Шакал, ты будешь одним из снайперов, и тебе я доверяю улицу, группа снайперов будет вторая, транспорт — третья. Транспорт будет состоять из двух внедорожников и разбитого фургона, который Шакал подкатит на улицу и заминирует. Таким образом, в каждой группе будет по два человека. Всё понятно? — распределив всем их места и обязанности, спросил Романов.

— Думаю, да, — ответил связной, а остальные просто закивали.

— Раз вопросов больше нет, то тогда операция начнётся завтра в восемь утра. Да, само собой, нам понадобится оружие и снаряжение, — усталым голосом сказал Андрей. — Всем быть на исходной точке здесь в семь утра, — добавил Призрак. — Более вас не задерживаю, — сказал Андрей и, встав с кресла, вытащил из ноутбука карту памяти и положил её к себе в боковой карман пиджака, а потом прошёл в коридор и, надев на себя пальто, покинул квартиру.

Романов вышел из подъезда и, посмотрев на вечернее небо, тихо вздохнул и задумался. Где-то вдалеке от него в мыслях проплывали исчезающие силуэты и боль, которую они несли, так часто вызывая у него мигрени. Он посмотрел на арендованный кроссовер «Ауди», но не стал ехать на нём обратно в отель, ему вдруг захотелось немного прогуляться по городу, а чуть позже поймать такси и добраться до отеля. Да, и было хорошо зайти в какое-нибудь кафе или бар и пропустить пару стаканчиков перед сложной операцией.

Сырой влажный воздух был не лучшим делом, но в любом случае свежий вечерний кислород был полезен. Андрей сделал первый шаг и направился вдоль по улице, проходя мимо красочных витрин, которые постепенно украшали к наступающему относительно скоро католическому Рождеству. Он сам хорошо помнил этот праздник по своему детству, но казалось, что это было в другой жизни, которую он так и не прожил. Однако кто знает, к счастью это было или к горю? В любом случае теперь перед ним была совсем другая судьба, и он сам был совсем другим, не тем, каким был в детстве со своими мечтами и страхами, как и любой нормальный ребёнок.

Призрак остановился около одного бара и зашёл внутрь, толкнув от себя дверь. Внутри царила спокойная размеренная атмосфера, и это спокойствие охватило и раскрепостило Андрея, который был несколько зажат в своих собственных мыслях. Он подошёл к стойке бара и сел на стульчик, заказав двойной виски и чашечку ароматного кофе.

Хотелось пить, но он не знал чего именно. Романов выпил порцию скотча и сделал глоток кофе, который был свежим и с насыщенный, судя по специфическому привкусу, колумбийский. Андрей заказал ещё виски и опрокинул очередную порцию, почувствовав внутри тепло и расслабленность.

Неспешно Призрак допил кофе и, расплатившись с барменом, вышел из этого уютного заведения, где было немного народа. Он вытащил из кармана пальто пачку с кубинскими сигариллами и, чиркнув зажигалкой, закурил одну. Крепкий табачный дым рассеялся по ротовой полости, и он сделал глубокий вдох сырого свежего воздуха, который чем-то напоминал родную русскую осень.

Романов сделал ещё несколько затяжек и выбросил окурок в урну, поймав проезжавшее мимо такси.

Спустя несколько минут Андрей вернулся в отель в свои апартаменты, которые навевали ему скуку из-за отсутствия рядом Кристин. Он ощущал, что впервые за многие годы чего-то боялся, понимая всю абсурдность своего суждения. Андрей не знал, чего именно он опасается, пытаясь копаться в своём сознании, погружавшее его всё глубже и глубже в пучины прошлого и того, что так и осталось для него неизведанным.

Призрак снял пиджак и повесил его на спинку стула. Немного походив по номеру, он ослабил галстук и сел на диван. Всё было непонятно и бессмысленно. Что-то тяготило его, но Романов не мог до конца понять что. Он был в смятении. Жутко ломило грудь, и начинали появляться признаки тахикардии. Андрей вскочил с дивана и уставил свой взгляд на телефон.

Внезапно его рука взяла телефонную трубку, и прозвучал голос администратора отеля:

— Слушаю вас, — вежливым голосом ответил он.

— Соедините меня с номером Кристин Лафоре, — несвойственным для себя голосом сказал Призрак, ощущая внутри себя несравнимое ни с чем волнение, переполнявшее его.

— Один момент, — устало сказал администратор.

Ожидание было недолгим, и в трубке Андрей услышал голос Кристин.

— Да, — ответила она.

— Кристин. Это Алессандро, — сказал Романов.

— Алессандро…

— Кристин, можно к тебе прийти? — неуверенным голосом спросил Призрак.

— Приходи, — ответила она, закрыв свой ноутбук.

— Иду, — сказал Романов и положил телефонную трубку.

Он надел пиджак и покинул свои апартаменты, резко хлопнув входной дверью. Преодолев несколько этажей, спускаясь по лестнице и пройдя по коридору, Андрей оказался у номера Кристин. Романов постучал в дверь, и через мгновение на пороге показалась она. Боль резко отпустила Призрака, и он, войдя в номер, обнял Кристин.

— Здравствуй, — сказал Романов.

— Здравствуй, — ответила Анджелина и сильно обняла Андрея.

— Я долго думал, Кристин, и понял, что не могу без тебя жить. Я не сразу это полностью осознал, постепенно приходя к этому и понимая неизбежность этого, — произнёс он. — Всё просто, но в тоже время всё так сложно, что на первый взгляд это невозможно понять, — Призрак говорил эти слова медленно, обдумывая каждую произнесённую им фразу и смотря Анджелине в глаза.

— Я не понимаю тебя. Ты говоришь загадками. Но что же ты хочешь мне сказать? — положив свою голову на его грудь, спросила она.

Анджелина толком не могла ничего понять, только чувствовала, что нечто похожее зреет в её сердце, одним словом, то, что не могла сказать словами, но то, что, безусловно, понимала и хотела произнести. — Я не знаю, Алессандро, но у меня такое впечатление, что мы понимаем друг друга, хотя, возможно, это полностью и не осознаём.

— Возможно, Кристин, — сказал Романов и поцеловал её в губы, а потом нежно провёл своей ладонью по её щеке.

— Я тоже не смогу без тебя жить, Алессандро, — сказала Анджелина, крепко обняла Андрея и поцеловала его в губы.

Они лежали на кровати и смотрели друг на друга. Во взгляде Призрака чувствовалось смятение. Он прекрасно понимал, что не может бросить всё и остаться с Кристин, чтобы жить так, как живут обычные люди. Романову всё казалось призрачным и неестественным. Его прошлая жизнь была именно тем кошмаром, о котором лучше было не вспоминать, а следовало бы забыть раз и навсегда, чтобы жить дальше, но уже по-другому, больше не умирая и не подставляя свою голову под пули, постоянно летевшие в его сторону. Андрей просто чувствовал усталость от своей засекреченной жизни, которая оставляла боль, тяжелее всех его ран на теле,