– Мы должны изолировать Кабул от военного городка. – Голос Акбар-хана донесся из коридора. – Это будет первый наш шаг.

– А что делать с Бернсом и людьми в казначействе? – Айша узнала голос Бадар-хана.

Мужчины направлялись в зал заседаний, где собиралась очередная шура. Айша приникла к гобеленовому занавесу.

– Они будут отрезаны от своих товарищей в военном городке, – бросил Акбар-хан. – Лишив англичан свободы передвижения, мы разрушим их веру в себя и поселим страх в их сердца.

– А может быть, следует сделать нечто большее, – медленно произнес Бадар-хан.

– Что ты имеешь в виду?

– Продемонстрировать нашу силу.

– Мятеж?

– Люди неспокойны, – уклончиво ответил собеседник Акбар-хана.

Айша содрогнулась. Она знала, что Акбар-хан и его друзья – сирдары тщательно готовят бунт в Кабуле. И если толпа выплеснет свою ярость на врагов, то ужасные последствия этого представить нетрудно.

– Я думаю, что народ должен сам принять решение, – как бы ненароком бросил Акбар-хан. – Иди на шуру, друг мой. Я буду там через минуту.

Айша поспешно отскочила от занавеса, но в ту же секунду Акбар-хан вошел в переднюю и бросил на нее испытующий взгляд.

– Ты подслушивала.

– Я не могла не слышать, – вспыхнула Айша.

Акбар-хан задумчиво пригладил бородку:

– Я думаю, ты специально встала здесь.

– Зачем ты раздуваешь мятеж? – сказала она с неожиданным пылом, потому что думала сейчас о человеке, который стоял под окном. – Что ты выиграешь, устроив резню?

– А почему ты считаешь, что я раздуваю мятеж? – Акбар-хан беззаботно пожал плечами. – Что бы люди ни делали, меня это не касается.

– Ты же знаешь, что это не так! – Айша в волнении шагнула к Акбар-хану. – Ты можешь остановить их, если захочешь. Неужели тебе нравится играть людьми? Наблюдать, как они во имя тебя совершают убийства?

– Ты переходишь границы, Айша, – мягко предупредил он. – Феринге должны узнать характер афганцев, которые умеют мстить за оскорбления. Мы научим их бояться нас.

«Меня этому научили», – с грустью подумала Айша. Она боялась их. Боялась Акбар-хана. Он никогда не был жесток с ней, никогда не запугивал ее, разве что наказывал порой за детские капризы. Но Акбар-хан обладал абсолютной властью, и это страшило Айшу. Она грациозным движением приложила руки ко лбу в знак повиновения.

– Я пришел предупредить, чтобы ты не выходила из дома, – сказал он по обыкновению спокойно, словно между ними не было никакой стычки. – До тех пор, пока все не успокоится.

Акбар-хан, не сказав больше ни слова, ушел, и Айша вернулась к окну. Рэлстон исчез. На город падала ночь, зимний ветер носился по пустынным улицам, и под его порывами глухо хлопала дверь, как будто жалуясь на что-то.

– Наглые варвары, будь они прокляты! – взорвался Бернс. Дело происходило в тот же вечер, несколькими часами позже. – Что они о себе думают, черт побери? Перерезали все дороги между Кабулом и военным городком! – Бернс бросил взгляд на сипая, который должен был передать сообщение Бернса Макнотену, но вернулся в резиденцию, потому что его не пропустила враждебно настроенная толпа.

Умный сипай молчал, правильно полагая, что эти вопросы следует задавать вовсе не ему. Но Бернс уже готов был обрушить свой гнев на его голову, если бы не вмешался Вильям Бродфут, секретарь Бернса.

– Сэр Александр, он и вправду здесь ни при чем, – сказал Вильям и застенчиво кашлянул. – Его вынудили вернуться.

Сэр Александр негодующе покачал головой и взмахом руки отпустил сипая, который с чувством облегчения покинул комнату.

– Не думаю, что это серьезно, – произнес Бернс уже более спокойным тоном. – Просто легкое волнение. Все уляжется к утру. А если нет, Эльфинстон пришлет бригаду, и мы покажем, кто здесь главный.

– Но как же это сделать, Александр, если мы не можем доложить ему о ситуации? – вмешался младший брат Бернса, отвернувшись от окна, которое выходило в темный сад.

– О, Чарли, не беспокойся, – подбодрил его Бернс. – На рассвете мы передадим депешу. Не надо… – Он умолк, услышав голоса в холле. – Ад и все его дьяволы! Неужто Кит Рэлстон? – Бернс распахнул дверь библиотеки. – Кит, что ты здесь делаешь, черт побери? Я думал, ты давно уехал из города.

Кит вошел в комнату, согревая дыханием руки.

– Господи, ну и холод! Нет, я решил немного побродить по базару, поразнюхать, как идут дела. В таком маскараде никто не обратил на меня внимания. – И Кит выразительным жестом указал на свою одежду.

– Тебя и впрямь не отличить от местных, – сказал Бернс. – Только бороды не хватает. Слышал? Эти бесстыжие ублюдки никого не пропускают в военный городок!

Кит печально кивнул и сбросил с плеч тяжелую бурку.

– Ужасно, Бернс. Вот-вот грянет гром.

– Ерунда. Несколько наших полков положат конец этому безобразию.

– На твоем месте я удвоил бы охрану, – возразил Кит резко. – И здесь, и в казначействе… О нет, благодарю. – Он отказался от сигар, предложенных Бродфутом. – А вот бренди бы выпил: промерз до костей.

Бутылку тут же принесли, и в комнате воцарилось угрюмое молчание. Кит беспокойно шагал взад и вперед. Ногой подтолкнул в камин полено, а потом хмуро уставился в свой бокал, занятый мыслями об Айше. Он готов был поклясться, что видел ее сегодня днем в окне… и она его видела. А потом в комнате появился еще один человек. Кит заметил, как он прошел мимо окна. И в этом сильном, плотного телосложения мужчине нетрудно было узнать Акбар-хана. Что там произошло? Мысли эти сводили с ума, и Кит постарался выбросить их из головы, переключив внимание на спор, который возобновили его друзья.

– Как ты думаешь, в штабе узнают, что мы не можем выехать из города?

– Трудно сказать, – пожал плечами Кит. – Но сомневаюсь. Все произошло так быстро. До самого вечера дела шли как обычно.

– Рэлстон, ты надеешься прорваться, переодевшись афганцем?

– Надеюсь, тем более что поеду без седла. Английское седло они тут же узнают. – Кит подошел к окну, отдернул тяжелую занавеску и стал всматриваться в непроглядную тьму. – Подождем до утра. Может, Александр прав, и люди успокоятся. Наглецам ночь придает дерзости, а с первыми лучами солнца их смелость улетучивается.

– А все этот проклятый Акбар-хан, попомни мое слово, – свирепо заявил Бернс. – Попадись он мне в руки, я повесил бы его за предательство и мятеж.

Кит выразил свое восхищение этой идеей, приподняв брови.

– Я, пожалуй, пойду спать, с вашего позволения. И если на рассвете ситуация не улучшится, попробую проникнуть в военный городок.