Виктор тихо рассмеялся и поставил ведерко. Он вынул кусочек льда и быстро обвел им соски девушки. Они мгновенно отреагировали и сжались. От неожиданности девушка вскрикнула и рассмеялась.

– Щекотно же! – сказала Лиза и попыталась вырвать лед из его пальцев.

Но он уже начал таять и выскользнул. Виктор вынул еще один из ведерка и провел им по низу ее живота. Она перестала улыбаться…

Затем они долго сидели на террасе. Лиза быстро обнаружила кухню и все необходимое и соорудила завтрак на скорую руку. Омлет получился пышным, Виктор поглощал его с удовольствием. Лиза съела бутерброд с сыром и выпила чашку кофе. Она выглядела безмятежной. И Виктор никак не мог понять ее натуру. Сексом она занималась с наслаждением, отдавалась легко и при этом оставалась закрытой внутренне. Ему даже казалось, что живет только ее гибкое горячее тело, а душа мертва. И эта двойственность волновала и пробуждала в нем странные для этой ситуации отцовские чувства.

– Я тебе нравлюсь? – задал он нестандартный для себя вопрос.

Лиза глянула насмешливо, но Виктор выглядел взволнованным. И выражение ее лица изменилось, словно она сняла на миг защитную маску и позволила увидеть проступившую суть. Глаза стали грустными, печаль, точившая ее изнутри и ни на минуту не отпускающая, проступила на самом дне зрачков.

– Вить, честно? Мне все равно! – после паузы ответила она. – Ты не урод, физически ты мне приятен, но я ведь совсем тебя не знаю и, по правде говоря, знать не хочу. Ты просто эпизод. Покувыркались разок и… разбежались. Так ведь?

– Я не шутил насчет квартиры, – тихо ответил он. – Могу тебе сделать такой подарок, мне это ничего не стоит.

– Почему именно мне? – уточнила Лиза. – Или ты вообще всем своим «одноразовым» девушкам делаешь дорогие подарки? Этакий стиль принца, путешествующего инкогнито, – добавила она и зло засмеялась.

– Я не принц, не волнуйся, просто обеспеченный человек, к тому же не рассматриваю тебя как «одноразовую»! – с чувством ответил он.

– А кто-то недавно называл меня шлюхой! – сказала Лиза и прямо посмотрела ему в глаза.

– Прости, – коротко бросил он.

– Хорошо, я подумаю над твоим предложением, – после паузы мягко проговорила она. – Но я не хочу возвращаться домой!

– А ты откуда, из какого города? – с любопытством спросил он.

– И я, и Миша родились и выросли в Калининграде, – после паузы нехотя ответила она. – Мы учились в одной школе, только я на два года младше… Но встретились уже в Париже, что странно. Не веришь? Но, правда, в школе мы друг друга не знали! Представляешь, как мы оба изумились при знакомстве, когда выяснили, что не только из одного города, но и окончили одно учебное заведение! Сразу начали вспоминать одноклассников, учителей, общих тем нашлось немало. Это нас моментально сблизило.

– А как вы познакомились? – мягко спросил Виктор, видя, что девушка потупилась и замолчала.

Ему хотелось разговорить ее, чтобы узнать как можно больше об этой, судя по всему, трагичной для нее любви.

– Случайно, – тихо ответила она и всхлипнула.

Виктор достал салфетку и протянул ей. Затем налил шампанского. Лиза залпом выпила полный бокал и раскашлялась.

– Пузырьки, черт бы их побрал! – со смехом заметила она и вытерла глаза.

– Главное, что ты уже смеешься! – ласково проговорил он и погладил ее колени.

Лиза глянула ясно и откинулась на спинку кресла.

– Ты странный, – сказала она, не сводя с него глаз. – Я непонятным образом успокаиваюсь в твоем присутствии. А ведь мы только что развлекались самым порочным способом и весьма активно. Хотя… секс для меня не имеет никакого значения! После смерти Миши мне абсолютно все равно, как и с кем.

– Это неправильно, – тихо ответил Виктор. – Ты юная, красивая…

– Мне уже двадцать! – перебила она. – Для модельного бизнеса это много!

– Я сейчас не об этом, – сказал он. – Мы же не о твоих профессиональных качествах говорим!

– Набиваешься в возлюбленные? – сделала она неожиданный вывод.

Виктор сильно покраснел. Эта девушка продолжала удивлять и волновать, он с трудом справлялся с приступами волнения.

– Думаю, не я один, – попытался он отшутиться.

– Клод?! – предположила она и расхохоталась. – Он помешан только на своей живописи, а девушки для него типа объекты для вдохновения. Так уж он устроен! И всегда таким будет. Если и женится, то на тихой, беззаветно ему преданной простушке, которая будет молча обожать, варить борщи… или что там у лягушатников принято?.. обстирывать, обглаживать и утирать сопли во время его многочисленных творческих кризисов. Он же конченый неврастеник! То хохочет, то рыдает, то вдруг орет, что выбросится из окна. Сколько раз я наблюдала подобные сцены! Я же с художниками тусуюсь не первый год!

– И думаешь, он на это способен? – уточнил Виктор, на минуту вырвавшись из плена этой девушки и вспомнив о своих профессиональных обязанностях.

– Да что ты! – зло засмеялась она. – Это поза! Хотя… возможно, просто способ привлечь к себе внимание, чтобы все с ним носились, утешали, успокаивали, поддерживали. Он же энергетический вампир! Ты разве не понял? Вон как Клод в тебя вцепился! Видела, как вы оживленно беседовали, а ведь только что познакомились. И картину успел тебе впарить! Но такова его натура, он присасывается к людям… типа вдохновляется, чтобы творить. А сам просто питается нашей энергией.

– Как неординарно ты трактуешь творческий процесс! – заметил Виктор и заулыбался, наблюдая за оживленным лицом девушки.

Обычно бледные щеки Лизы покрыл нежный розовый румянец. И это ее, несомненно, красило.

– А Миша? – повернул он разговор на интересующую его тему. – Не вампирил?

– Никогда! – уверенно ответила она. – Наоборот, отдавал! Он был прекрасен, гармоничен, словно законченное произведение искусства. У меня есть его портрет. Наш друг… Тома, подарил мне… после его гибели. Он его часто рисовал. И не он один. У Клода тоже были наброски… с натуры.

Лиза опустила голову, растрепанные пряди упали на щеки и закрыли лицо почти наполовину. Виктор встал и подошел к ней сзади. Он аккуратно собрал волосы в косу. Затем сорвал полураспустившийся бутончик шпалерной розы и воткнул в прическу. Лиза не сопротивлялась. Виктор зачем-то включил «второе» зрение. Но ее энергетическое поле было в покое, правда, цвет его не совсем понравился Виктору. Волны, исходящие от Лизы, были в основной своей массе серебристо-голубоватые с пробивающимися кое-где фиолетовыми депрессивными тонами. И только вокруг бутона розы в ее волосах разливалась животворная зеленовато-розовая энергия. Но ее почти забивали «излучения печали».

– Ты заботливый, – тихо заметила она.

– Люблю красоту, а ты растрепана, – ответил Виктор и сел напротив девушки. – Хотя и в этом своя прелесть!