Из кармана грянула мелодия из «Убить Билла». Жека!

– Слушаю. – Я мазнула по дисплею, незаметно ставя звук на минимум.

И пока братец болтал что-то про магазин, путь домой, батон и бутылку кефира, я предельно четко отвечала:

– Да, Феликс, да… Сейчас вернусь… Конечно, документы подготовила… Нет, я недалеко.

Жека, обалдевший оттого, что его повеличали Феликсом и пообещали вместо кефира какие-то документы, пробормотал в трубку:

– Э-э-э, Танька, ты чего?

– Да, хорошо!

Наглый младшенький быстро смекнул, что я пока не могу ответить нормально, и тут же воспользовался ситуацией:

– Купи еще чипсов!

– Хорошо! – поперхнулась я.

– И колы! И торт!

– Хорошо! Ждите, – выпалила я и шустро нажала отбой, пока у меня не выцыганили таким макаром еще и новый скейт. Повернулась к тевтонцу: – Извините, но мне нужно вернуться на работу.

– Я могу подождать…

– Не стоит. Я не знаю, когда освобожусь.

– Тогда завтра я вам позвоню? – вопрос прозвучал констатацией факта.

– Да.

Я развернулась и энергичной походкой пошла обратно на работу.

В «Грате», несмотря на то, что рабочий день закончился уже два часа назад, были сотрудники. Макс что-то печатал, еще трое парней вперились в экраны мониторов, тихо переговариваясь.

Выжду четверть часа. Так, на всякий случай. Кстати… Я подошла к своему столу и, перевернув сумочку, высыпала все ее содержимое. Глядя на гору вещей, озадаченно нахмурилась. Что тевтонец мог у меня искать? Ну не помаду же, чтоб макияж подправить. На первый взгляд, ничего не пропало. А если и пропало, я все равно не пойму, что именно.

Я включила компьютер и, сделав вид, что работаю, принялась анализировать.

Итак. Тевтонец нашел мой адрес, проследил до офиса, прикинулся доставщиком, выдумал договор купли-продажи, разыграл влюбленность, предложил выгодную сделку… А стоило мне отойти, устроил обыск. Быстрый и достаточно профессиональный.

Вывод? Ему явно нужно было что-то важное. Очень. И это «что-то» находилось в моей сумке. Или уже пропало оттуда. Потому что довольным тевтонец не выглядел. Значит, не нашел.

Черт! По спине пробежал холодок. Сегодня вечером я решила дать отпор… Но тогда я думала, что передо мной влюбленный псих. Потом – что топ-менеджер. Но он явно не псих и не топ. Я сидела, вспоминая в деталях день своего собеседования в «Танойл». Шаг за шагом. Пальцы машинально вертели ручку. Сама не заметила, как начала набрасывать хронометраж. Во сколько вошла в здание, сколько времени провела в лифте. Так мне лучше думалось. И не заметила, как осталась в офисе одна.

Я посмотрела в окно. Поздний вечер, темные тучи висели низко, грозясь пролиться дождем. Стоит поторопиться, если не хочу промокнуть.

Просторную офисную тишину разрезал гром мелодии телефона. Феликс.

– Добрый вечер, – произнесла я, гадая, что ему может быть нужно.

– Таня, добрый вечер, – начал он. – Извини, что так поздно.

– Да ничего страшного, все нормально, я еще на работе.

– Да? – удивился он. – Я заглянул после встречи с Велем, но Макс сказал, что ты уже ушла.

– Ушла, но вернулась. Кое-что забыла…

Ага. Сбросить навязчивого типа с хвоста.

– Кстати, по поводу Михаэля Веля. Я не успел спросить, – он сделал паузу. В трубке послышался шум. – Все нормально? У тебя был ошарашенный вид, когда ты брала документы.

Внимательный. Памятливый. Прямо как… адвокат!

– Нет… Да… – замялась я. – Не могу точно сказать.

Говорить или нет о тевтонце, который преследует меня не первый день?

– Рассказывай, – потребовал Феликс, будто подслушал мои мысли. В его голосе звучала настороженность. – Не можешь сформулировать точно, изложи примерно.

Он прямо как туча, в которой только начинают зарождаться молнии. Их еще вроде и нет. И она, туча, даже не со стальным отливом, а белая, молочная и рыхлая. Но в воздухе уже поселилось предгрозовое ожидание.

– Это будет долгий и странный рассказ, – предупредила я. – И лучше не по телефону.

– Не по телефону? Завтра вернусь из командировки, и все выложишь.

– Ты уезжаешь?

Почему-то на душе сразу стало неуютно и тревожно. Захотелось спросить: «Когда вернешься?»

– Уже уехал, сразу после того, как отдал договор. Я сейчас в дороге.

Ясно, отчего связь временами становилась чуть хуже.

– Собственно, по этому поводу и звоню. Меня завтра не будет целый день. И я не всегда смогу отвечать на звонки. По делу «”Кемзит” против Махова» завтра должен прийти официальный ответ о том, что акционеры согласны с досудебным урегулированием и отзывают иск. Меня не будет, у Макса суд – бесплатное дело по назначению. Так что, когда позвонят, договорись о встрече на послезавтра, на первую половину дня в нашей переговорной.

– Хорошо, поняла.

Повисла пауза…

– Без твоей помощи не удалось бы продавить акционеров, – сказал Феликс.

Вроде бы сухие слова, предельно деловые. Но он умудрился произнести их на удивление тепло.

– Они испугались? – уточнила я.

– Нет. Адвокат, представлявший их интересы, сумел убедить своих клиентов, что даже в случае выигрыша они потеряют больше. Потому что я обещал громкую огласку аннулированию той сделки по продаже акций, которая прошла без подписи Махова.

– Они долго не соглашались? – во мне взыграл профессиональный интерес.

– Ну… Больше всего мне хотелось предложить им либо уже садиться за стол переговоров, либо проваливать к чертям, потому как меня задолбала их непредсказуемость.

Я невольно засмеялась.

– Думаю, если бы ты сказал это вслух, то деморализовал бы их не хуже, чем шотландские парашютисты в килтах – противника.

– Ну, вообще-то, я так и сказал, правда, в более деловой форме, – усмехнулся Фил. – Но, правда, при этом был в штанах, а не в килте.

Я прыснула повторно. А потом подумала, что мужчина с чувством юмора опасен. Такой заставляет тебя смеяться, смеяться, смеяться. Бац! И он тебя уже целует.

– Девушки с чувством юмора еще опаснее, – усмехнулся Феликс, и я поняла, что сказала все это вслух.

– Чем опаснее?

– Хотя бы тем, что она смеется, смеется, смеется. А потом – бац! И все твои мысли о ней…

Он… Он это в шутку? Но в каждой шутке – лишь доля шутки.

Я прикусила губу. Потому что тоже думала о Феликсе. И мысли были очень далеки от работы. Жизнь не раз сталкивала меня в пропасть проблем с криком: «Это Спарта!» – тем самым научив осторожности. Как бы не оказался принц на белом коне всадником Апокалипсиса.