Нас продолжает безбожно трясти, но Амирана это не останавливает. Содрогаясь в кресле, я нахожусь на грани того, чтобы умолять Бога о спасении, а Амирана о том, чтобы он оставил меня в покое или скорее довел до освобождения, черт.

Кажется, я даже пытаюсь отстегнуть ремень безопасности и оттолкнуть его, когда турбулентность вдруг резко прекращается, но уже поздно: Амиран давно приоткрыл ларец Пандоры моей чувственности и сексуальности, и я не в силах закрыть его обратно.

— Не смей вставать. Это запрещено, — рычит он, а у меня все внутри сокращается с такой силой, что хочется ощутить в себе его упругий объёмный член, а не пальцы. Даже, когда он вводит третий, я тихо шепчу сквозь зубы лишь что-то в духе «мне мало…еще, Ран, нет, хватит…».

Пытка заканчивается только когда мое тело взрывается волнами, из горла рвется истошный крик, который я заглушаю, укусив его за предплечье.

Мои ноги продолжают мелко дрожать, мышцы пресса сжимаются, а вот чертова турбулентность заканчивается.

Что это было? 

Нахожу в себе силы встать, когда Амиран покидает меня и пробует меня на вкус, облизывая свои пальцы.

— Амиран, прости, мне нужно выйти, — я соскакиваю настолько быстро, что сама удивляюсь подобной прыткости и запасу сил после оргазма. Встаю, превозмогая боль в дрожащих коленках, и направляюсь в необходимое мне убежище. На мое счастье, предупредительные аварийные сигналы окончательно гаснут, но внутренне меня по-прежнему трясет.

Мне нужно прийти в себя, и Амирану стоит остыть, пока он не трахнул меня на сидении на глазах у любопытного персонала.

Глупо было рассчитывать на то, что он оставит меня в покое. Пробыв в туалете минут пятнадцать и надышавшись сполна, я наконец выхожу из просторной кабинки. И тут же оказываюсь в куда более тесных и требовательных объятиях мужа. Схватив за талию, слегка толкнув, он силой припечатывает меня грудью к стене салона. Распяв на ней, Ран поднимает мои руки над головой, и удерживая запястья вверху, одновременно толкается каменным стояком в мои бедра. Я чувствую силу его намерений через джинсы, и впервые, не могу даже мысленно отрицать, что хочу ощущать его кожа к коже. Мне это необходимо.

— Прогнись, tatlim. Хочу твою задницу, — угрожающее и слегка озлобленно клокочет он. — Видеть, — уточняет с усмешкой и неистовыми движениями задирает мое платье до талии. — Красивый и развратный выбор. Мне нравится, — Ран оттягивает на себя резинку моего кружевного белья, так, чтобы специфическая ткань мягко и приятно царапала клитор. Черт, что он творит, не могу так больше…

— Амиран, не здесь, — нервно сглатываю я в тот момент, когда слышу, как звякает пряжка ремня и открывается молния на его джинсах. Чувствую его дыхание мне в затылок. Сильные руки на талии и ягодицах.

— Хочешь меня, tatlim? Признайся…скажи, — короткое рычание около уха.

— Мы не одни, Ран…, — ощущая себя где-то на дне морального грехопадения, все еще пытаюсь протестовать я.

— Плевать, упрямая тигрица, — с легким шипением Амиран скользит обнаженной плотью по моим раскрытым для него отверстиям. — Прими меня сейчас, сладкая, — рвано выдохнув, бесцеремонно входит, погружаясь глубоко одним махом. Внутренняя наполненность вырывает из меня блаженный стон, полный немого признания и ответов на все его вопросы.

Да, я хочу. 

Да, мне тоже в этот момент плевать…

Кусаю губы, принимая не только его плоть, но и всю силу, мощь и горячность этого дикого зверя.

 — Так, девочка. Громче. Кричи, не стесняйся. Я всех отсюда выгнал к чертям собачьим, — заверяет Амиран, а мне слишком хорошо, чтобы пытаться понять, как он всех выгнал на высоте десять тысяч метров. — А если кто и слышит, то пусть все знают. Что я хочу только тебя. Только тебя, Алиса, — шепчет Ран, до боли жестко и чертовски приятно заполняя меня.

Господи, это так сильно, что хочется кричать и плакать, стонать и петь, принимать его, пока не улетим вместе…

Мои ноги дрожат, я встаю на носочки и прогибаюсь сильнее, вбирая в себя еще больше его, больше Амирана, до самого основания.

Мне никогда не стать прежней Алисой…, но даже это горькое осознание утопает в пучине невероятного, сногсшибательного и сладострастного наслаждения, которое взрывает меня изнутри. 

Амиран

—  Ран…, — простонав мое имя, Алиса упирается взмокшим лбом в стену и подается бедрами назад, принимая жесткие толчки.

Я чувствую первую судорогу её освобождения. Она зарождается внизу, где мой член бьет в одну и ту же чувствительную точку, сочится горячими соками и расходится дрожью по выгнувшемуся телу.

 — Боже…, — сдавленный всхлип в ответ на очередной глубокий удар. Еще и еще один. Я гортанно рычу сквозь стиснутые зубы, ощущая пульсацию сокращающихся бархатистых стенок. Пряный запах её удовольствия забивает все мои рецепторы, пробуждая животный инстинкт — подмять, взять всю, пометить собой, где только можно. Сжимаю ладонями подрагивающие ягодицы и вбиваюсь сильнее, посылая к чертям сдержанность. Она кричит, зажимая рот кулаком, проигрывая обрушившемуся на нее наслаждению.

— Слишком хорошо. Да, tatlim? — хриплю, насаживая её на себя с откровенным хлюпающим звуком. Шлепаю по заднице, задерживаясь внутри и разминая пальцами следы от ударов. Она невнятно мычит, мотая головой и все еще пребывая в нирване от стремительного оргазма.

— Так быстро кончаешь, — склонившись к её уху трогаю языком аккуратную мочку, глубоко втягивая носом аромат удовлетворённой женщины. — Моя тигрица любит секс. Мне чертовски повезло, — прикусываю покрывшуюся испариной шею, медленно выскальзывая из мокрой щелки и снова вхожу, наблюдая за своими действиями.

— Замолчи, — она снова рычит, и опустив руку царапает мое бедро, требуя остановиться, но на самом деле хочет, чтобы я продолжил.

— Все еще думаешь, что мы не подходим друг другу, tatlim? — вопрос риторический. Не для меня, для Алисы. Я знаю ответ. её тело кричит о том, что упрямая хозяйка не хочет признавать. Обильная влага, блестящая на нежных бедрах и моем разбухшем члене, в неторопливом темпе погружающемся в горячее лоно, выдает все секреты, не оставляет сомнений.

—  Давай быстрее, Мир. Нас могут увидеть, — получив свою дозу удовольствия, моя похотливая амазонка снова включает стыдливую скромницу.

— Впереди еще три часа полета, сладкая. Я никуда не спешу. Немного качественного отдыха мне не помешает. Буду трахать тебя, пока не надоест, — хрипло смеюсь в её ухо, не прекращая ленивых поступательных толчков. Она возмущенно охает, когда я отрываю её от стены, чтобы дать больше пространства для задуманных манипуляций. Просовываю одну руку в декольте, поочередно дразню призывно торчащие сосочки, второй — неторопливо сползаю вниз, касаюсь мокрых складочек, раздвигаю их, надавливая двумя пальцами на припухший клитор.

— Амиран, — шипит Алиса, вздрагивая всем телом. Шайтан, она сжимается слишком сильно. Делает это специально, чтобы подвести меня к краю. Ей почти удается. Почти. Я проглатываю гортанный рык, снова замираю в горячей глубине, наслаждаясь острыми ощущениями.