Еще многим и многим советским бойцам и командирам придется сложить головы для того, чтобы товарищ Левитан мог торжественно объявить на всю страну: «От Советского Информбюро! После упорных и кровопролитных боев наши войска разгромили противника и полностью освободили древний русский город Старую Руссу»

Генерал Горбатов тогда еще не знал, что это был первый механизированный штурмовой батальон такого типа. После успеха боев в Старой Руссе, когда именно эта часть смогла решить задачу, поставленную перед 11-й армией и всем Северо-Западным фронтом, создадут еще множество подобных механизированных батальонов прорыва. Конечно, они уже будут вооружены принципиально иной техникой. Но тактика останется той же, что была отработана в последних боях.

А впереди было еще много таких городов. И враг еще успеет поумнеть и заматереть. Но именно сейчас в зимнюю кампанию 1941/42 годов был заложен фундамент будущих побед. Именно эти стриженые вчерашние мальчишки, которых лишь случай уберег от смерти во время бессмысленных наступлений и плена в безнадежных окружениях, именно они, вооруженные самым лучшим на свете оружием, сокрушат фашизм, пройдут всю Европу из края в край и водрузят красное знамя на берегах Атлантики, для того чтобы больше никогда на земле Европы не началась очередная мировая бойня.

А он, генерал Горбатов, будет ими командовать. Северо-Западный фронт, затем Прибалтийский, потом 2-й Украинский, потом 1-й Пиренейский – и так до скал Гибралтара. И тогда народы Европы смогут сами решать, без заокеанского дяди, что есть хорошо, что есть плохо, и навечно забыть о том, что такое война.

Но все это и у него, и у них еще впереди… А пока новый бой, новые победы и новые потери…

2 марта 1942 года, раннее утро. Станция Сиверская, штаб 18-й армии вермахта

В ночь с 1-го на 2 марта на правом берегу Невы, за плацдармом у Невской Дубровки немецкими наблюдателями была обнаружена подозрительная активность советских войск. В ночи стучали топоры саперов, рычали двигатели и лязгали гусеницы тракторов и танков. Это насторожило немецкое командование. Началась переброска войск на помощь 1-й пехотной дивизии, державшей оборону против советского плацдарма.

Собственно командование 18-й армии событиями последних нескольких дней было деморализовано и дезориентировано. Прорывы русских на Мгу и на Любань оказались хорошо спланированными отвлекающими ударами, в пользу чего говорило быстрое закрепление на выгодных рубежах и, несмотря на наличие значительных резервов, отсутствие попыток развить дальнейший успех. Кстати, захват высот в районе Мги и расположенного там железнодорожного узла поставил находящийся в Шлиссельбургско-Синявинском выступе 28-й армейский корпус на грань поражения. И хоть формально немецкие части там не были окружены, но уже почти неделю подвоз к ним всего необходимого был ограничен. Русская артиллерия открывала огонь даже по отдельным грузовикам. Ведь в самом узком месте, напротив Невской Дубровки, коридор был шириной всего около пяти километров.

Несколько попыток отбить Мгу не привели ни к чему, кроме огромных потерь. Русские, имеющие в своем тылу действующую железную дорогу, вцепились во Мгу мертвой хваткой и с каждым часом совершенствовали оборону, наращивая там свою группировку Еще тяжелее обстановка была под Любанью. Там к Ленинграду угрожала прорваться свежая армия, которая опять же, наступая вдоль железной дороги, имела нормальное снабжение и пополнение. Она тоже закрепилась на выгодных рубежах и отбивала одну немецкую атаку за другой.

По данным разведки, в резерве у молодого русского командарма Черняховского оставался еще целый кавалерийский корпус. А русский кавкорпус, усиленный к тому же легкими танками и введенный в прорыв в той ситуации, когда немецкие танковые и механизированные части из-за огромных потерь в технике практически перестали существовать – это по-настоящему страшно.

Все это было пока просто неприятно – до самого вчерашнего дня. Вчера русские, внезапно объявившись в глубоком немецком тылу, взяли Псков. Генерал-полковник Кюхлер, непосредственный начальник Линдеманна, или погиб или попал в плен. То же самое можно сказать и о командующем 16-й армией генерал-полковнике Буше. Его штаб русские разгромили походя – во время движения походной колонны от Старой Руссы к Пскову.

Новые русские механизированные части, выходя в рейд, движутся быстро, очень быстро. Кажется, Сталин опять достал из рукава свой любимый джокер, который один раз уже принес ему победу на юге. А когда в игре находится джокер, молчать вынуждены даже козыри.

Линдеманн еще раз посмотрел на карту с нанесенными на ней обозначениями предполагаемого расположения русских войск. Они вызывали даже не пессимизм, а тихую панику. Связь с группой армий «Центр» потеряна окончательно, русские уже перерезали обе рокадные дороги, изолируя 18-ю армию под Ленинградом. По сообщениям авиаразведки, от Пскова их танки движутся на север к Ивангороду и Ямбургу Пару часов назад последний раз вышел на связь гарнизон Гдова – города, расположенного на полпути к Финскому заливу Разгромленные остатки левого фланга 16-й армии в беспорядке отступают к Новгороду, который русские почему-то называют Великим. Какой он Великий – в Германии даже обычная деревня выглядит куда культурнее.

Где сейчас находятся части правого фланга 16-й армии, отброшенные на юго-запад, не знает, наверное, и сам дьявол. Но это должно быть интересно командованию группы армий «Центр» Короче, одним сильным ходом на этой огромной шахматной доске большевики поставили его армии шах, с последующим матом в три хода.

Связавшись с Берлином, командующий 18-й армией получил только одно вполне ожидаемое указание: удерживать занимаемые позиции, без приказа не отходить, ждать помощи.

Только какая, к черту, помощь? Сейчас еще можно, если немедленно начать отход с занимаемых позиций, быстро закрепившись под Ямбургом, не дать большевикам захлопнуть мышеловку и создать условия для отвода 18-й армии в направлении на Ревель. Но увы, такого приказа отдать генерал Линдеманн не мог. Все прекрасно помнили печальную участь командующего 18-м армейским корпусом графа фон Шпонека, тоже отступившего без приказа и спасшего корпус от окружения и уничтожения. Теперь этот талантливый командир и честный генерал сидит в тюрьме Моабит, и ему грозит расстрельный приговор.

Кроме того, наличие значительных резервов во вторых эшелонах русских армий может означать то, что в ближайшее время ими планируется возобновить наступление. Причем как раз в тот момент, когда немецкие части начнут отход к Ямбургу Чем это все может закончиться, генерал знал – всеобщей неразберихой, переходящей в панику, и бегством. Дороги будут забиты отступающими, на плечах которых повиснут русские кавалеристы. Немецким войскам придется бросить обозы и тяжелую технику.

Все это генерал Линдеманн уже видел прошлым летом. Только тогда это были русские солдаты, спасавшиеся от победоносных частей наступающего вермахта. Тем более что 38-й армейский корпус под Новгородом уже наполовину охвачен русскими легкими кавалерийскими частями, и если дать ему приказ на отход, то это ни к чему, кроме полного разгрома, не приведет.