсечь хирургическим путем, — сказал Стен, заявившись к ней домой накануне своего дня рождения.

Дженна разговаривала в это время по телефону с женщиной, которой было поручено испечь торт.

— Я думаю, ты права, — сказала она в трубку. — Я тебе завтра позвоню, хорошо? Ага… Пока. — Дженна повесила трубку. Стен ни в коем случае не должен догадаться, с кем и о чем она договаривается.

— Мне нравится, как ты их отшиваешь. — Стен поцеловал ее, и она ощутила уже ставший привычным внутренний трепет. — Работа?

— Да, с тех пор, как ушел один прокурор, работы прибавилось, — сказала Дженна. — А как у тебя прошел день?

— Напряженно. Пациентка упала с лестницы, и мне пришлось вставлять штырь и четыре винта.

— Господи, — содрогнулась Дженна.

— Я ей сказал, что у нее всегда будет отговорка, когда ей придется проходить сквозь металлоискатель.

— Она тебе не врезала за это?

— Нет, — ухмыльнулся Стен. — Она ведь не ты. А что ты мне подаришь на день рождения?

— На день рождения? — притворилась удивленной Дженна. — У тебя скоро день рождения?

— Не разыгрывай меня, моя Королева. У тебя же память как стальной капкан, и ты прекрасно помнишь, что завтра у меня день рождения. Я могу подсказать, чего бы мне хотелось.

— Да ну! Впрочем, чего ожидать от единственного ребенка? Ну и чего бы тебе хотелось?

— Мне надоела моя квартира.

— Ты подыскиваешь дом, — предположила Дженна.

— Я решил, где хочу жить, — сказал он, наматывая на палец прядь ее волос.

Реакция Дженны на его прикосновение всегда была одинаковой: у нее переворачивалось сердце. Еще месяц назад она с презрением отмела бы это чувство. Сегодня она им упивалась.

— Где же?

— Здесь.

На целую минуту Дженна лишилась дара речи. Стен внимательно за ней наблюдал, пока она приходила в себя.

— Я хочу в качестве подарка переехать к тебе. — В глазах Стена появился какой-то голодный блеск. — Что скажешь?

— Я не так себе представляла наши будущие отношения. — Мысли Дженны лихорадочно заработали.

— Разреши мне переехать. Я хочу быть с тобой все время. — В хриплом голосе Стена слышалась мольба.

— Мне надо подумать, да и тебе не мешает. А как же Джордан?

— Он мог бы проводить со мной День благодарения и Хэллоуин[4].

— По-моему, ты слишком торопишься.

— Понял. Ты можешь дать ответ завтра вечером.

В ней боролись испуг и радость.

— Но это же менее суток!

Стен хотел ее обнять, но она увернулась.

— Ты всегда был проворным. Я с трудом тебя догоняла, когда мы играли в салочки.

Стен все же поймал ее в свои объятия, и она рассмеялась.

— Ты хочешь показать свое мужское преимущество?

— Просто ты нужна мне каждую минуту.

Дженна уперлась руками ему в грудь, пытаясь освободиться.

— Не думай, что тебе удастся так легко от меня отделаться. Ты должна мне позволить переехать к тебе. Тебе понравится, что в доме появится мужчина.

— Всякий раз, когда ты оставишь на полу посреди комнаты носки и майку, я буду вспоминать замечания, которые делала моя мама отцу и братьям.

— Чтобы я когда-нибудь бросил носки и белье на пол? — с невинным видом возмутился Стен.

— Плюс ко всему ты будешь все время на меня давить и съедать все мое печенье.

— Просто я буду постоянно живущим у тебя экспертом-контролером.

Дженна застонала и опустила голову ему на грудь.

— Я тоже хочу быть с тобой. Всегда.

Дженна почувствовала, как он задержал дыхание, и поняла, что в его жизни наступил важный момент. Сердце ее бешено колотилось. По глазам Стена и по выражению его лица было видно, что он полон решимости, и это потрясло Дженну.

— Я люблю…

Прежде чем он успел закончить фразу, она прикрыла ему рот ладонью. Напуганная и потрясенная, она дрожала всем телом.

— Не говори этого, если не уверен абсолютно, — едва слышно прошептала она. Это было последним барьером, отделявшим ее от Стена. Ей стало страшно оттого, что она уже никогда не будет свободна. — Прошу тебя. Если после того, как ты произнесешь эти слова, наши пути все же разойдутся, я этого не переживу.

— Я люблю тебя, Дженна Джин Андерсон, — с нежностью сказал он. — И сделаю все, чтобы заставить тебя полюбить меня.

Дженна закрыла глаза, чтобы он не заметил ее слез. Он уже сделал. Просто еще об этом не знает.

На следующий день у Дженны не было ни одной свободной минуты, но все же она иногда вспоминала о предложении Стена. Странно, но было необыкновенно просто представить Стена живущим в ее доме. Каждый раз при мысли о его переезде у нее почему-то сердце уходило в пятки, но к концу дня идея стала казаться ей абсолютно правильной. Она приводила все новые и новые доводы в пользу предложения Стена, главным из которых было то, что они, по-видимому, предназначены друг для друга.