Под ногами хрустит свежий снег, и я принимаю помощь, когда Аарон протягивает мне руку, помогая забраться в седло перед ним.

– Когда ты вернёшь мне Вьюгу? Мы не может ездить так всё время.

– Почему нет? – насмешливо спрашивает он, притягивая меня поближе к себе, это настолько привычное движение, что я уже не обращаю внимания.

– Ты в одиночку громила, а таскать нас вдвоём Сахарку вряд ли в радость, – недовольно бормочу я, забирая у него поводья. К моему удивлению, Аарон, не сопротивляясь, отдаёт мне право вести.

В темноте и из-за снега я не решаюсь пустить коня галопом, боясь, что он поскользнётся. Мы двигаемся в меру быстрым шагом, одинокие, по пустынным улицам Серата. Мне практически не нужно управлять, Сахарок сам знает, где его дом, и поворачивает в правильном направлении раньше, чем я дёргаю поводья.

– Что тебе сказал Марк перед нашим уходом? – прерывает тишину Аарон, когда мы преодолеваем почти половину пути.

– Попросил довести тебя до комнаты, переживает, что ты пьяный споткнёшься о ковёр на лестнице, – хмыкаю я.

Начинает идти небольшой снег, и Аарон накидывает себе на голову капюшон. У меня его нет, поэтому принц крепче притягивает к себе, закрывая меня своим же плащом. Он прижимается своей щекой к моему виску, а когда спиной я чувствую его сердцебиение, мне становится теплее.

– Я не пьян.

– Я почти верю. Но и три чашки медовухи сами по себе не испарились.

Расслабляюсь под воздействием его мягкого тона. Сегодня я почти чувствую, как наши отношения стали лучше, они почти похожи на те, что появились между нами, когда мы бежали из Ярата. Возможно, Северин прав, и Аарон меня не ненавидит, однако уверена, что и доверия ко мне он не испытывает. Хотя я это заслужила за то, что попыталась убить его брата.

– Ты решил, как мне тебе отплатить за помощь сестре?

Он выжидает какое-то время, прежде чем ответить.

– Я принц, у меня есть всё, что можно захотеть. А то, что я хочу, ты дать мне не можешь.

– А ты скажи, и это мы проверим. Может, ты недооцениваешь мои способности? – упорствую я с улыбкой.

Его пальцы сжимаются на моей талии, до дворца осталось минут пять. У меня перехватывает дыхание, когда он расстёгивает несколько пуговиц на моём кафтане на уровне живота и забирается рукой под верхнюю одежду, лениво поглаживая кожу сквозь ткань рубашки. Я чувствую каждое прикосновение холодных пальцев, но продолжаю сидеть спокойно, до скрипа сжимая в руках поводья.

– Что ты пообещала Даниилу за спасение Анны? – тихо спрашивает Аарон.

– Ты не слышал?

– Нет, но догадываюсь.

– Тогда лучше…

– Скажи, – он едва сжимает пальцы, а я сглатываю. – Скажи, что он у тебя попросил.

Это уже не вопрос, а скорее приказ.

– Он хотел меня. Возможно, на один раз, возможно, на множество, – стараясь оставаться равнодушной, отвечаю я.

Молодой человек молчит, его поглаживания остаются спокойными и даже задумчивыми, принц не пытается расстегнуть рубашку. И я не уверена – это меня радует или расстраивает.

– И ты согласилась.

Вновь это не вопрос. Я не слышу в его голосе презрения и рада хоть этому, хотя ни радости, ни злости там тоже нет. Мы видим дворец. У меня вырывается тихий вздох, когда Аарон вытаскивает руку и обратно застёгивает кафтан.

В полной тишине нас встречают несколько солдат из дворцовой стражи. Они уводят коня, а мы входим во дворец. Вместе поднимаемся на третий этаж, и когда я пытаюсь свернуть в сторону своей спальни, Аарон останавливает меня.

– Пойдём.

– Куда?

– На четвёртый этаж. Ведь Марк попросил тебя проследить, чтобы я дошёл в целости и сохранности. Ты даже не знаешь, где моя спальня, – его губы изгибаются в слабой улыбке, и я иду за ним.

От лестницы мы поворачиваем налево и идём по коридору, который мало чем отличается от коридора на третьем этаже.

– Думаешь, Марк решит проверить и спросит какого цвета у тебя дверь? – иронично замечаю я, но всё равно смотрю на двери, гадая, которая из них ведёт в комнату Аарона. Здесь они все двойные, белые, украшенные абсолютно одинаковым узором с позолотой и золотыми массивными ручками.

– Нет. Он спросит, какого цвета у меня постельное бельё и сколько подушек на кровати, – спокойно отзывается принц, распахивая передо мной пятую по счёту.

– И сколько? – удивляюсь я, заходя к нему в комнату.

Здесь темно, только несколько подсвечников позволяют разглядеть, где стоит мебель. Я даже не могу определить, насколько комната большая, но вижу три огромных окна, сквозь которые проглядывает зимнее светлое небо, затянутое снежными облаками.

– Три, – отвечает принц, прикрывая за собой дверь.

– А постельное бельё?

Зачем Марку вообще такое спрашивать?

Только встречая взгляд Аарона и замечая, как уголки его губ дёргаются в снисходительной улыбке от моей недогадливости, я начинаю понимать. Перевожу взгляд на кровать. Там тёмное покрывало, и узнать цвет простыней я смогу, только если подойду и откину его или если… лягу сама.

Сердце начинает биться быстрее в груди, а внутри поднимается странный трепет, я чувствую, как горит моё лицо, но принц не замечает этого, проходит мимо, развязывая свой плащ.

– Марк любит подобные игры, – хмыкает он, скидывая влажную от снега накидку на пол.

– Но откуда Марку знать правильный ответ?

– Он и Павел – главные среди Теней после меня и свободно передвигаются по дворцу. Раньше они имели хоть немного совести, спрашивая позволения войти ко мне, но Марк свои манеры уже пропил и наведывается в мою комнату, когда пожелает, – морщится молодой человек, но я знаю, что его раздражение полностью напускное. – Если желаешь обыграть его, то откинь и посмотри, если нет, то можешь не смотреть.

Александр присаживается на край своего стола и продолжает спокойно расстёгивать пуговицы на кафтане, но заметив мою растерянность, останавливается.

– Если тебя это смущает, то я могу сказать. Тебе нужно только спросить.

Я не знаю, что мне сделать. Не знаю, зачем прохожу ближе к кровати старшего принца Серата и едва заметно касаюсь пальцами бархатного покрывала, зачем трогаю резные столбики балдахина из тёмного дерева. Я почти уверена, что тяну время, чтобы принять решение, но в голове полнейшая тишина, нарушаемая только стремительными ударами моего сердца, которое никак не хочет успокаиваться.

Александр терпеливо ждёт моего ответа, но любой намёк на улыбку исчезает с его лица, когда я начинаю расстёгивать свой кафтан, а потом подхожу к собеседнику и начинаю помогать раздеваться ему. Всего несколько мгновений, и я распахиваю его верхнюю одежду, а когда пальцами тянусь к пуговицам на рубашке, он перехватывает мои руки.