Таким образом, запись о совете в Филях в Журнале военных действий описывает не то, как проходил совет (поскольку, как мы видим, автора на совете не было), а то, какой великий полководец этот самый полковник Толь. И эта запись является не фактом о том, кто и что предлагал на совете, а фактом того, какой бардак творился в штабе Кутузова и насколько яростной была грызня между генералами.

Поэтому я не буду руководствоваться «средней версией», а положусь на сведения о совете, сообщенные Ермоловым.

Москву сдали.

Из дневника Д. Волконского: «Я о сём решении оставить Москву узнал у Беннигсена, где находился принц Виртемберской и Олденбурской. Все они были поражены сею поспешностию оставить Москву, не предупредя никого. Даже в арсенале ружей более 40 т. раздавали народу, от коева без сумнения французы отберут.

…4-го армия пошла далее отступать, устроя понтоны на Боровском перевозе, откуда верстах в 4-х остановилась в дер. Кулакове, и мы тут же стояли в квартерах. Около полуден началось сражение с авангардом нашим, которой отступил туда, где мы ночевали. Тут принуждены были сжечь барки, кои были нагружены комиссариацкими вещами, они замелели, множество пороха и свинцу потопши, а вещи сожгли. Тут потеряно, конечно, более 10-ти миллионов, потому что на всю армию холст, сукно и протчее было заготовлено. Потеря Москвы неищетна. Пушек много осталось, ружей, сабель и всего в арсенале. …Выходящие из Москвы говорят, что повсюду пожары, грабят домы, ломают погреба, пьют, не щадят церквей и образов, словом, всевозможные делаются насилия с женщинами, забирают силою людей на службу и убивают. Горестнее всего слышать, что свои мародеры и казаки вокруг армии грабят и убивают людей — у Платова отнята вся команда, и даже подозревают и войско их в сношениях с неприятелем. Армия крайне беспорядочна во всех частях, и не токмо ослаблено повиновение во всех, но даже и дух храбрости приметно ослаб с потерею Москвы. Не менее Беннигсен делает планы стратегических движений».

Надо сказать, что бросили в Москве не только арсенал с запасом оружия, бросили казначейство с ассигнациями и медной монетой. Я, кстати, слышал и сам пользовался поговоркой «Хочет купить на рубль пятаков». По смыслу из неё следовало, что это кто-то хочет получить на дармовщину какую-то выгоду, но какую выгоду можно получить, если разменять рубль на 20 пятаков? Оказывается всё не так просто, и поговорка восходит к временам занятия Москвы французами. Французским солдатам тащить медную монету было, конечно, очень тяжело, поскольку тогда рубль медью весил примерно килограмм. И они у приезжавших из пригородных деревень в Москву за солью крестьян меняли серебряный рубль (около 21 грамма весом) на упаковку медных пятаков в 25 рублей. Довольно выгодно было для крестьян, имевших серебро.

Французы грабили Москву старательно и подчистую — дома, жителей и, разумеется, брошенные святыни — церкви. Тогдашние московские краеведы собрали много воспоминаний очевидцев: «Был не раз в Кремле и видел на гауптвахте, которая стояла тогда за Иваном Великим, устроенную французами кузницу: несколько человек на ней работали. Перед ними лежали груды крестов, риз, окладов с образов и разные вещи из драгоценных металлов. Их переливали в слитки или выжигали». Или: «В Успенском соборе вместо паникадила висели весы, на которых вешали выплавленное золото и серебро из награбленных церковных и других сокровищ; на иконостасе написаны были цифры: 325 пуд серебра и 18 пуд золота. Тут стояли плавильные горны и были устроены стойла для лошадей».

Между прочим, Москва не была сдана совсем уж без боя, москвичи этот бой дать пытались. Московский краевед Кондратьев писал в 1910 г.: «В 1812 году в день вступления французов в Москву, 2 сентября (ст.), передовой отряд их, бывший под начальством Неаполитанского короля Мюрата, подходя к Троицкому мосту, с удивлением заметил, что ворота заперты и стены вокруг них усеяны вооружёнными людьми, тогда как по словесному соглашению короля с генералом Милорадовичем военные действия прекращены на всё время выступления русских войск из столицы. Французы остановились, но в то же мгновение раздался залп из ружей, установленных против них. Тогда-то французы увидели, что имеют дело не с войсками, а с несчастными жителями, которые в ненависти к врагам хотели отразить Наполеонову армию от Кремля». Этот факт подтверждает и французский очевидец: «Отряд французского авангарда, под командой генерала Себастиани, принадлежавший к корпусу короля неаполитанского, направился в Кремль. Проходя в ворота Кремля, выходящие к Никольской улице, генерал увидел около двухсот вооруженных граждан, которые собрались толпою в Кремле; он обратился к какому-то любопытному, находившемуся вместе с ним под воротами, и сказал ему: «Вы говорите по-французски. Подите и скажите этим людям, чтобы они положили оружия, — иначе я велю стрелять по ним». Любопытный, очень смутившись этим поручением (он очень мало знал по-русски), но побуждаемый чувством сострадания, которое его приглашали доказать на деле, отправился к русским с переговорами, чтобы предупредить слишком неравный бой. Несмотря на это, французы, все подвигаясь вперёд, были встречены несколькими ружейными выстрелами, на которые они ответили двумя пушечными; но благодаря переговорщику, сражение остановилось на этом. Русские побросали ружья и мирно разошлись». Немудрено, что Москва категорически отказывалась ставить Кутузову памятник и как-то увековечивать память о нём иным путем.

Но давайте тему, можно или нельзя было русской армии дать бой французам под самой Москвой, оставим на потом, а сейчас рассмотрим, что произошло с командованием русских войск после того, как его возглавил Кутузов.

Когда-то мне, начальнику цеха, поссорившемуся с парторгом цеха, директор объяснил, что существует правило, по которому в таких случаях (если вышестоящее начальство вовремя не успело принять меры и ссора разрослась) выгоняют с работы обоих. Почему обоих, почему начальство не разберётся и не выгонит только виноватого? Потому что к такому моменту уже вся организация разделится на два лагеря сторонников поссорившихся, и эти сторонники начнут враждовать между собой.

Технически эта вражда заключалась в выдвижении на ключевые посты своих сторонников и дискредитации сторонников противной стороны. «На гражданке» дерущиеся стороны засыпают инстанции доносами, любые ошибки противной стороны выдают за преступления, противная сторона «подставляется», заслуги «своих» непомерно раздуваются. В армии точно так же, поскольку это следует из логики такой борьбы. И страшно то, что организация свои задачи отодвигает на второй план, а для её членов главным становится победа в этой междоусобной борьбе.

Если уволить только виновного и кого-то из поссорившихся начальников оставить, то получится, что один из лагерей победил. Сторонники победителя начнут «добивать» оставшихся сторонников уволенного, те будут сопротивляться, в результате ещё долгие годы вместо продуктивной работы в организации будут дрязги и дрязги. Поэтому и выгоняют обоих и ставят новых руководителей, у которых нет сторонников и которые мирят всех тем, что одинаково ровно и требовательно относятся к обеим, ранее враждовавшим, сторонам. Вот такая примерно теория вопроса.