— Я салат сделала, а еще мясо в духовке, — слабо улыбнулась в ответ Аня, когда они уже оказались на пороге ванной.

— Тогда о какой пиццерии речь, — искренне воскликнул он. — Все, иди в душ, а я пока все разогрею.

Это было меньшее, что мог он ей сейчас дать совершенно искренне. Лишь малая толика заботы, которой она заслуживала, крупица той призрачной любви, которой хотела. Вот и старался, как мог, на кухне, накрывая на стол уже для нее. Переоделся предварительно в «домашние» спортивные штаны, натянул футболку, чтобы не смущать ее полуголым видом, не напоминать о безобразном первом сексе. Скорее всего, начатое придется довести до конца и, вполне возможно, не сегодня, так завтра, чтобы окончательно подтвердить его «решение» вступить в новые отношения. Нет, лучше завтра — ему еще надо настроиться. Одно дело — необременительный секс по зову души и тела, и другое — серьезные отношения из чувства долга, когда душу корежит от осознания собственного сволочизма, а тело… тело все же хочет, это да…

Горечь на душе легче всего заглушить горечью во рту и желудке, поэтому Калинин вытащил из «бара» коньяк и щедро приложился к бутылке. Опьянеть он не боялся, слишком велико было напряжение, а вот расслабиться, да, не помешает. Аня долго плескалась в душе, но ему это было на руку. Захватив сигареты, майор вышел на балкон, с удовольствием затянулся. Пока курил, на автомате оглядывая двор, задумался — а кто же это к нему сегодня «в гости» приходил без приглашения? Стоит ли бить тревогу или нет? Не мешало бы в отделе с утра поинтересоваться, не было ли краж на районе в последнее время, а точнее, в его доме. Или все же Воронов? Стало вдруг любопытно — если полковник поймет, что он, Калинин, Аню в обиду не даст, решится ли тот устранить их обоих?

На следующее утро проснулась Аня, когда часы показывали одиннадцать. Обычно она вставала рано, чтобы приготовить для Димы завтрак и проводить его на работу, но сегодня, видно, сказались переживания вчерашнего дня, а главное, вечера. В первое мгновение, распахнув глаза, Аня подумала: «Может быть, ей все приснилось?», однако ноющая боль внизу живота быстро рассеяла ее сомнения. И разом на нее навалились воспоминания, а перед глазами замелькали картинки, которые было страшно и стыдно ворошить. Какую же глупость она совершила, дав волю своим желаниям! Как теперь смотреть в глаза Диме?! Как вести себя с ним?! От одной мысли о том, что возможно он дома, и ей нужно будет встретиться с ним прямо сейчас, ее бросило в дрожь. Но еще невыносимее была мысль, что он сделает вид, что ничего не произошло и тогда все закончится, даже не успев начаться. Господи, лучше бы не просыпаться вообще!

Вчерашний день принес слишком много волнений — сначала жуткий страх от того, что кто-то пытался проникнуть в квартиру, потом поездка к матери, — она просто устала, потеряла над собой контроль и, когда Дима пожалел ее, приласкал, поддалась минутному порыву. Разве могла она представить, что он, обнаружив ее невинной, отреагирует подобным образом?! Где-то она видела прямо противоположную сцену, где муж даже бросил свою новоиспеченную супругу, поняв, что он у нее не первый. Чего уж говорить про восточные страны, где это считается эталоном чистоты. Но Дима так сильно разозлился, что ей даже страшно стало. Те минуты она не забудет никогда. И боли-то она практически не ощутила, так счастлива была в тот момент. Голову кружили его прикосновения и осознание того, что больше их ничто не разделяет, что наконец она принадлежит любимому. Но сказка слишком быстро оборвалась! И чувства те, когда он просто встал и ушел, оставив ее одну, не передать словами. Стыдно, больно, горько.

Все то, что он сказал после, особого успокоения не принесло, вселило лишь слабую, робкую надежду. Остаток вечера Дима вел себя предельно заботливо, пытался шутить и улыбаться — старался отвлечь ее от неприятного инцидента. Она намеренно долго просидела в ванной, пытаясь вернуть себе душевное равновесие. Стояла то под горячими струями воды, то под холодными, то давала волю слезам, то шлепала себя по щекам, заставляя собраться с силами. А сил-то, по правде говоря, уже совсем не осталось. И слез вроде бы тоже. Было лишь одно желание скорее уснуть, забыться. Поэтому, когда Дима, не дав ей даже помыть посуду, шутливо погнал ее спать, она не стала спорить. К счастью это было или к сожалению, но он сразу дал понять, что спать они будут в разных кроватях. По крайней мере, этой ночью.

— Все, спать, — скомандовал он, подталкивая ее к спальному месту, а затем выключил ночник и ушел обратно на кухню. Она даже раздеваться не стала, так и легла под одеяло прямо в халате, и мгновенно провалилась в сон.

 Аня вздохнула, понимая, что рано или поздно все равно придется вставать. В квартире стояла тишина, значит, Димы не было. Она на цыпочках покинула комнату и осторожно заглянула в спальню — кровать его была небрежно заправлена, на спинку кресла наброшена его домашняя одежда. Взяв в руки футболку, Аня поднесла ее к лицу и вдохнула запах любимого мужчины. Постояла так немного в обнимку с вещицей, а затем перевела взгляд на распахнутую дверь лоджии. Нестерпимо захотелось курить.

В этот раз она обнаружила пепельницу, наполненную почти до половины — видимо, ночь у Димы выдалась бессонная. Закурив, Аня опустилась в плетеное кресло и почувствовала, что боль немного отпускает, становится легче. У нее есть время до вечера, чтобы окончательно прийти в себя, набраться сил. Вечером все прояснится, решила она. Если она ему не нужна, значит, она уйдет. Если же он позволит ей остаться, то она сделает для него все. Все, что он скажет, все, что захочет. Отдаст свою жизнь в его руки.

Дима пришел поздно, но зато позвонил днем, чего раньше никогда не делал. Спросил, нет ли ничего подозрительного, и наказал в случае чего сразу звонить ему. Как ни странно, но вчерашняя ситуация со взломщиком сегодня даже и не вспомнилась, потому что мысли были заняты совсем другим. Казалось бы, только она немного успокоилась и уверила себя в том, что примет любое решение Димы относительно себя, как один его голос в телефонной трубке моментально лишил ее спокойствия.

  В очередной раз выйдя на балкон покурить, Аня обнаружила, что сигареты заканчиваются. У Димы просить их было стыдно, а самой выйти из дома — страшно. К тому же ярко светившее с утра солнце зашло за темные тучи, заполонившие небо — надвигалась гроза. Вконец расстроенная, желая хоть как-то занять себя, она отправилась на кухню и заставила себя заняться ужином.

На улице периодически громыхал гром, сверкала молния, извещая о наступающей грозе, и Аня все чаще переводила взгляд на часы. Обычно Дима приходил примерно в это время, но сегодня явно задерживался. Может, у него срочная работа? Неожиданный важный выезд? Или же он просто не хочет идти домой, к ней?

Еще через час пустого ожидания она окончательно извелась. На улице уже вовсю лил дождь, гремело и сверкало так, что страшно было подходить к окну. Квартира тонула в полумраке, но Аня побоялась включать свет и тем более телевизор — сидела в темноте кухни, посматривая то на часы, то на телефон, все больше и больше беспокоясь за Диму. Несколько раз даже порывалась ему позвонить, чтобы узнать все ли с ним в порядке, но тут же отметала эту идею. Неизвестно, чем он сейчас занят — возможно, находится в дороге, а в такую погоду это опасно.