— Можно?

— Пожалуйста, — ответил я голосом, лишенным всяческой убедительности, но мой сосед удовольствовался малым и уселся на другом конце скамьи. Я явственно ощутил, что этим наша борьба не закончится, и ради сохранения безопасности погрузился в чтение по уши и даже стал записывать на полях газеты свои точные замечания, дабы моему соседу сразу стало ясно, насколько я нуждаюсь для своих регулярных занятий в покое и тишине и в том, чтобы неизвестные личности не задавали мне никаких вопросов типа, как часто я посещаю скверы, или женат ли я, и сколько у меня денег, и что я думаю о правительстве.

По-видимому, сосед почувствовал мое желание уединиться, так как перескочил через львиную долю положенных в таких случаях вопросов и перешел сразу к концу беседы. То есть сунул мне под нос шесть фотографий и заявил:

— Эйтан. Тринадцатого декабря ему исполнилось семь лет.

Я нехотя перебрал фотографии. Дважды, когда Эйтан строил рожи, я дружелюбно улыбнулся и вернул отцу всю фотовыставку. Затем я тут же вернулся к своим делам и погрузился в приложения, хотя уже знал, что это меня не спасет.

— Эйтан — очень здоровый мальчик. Здоровый — и не более того, — поведал мне сосед первую порцию информации, — многие родители становятся просто смешны, когда начинают возносить хвалу своим довольно посредственным детям. Я же, напротив, не боюсь сказать вам, господин, что Эйтан — ребенок обычный, и не более того. Никаких особых способностей у него нет, наоборот, в нем до такой степени нет ничего особенного, что я вчера сказал жене: «Я тебе говорю, Агнес, это что-то необыкновенное, это уникальное явление, чтобы до такой степени в этом маленьком ребенке не было ничего особенного». Разумеется, это не значит, что ребенок — гений, но все же он — необыкновенный ребенок…

— Да, — ответил я, перелистывая газеты, но мой сосед уже завелся и не мог остановиться.

— Ну ладно, если вы так настаиваете, — сказал он и позвал ребенка, который играл в нескольких шагах от нас: — Иди, Эйтан, дядя хочет с тобой познакомиться…

Эйтан подошел к нам с видимой неохотой.

— Ты сказал дяде «Добрый день»?

— Нет, — ответил ребенок.

Я не мог сдержаться и спросил отца, зачем он показывал мне фотографии, когда ребенок играет возле нас?

— Очень просто — на фотографиях он больше похож. Сейчас он похудел немного.

— Понимаю, — сказал я и поспешил встать, однако был усажен на место.

— У ребенка фантастические склонности к математике, — сказал отец, понизив голос, чтобы ребенок не испортился, услышав похвалу, — учитель сказал, что он, в сущности, вундеркинд. Эйтан, скажи-ка какое-нибудь число дяде.

— Тысяча тридцать два, — сказал Эйтан.

— Еще! Больше!

— Шесть тысяч двадцать семь.

— И откуда он такие числа берет? — Глаза отца лучились болезненной гордостью. — Но это еще что! Эйтан, скажи дяде, чтобы задумал число.

— Не хочу, — сказал Эйтан.

— Скажи дяде немедленно, чтобы задумал число!

— Дядя, — со вздохом сказал Эйтан, — задумайте число.

Сосед искривил рот и прошептал мне умоляюще:

— Три! Задумайте три!

Затем он поднял палец и сказал Эйтану:

— А сейчас, дядя, я попрошу вас умножить ваше число в десять раз, да, Эйтан?

— Да, — ответил ребенок.

— Без «да». Отвечай полным предложением!

— Дядя, — без увлечения повторил ребенок, — умножьте ваше число на десять.

— Дальше, дальше! — настаивал отец.

— Полученное число разделите на пять, — продолжал Эйтан под давлением отца, — остаток разделите на два, и вы получите задуманное число.

— Правильно? — спросил меня отец с большим чувством.

Вследствие моего правильного ответа радости отца не было границ:

— Да это еще что! — Он снова обратился к своему чаду и спросил, подняв палец: — А теперь скажи дяде, какое число он задумал.

— Не знаю.

— Эйтан!

— Ну, семь, — неуверенно промямлил Эйтан.

— Нет! — крикнул отец.

— Один? — прошептал ребенок.

— Нет! Сосредоточься!

— Я сосредотачиваюсь, — хныкал ребенок, — но откуда мне знать, какое число дядя задумал?

Эта наглость вывела отца из себя.

— Три! — прорычал он. — Я тебе уже тысячу раз говорил, что всегда задумывают три! Ты не помнишь?

— Не помню, — бормотал ребенок, — а зачем, зачем нужны эти числа?

Мой собеседник встал и с силой схватил ребенка.

— Это ужас! — обратился он ко мне. — Видели вы ребенка, который в семь лет не способен удержать в голове даже одно число! Только у меня такое «везение» с этим идиотом!

Он потащил визжащего ребенка. Я пожалел измученного отца. Ибо нет большего расстройства для родителей, чем сын, который не наследует ни капли из их способностей.

В конце осени мы обнаружили, что в доме все еще жарко. Женушку стали занимать мысли о приобретении кондиционера, и она выразила вслух это свое запоздалое намерение. Из соображений экономии я напомнил ей, что мы находимся в фазе окончания палящего сезона, на что жена сообщила мне, что лучше поздно, чем никогда. Чудесным образом она наткнулась на огромное объявление в солидной газете, данное от имени преуспевающего промышленного предприятия «Эйркондишионер Йестердей ЛТД». Объявление сердечно рекомендовало новую модель предприятия, особо тихий кондиционер марки «Шептун», который будет надежно охлаждать вас летом и согревать ваше сердце зимой. Сделка была короткой и целеустремленной. Шломо, главный инженер по холодильным установкам фирмы «Йестердей» появился у нас дома, основательно изучил положение и выбрал окно, в котором будет монтироваться «Шептун» объемом один куб с четвертью.

— Прибор оборудован специальным глушителем «Сайленсер», — объяснил нам специалист, — если его задействовать, то шум кондиционера снижается до такой степени, что я рекомендую время от времени класть руку на прибор, дабы убедиться, работает ли он…

Цена этого чуда — 24 999.98 лир плюс 3500 лир за установку, за все нужно платить вперед и наличными, иначе говорить не о чем.

Я спросил, почему установка такая дорогая, и инженер Шломо объяснил нам, что предприятие дает гарантию на год на отверстие в окне. Установка прошла очень быстро и легко. На следующий день у нас появились двое мощных рабочих и под личным наблюдением Шломо выпилили дыру в выбранном окне наверху, вокруг обили фанерой, кто-то вызвал стекольщика, и «Шептун» — куб с четвертью превратился в неотъемлемую часть пейзажа нашей квартиры…

— Я благословляю установку, — объявил Шломо по окончании работы. — Отныне вы будете получать удовольствие от приятной и свежей прохлады в вашем жилище…