– Ты обиделась?

– С чего бы?

– Это была неудачная шутка, – вздохнув, признался он. – На самом деле я сказал это, чтобы ты кое-что знала обо мне.

– Я и так знаю о вас предостаточно!

– А вот я, оказывается, нет, – сказал он, заводя двигатель и плавно трогаясь со стоянки. – Ты работаешь у меня больше двух лет, но только теперь я понял, что ничего о тебе не знаю.

– Неужели? А мое досье?

– Там лишь сухие факты твоей биографии: семейное положение, образование… Кстати, что с твоим семейным положением?

– А что с ним?

– Я имею в виду, не намечается ли изменений.

– А зачем это вам?

– Как? – делано возмутился он. – Разве ты не знаешь, как это обычно бывает? Какой-нибудь хмырь убеждает, что он не просто самый лучший, а чистый клад и за него нужно уцепиться руками и ногами. Потом под влиянием этого внушения ты выходишь за него замуж, появляются дети, и прости-прощай верная и преданная секретарша.

Эва невольно хихикнула.

– А вам не кажется, что об этом следовало задуматься намного раньше, перед тем как вы мне предложили эту… роль?

– Вообще то, что ты согласилась, говорит не в пользу этого предположения.

– Не факт, – отозвалась Эва, глядя в окно и стараясь не улыбнуться.

– И что это означает?

– Например, что у нас свободные отношения. Вам такое в голову не приходило? Кстати, сейчас это очень модно…

Джастин мгновенно представил Эву в объятиях какого-нибудь мужчины – пусть даже самого распрекрасного! – и от нахлынувшей неизвестно откуда злости у него в голове случилось какое-то помутнение.

– К черту моду! – взревел он. – Ты немедленно должна сказать, есть у тебя кто или нет.

– Нет, – сухо обронила она. – Вы довольны?

– Нет, черт побери, ты так меня до инфаркта доведешь!

– Не понимаю, что это вы так раскричались? – Эва решила не удивляться ни этому разговору, ни реакции Джастина.

Он бросил на нее преувеличенно мрачный взгляд и сосредоточился на дороге, а Эва погрузилась в размышления.

Сейчас они должны выстроить какие-то приемлемые для данной игры отношения, а Эва ловила себя на том, что не знает, как подступиться к решению этой проблемы. Они были словно… впервые встретившиеся незнакомцы! Двухгодичный опыт совместной работы в данном случае оказался абсолютно бесполезным, ибо выяснилось, что они общались, как на маскараде: и он, и она постоянно, не снимая ни на миг, носили маски.

– Мне кажется, мистер Маккой, наше предприятие просто обречено на провал, – ровным голосом сказала Эва после паузы длиной в несколько минут.

– Джастин, – автоматически поправил он и полюбопытствовал: – Почему?

– Вы играете еще хуже, чем я.

– А мне казалось, у меня здорово получается. По крайней мере, на репетиции так и было.

– На самом деле все было ужасно неправдоподобно. Вы переигрываете. Вот с Оливией, например, вы так же себя вели?

Эве показалось, что Джастин не знает, как реагировать на ее вопрос: то ли разозлиться, то ли рассмеяться.

– Я всегда считала вас очень сдержанным человеком, – непробиваемой и холодной скалой, лишенной внешних проявлений эмоций, мысленно уточнила она, – а сейчас вы выглядите…

Эва замолчала, подыскивая подходящий словесный оборот, но Джастин ее опередил.

– Нормальным человеком, – подсказал он.

– Я бы даже выразилась – довольно эмоциональным человеком, – не смутившись, подхватила Эва.

– Вообще-то на работе ты тоже ведешь себя совершенно иначе.

– Но ведь это работа!

– Вот именно.

Эва откинулась на спинку сиденья и поджала губы. Она представила, что Джастин вот так же ворковал с Оливией, прижимал ее к себе, нашептывал на ушко всякие глупости… А она взяла и что-то там натворила, чем заставила Джастина страдать. Да еще как страдать! После этих мыслей Эва почти возненавидела Оливию Данинг.

– Вообще-то ты права, – не глядя на Эву, неожиданно признался Джастин. – Я никогда не вел так себя с… Оливией.

И вообще ни с кем так себя не вел, мысленно добавил он.

– Наверное, все дело в том, что я знаю, что это всего лишь игра, и могу позволить себе расслабиться.

– Наверное, – согласилась Эва, чувствуя подступивший к горлу знакомый вязкий комок.

А чего она ожидала? Что он скажет, что ему приятна ее компания? Что он ей доверяет? Что она ему нравится, в конце концов?! Господи, как, оказывается, далеко могут простираться фантазии! Она что-то слишком увлеклась. Ко всему этому нужно относиться с изрядной долей иронии и скептицизма. Как сказал Джастин Маккой – это всего лишь игра! Он просто оценил ее прелести, которые она продемонстрировала ему из чистого тщеславия. Или по глупости – что, наверное, вернее. Он холодный айсберг, неприступный и не способный ни на какие чувства, кроме плотских желаний, за которыми ничего не стоит.

Джастин свернул с шоссе, и Эва заметила, что они проехали ворота с табличкой «частная собственность», а впереди не видно ни одной постройки. Неужели вечеринка будет в подземном бункере какого-нибудь чудака-миллионера?

Эва задала этот вопрос Джастину, но он только усмехнулся и призвал ее проявить немного терпения. Эва проявила и минут через пять была вознаграждена: впереди показался огромный дом. Три этажа, массивные колонны, мраморные ступени. Этот дом словно по ошибке перенесли с Юга и решили оставить тут. Почти все окна были освещены, обширная стоянка забита дорогими автомобилями, а иллюминации на улице мог позавидовать приличный парк развлечений.

– Мы приехали, – сообщил Джастин очевидную истину.

– Вот только куда? – проворчала Эва.

Джастин распахнул дверцу и протянул Эве руку.

– Я сама, – попыталась возразить она, но он укоризненно покачал головой.

Наверное, за нами уже наблюдают из окон, решила Эва и глубоко вздохнула, вступая в игру. Она протянула Джастину дрожащую руку и выдавила улыбку, которая должна была сойти за ослепительно-влюбленную.

– Замечательно, – похвалил Джастин и, вместо того чтобы отпустить Эву, притянул ее к себе и коснулся губами виска.

– Зачем это? – испуганно выдохнула она.

– Надо. Хозяина дома зовут Сэмюэль Купер.

– А хозяйку?

– Хозяйки пока нет, только претендентки. Так что будь осторожна.

– С претендентками или с мистером Купером?

– Эва, радость моя, не стоит меня провоцировать.

– Я только поинтересовалась. – Она невинно похлопала ресницами, и Джастин невольно усмехнулся.