бурлила, извивалась, создавала водовороты и перекатывалась через себя, словно гигантский зверь. Накатывала на опоры моста, как лава, обливающая скалу, и исчезала в черной темноте. Джордж внезапно понял, какую мощную силу представляет собой вода, движущаяся огромной массой, словно смола или патока. Она может утащить на дно или размазать по бетонной стене даже самого лучшего пловца.

Кто-то упал в воду. До Джорджа вдруг дошло, что это значит. Обжигающий холод, отчаянное стремление ухватиться за что-то на берегу, скользкие от мха камни, хруст ногтей, стремительно тяжелеющая одежда… А может, он сам того захотел? Бросился в воду. Не пытался выбраться и боролся лишь с самим собой – с собственным стремлением к свету, жаждой жизни.

Джордж вообразил человека, уплывающего в темноту. Вспомнил, что говорится об утопленниках в книге «Как мы умираем». Они пытаются вдохнуть воду, дыхательные пути перекрывает спазм, чтобы защитить мягкие ткани легких. Чем дольше они не дышат, тем больше слабеют. Начинают заглатывать воду и воздух. Вода с воздухом взбиваются в пену, и весь мучительный процесс становится необратимым. Из-за пены они задыхаются. Все эти подробности живо запечатлелись в памяти Джорджа. Начинается рвота. Мерзкая жижа заполняет рот, и в этом последнем вздохе, когда нехватка кислорода в кровотоке наконец убирает спазм дыхательных путей, они давятся водой, воздухом, пеной, блевотой…

Джордж спустился к реке пять минут назад. Увидел вертолет минут за десять до того. Кто знает, через сколько подняли тревогу и как быстро прибыл вертолет. Попавший в воду давно мертв. Джорджу стало страшно, как в поезде, однако он сумел подавить страх. Его утешало, что он мог представить себя участником этой трагедии. Так же, как мог представить мирную смерть, если играет подходящая музыка. Вроде адажио Барбера, которое почему-то начинают исполнять на канале «Классика», стоит только ему сесть в машину.

Самоубийство, конечно, страшно. Но теперь Джордж думал иначе. Совершить насилие над телом, которое упорно привязывает тебя к жизни, ставшей невыносимой. Разорвать цепи и получить свободу. Он вновь опустил голову. В нескольких сантиметрах от его ног бурлила вода, черно-синяя от полицейских мигалок.

41

Джин позвонила Джейми, тот не ответил. Набрала Кэти и сразу поняла, что дочери не до нее. Не желая выслушивать обвинения в паранойе, повесила трубку. Позвонила в больницу. В «Верджин». В «Уэссекс трейнс» и в СВЖД, затем в полицию. Ей велели звонить утром, если муж не найдется.

Джин стала укорять себя: с Джорджем беда, потому что она решила его бросить. Легла в постель, изо всех сил попыталась уснуть, но едва она проваливалась в сон, как воображала стук в дверь и молодого полицейского с серьезным лицом на пороге. Ее охватывал ужас, будто сейчас ей отрубят руку или ногу. Уснула Джин лишь в пять утра.

42

Джорджу не хотелось сидеть в ресторане. Он купил в киоске подсохший сэндвич, апельсин и слегка потемневший банан. Вернувшись в номер, сделал растворимый кофе и перекусил всухомятку. И понял, что больше заняться решительно нечем. Открыл мини-бар, чтобы достать банку «Карлсберга», но передумал. Если он проснется под утро и начнет бороться с темными силами, ему понадобится ясная голова. Взял вместо пива батончик «Марс» и включил «Евроспорт». На экране возникли пятеро молодых парней в шлемах и с рюкзаками модных неоновых расцветок, стоящие на каменистом утесе.

Джордж возился с громкостью на пульте, как вдруг один из юношей повернулся, подбежал к обрыву на заднем плане и бросился вниз. Джордж рванул к телевизору, чтобы задержать парня. Поздно. Юноша падал вниз со скалы. Через три секунды раскрылся парашют. Сердце у Джорджа бешено колотилось. Он переключил канал.

На сорок пятом ученого ударило током. Его волосы встали дыбом, а скелет на мгновение осветился. На сорок шестом извивались под поп-музыку грудастые девушки в бикини. На сорок седьмом показывали последствия террористического акта в стране с труднопроизносимым названием. На сорок восьмом рекламировали дешевые украшения. На сорок девятом шла передача о слонах. На пятидесятом – что-то черно-белое о пришельцах.

Если бы работало только четыре канала, Джордж удовлетворился бы одним из них, а так, из-за большого выбора, он переключал все по очереди, пока не зарябило в глазах.

Акройд тоже не пошел, и Джордж решил принять ванну. Включил воду, вернулся в комнату и стал раздеваться, однако вспомнил, что не хочет видеть некоторые части своего тела. Погасил свет в ванной, разделся до майки и трусов, намереваясь снять их непосредственно перед погружением, присел на кровать и начал стаскивать носки. И вдруг заметил на левом бицепсе россыпь красных пятнышек. Шесть или семь штук. Он потер их пальцем, надеясь, что это просто грязь или катышки от одежды. Не тут-то было. Пятна остались на месте.

Под ногами у Джорджа разверзлась зияющая черная дыра, зато мысли о Джин с Дэвидом улетучились. Рак распространяется. Или же первая разновидность болезни ослабила иммунитет, и в организме зародился новый вид рака. Джордж не знал, давно ли появились эти пятнышки, потому что не имел обыкновения внимательно рассматривать свое тело. Может, они там уже несколько лет. Какая разница! Значит, смертельный недуг поразил его уже давно.

Джордж скрючился, и тут же дали о себе знать сэндвич, банан, апельсин и «Марс». Не хватало еще заблевать гостиничный номер! Зажмурив глаза, Джордж заставил себя встать и принялся ходить по комнате, надеясь повторить целебный эффект послеобеденной прогулки. Пройдя туда-сюда раз двести, он понял, что паника ослабевает, и тут услышал плеск воды на полу ванной. Сообразив, что это значит, он открыл глаза, метнулся к двери, споткнулся об угол кровати и ударился головой о дверную раму.

Поднявшись на ноги, он двинулся в темноту ванной, замедляя шаг, чтобы не поскользнуться на залитом водой полу. Закрыл краны, побросал на пол все полотенца, вытащил пробку и встал на колени рядом с унитазом, пытаясь отдышаться. Голова сильно болела, однако Джорджа обрадовала эта нормальная, понятная, предсказуемая боль. Он приложил ладонь ко лбу, теплому и влажному, не решаясь открыть глаза и выяснить, кровь это или просто вода. Захлопнул дверь, и темнота сгустилась. За прикрытыми веками плясали расплывчатые розовые огни, как далекая деревня гоблинов. Нет, только не сегодня…

Придя в себя, Джордж медленно поднялся на ноги и побрел в спальню. Выключил свет, оделся и лишь после этого разожмурился. Выставил на стол содержимое мини-бара и сел в кресло перед телевизором. Открыл банку «Карлсберга», нашел музыкальный канал, надеясь, что грудастые извивающиеся красотки разбудят сексуальные фантазии и помогут забыть, кто он такой, где находится и что случилось с ним за