class="p1">Поднявшись на крыльцо, Мэтт постучал в дверь Моники Линфилд. Бри предусмотрительно встала с другой стороны. Последствия недавней стрельбы все еще были свежи в ее памяти.

Дверь открылась, и на них – моргнув длинными, пушистыми ресницами – уставилась высокая и стройная брюнетка. Фотография Моники Линфилд на водительском удостоверении не передавала всей ее красоты. Мэтт считал Бри самой красивой женщиной в мире. Но он не мог не признать, что эта модель с длинными, блестящими волосами и худощавым кукольным личиком была действительно великолепным (даже претенциозно прекрасным!) творением природы. Мелкие нюансы ее длинноногой, идеально пропорциональной фигуры драпировали черные штаны для йоги и тонкий белый свитер. Моника была потрясающе красивой, но было в ней также что-то… слишком возвышенное? Нет, слишком позёрское. Ее поза казалась неестественной, искусственной, такой же ненатуральной, как и ярко-красная помада на губах и чересчур густая и плотная завеса накладных ресниц.

Осмотрев их униформу, Моника озабоченно сдвинула брови:

– Чем могу быть вам полезной?

– Я шериф Таггерт, а это…, – Бри показала глазами на Мэтта: – Флинн, следователь по уголовным делам.

– Мэм, – кивнул Мэтт.

Бри снова перевела взгляд на молодую женщину:

– Вы Моника Линфилд?

Глаза той расширились, все тело напряглось в тревоге:

– Да. А в чем дело?

Полиция редко появляется на чьем-то пороге с хорошими новостями.

Бри не заставила Монику ждать:

– Вы знакомы со Спенсером Лафоржем?

Линфилд кивнула, ее плечи выгнулись вперед.

И Бри продолжила:

– Нам хотелось бы задать вам несколько вопросов о нем.

Глаза женщины засверкали капельками влаги, словно она приготовилась расплакаться. Но плакать Моника передумала и только моргнула. Она явно не сохла по Спенсеру. Обхватив себя за талию руками, молодая женщина поинтересовалась:

– Почему?

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Мэтт повернул голову. За ними наблюдала соседка, застывшая у почтовых ящиков. Встретившись с Мэттом глазами, пожилая женщина быстро отвела взгляд, сунула ключ в узкую щелку, открыла ящик и извлекла из него содержимое. Мэтт снова повернулся лицом к Линфилд.

А Бри заколебалась. Ей не хотелось сообщать Монике о смерти Спенсера с порога.

– Мы можем войти? – мягким, дружелюбным голосом спросил Мэтт.

– Да, – с явной неохотой позволила Моника.

Распахнув шире дверь, она посторонилась, пропуская в квартиру незваных гостей.

Переступив порог, Бри и Мэтт прошли в стильную, современную гостиную. До странности идеальная, она больше походила на продуманно организованную и оформленную студию для фотосессии. Моника закрыла дверь:

– Садитесь, пожалуйста, – пересекла она комнату плавной, скользящей поступью, как будто продефилировала по подиуму, а не по бледно-серому полу. Остановившись перед белым кожаным диваном, Моника изящно изогнула длинные ноги, опустилась на мягкую подушку, положила себе на колени декоративную подушечку и обняла ее.

Бри присела рядом с ней. Мэтт опустился в элегантное кресло на подозрительно тонких ножках. Но те непостижимым образом выдержали его вес – как будто были сделаны из титана.

– Вы смотрели новостные репортажи, мэм? – сцепила руки на коленях Бри.

– Нет, – помотала головой Моника. – У меня вчера была фотосессия в купальных костюмах. Она заняла целый день. Ветровая машина постоянно ломалась. А когда у них получалось ее починить, она работала только на максимальной скорости и то недолго. Режиссер орал как невменяемый. Я думала, его хватит удар. Такой кошмар творился в студии! – Моника прикоснулась к виску, как будто от неприятных воспоминаний у нее резко разболелась голова. – Я вернулась домой поздно. Сразу же легла в постель и проспала до утра. Завтра снова предстоит работать, мне необходимо отдохнуть.

– Спенсер Лафорж вчера вечером умер, – сказала Бри.

Ее слова прозвучали, скорее, как уведомление о смерти, нежели вопрос к свидетелю.

– Спенсер мертв? – за те несколько секунд, пока Моника осознавала новость, удивление на ее лице сменилось замешательством.

А потом она все же дала слезам волю.

Мэтт молча взял с приставного столика пачку бумажных носовых платков и подал молодой женщине.

Взяв ее в руки, Моника всхлипнула.

– Спасибо, – с трудом выдавила она срывающимся голосом.

– Мы сожалеем о вашей утрате, – произнес Мэтт.

Моника встречалась со Спенсером всего несколько раз, но известие о его смерти расстроило женщину. И все же… в реакции Линфилд было нечто такое, что вынуждало усомниться в ее полной и абсолютной искренности. Слезы текли по щекам женщины, но лицо оставалось до странности бесстрастным; на нем не отображалось никаких чувств. Быть может, Моника являлась не только моделью, но и хорошей актрисой, и лишь разыгрывала потрясение? Что-то в ней было не так. Обычно Мэтт лучше считывал человеческие эмоции.

– Извините, – чуть не захлебнулась рыданием Моника; вытащив из пачки носовой платок, она поспешно промокнула им глаза. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, женщина немного успокоилась и отвела от лица прядь длинных волос. – Что с ним случилось?

– Он погиб, – туманно ответила Бри.

– Погиб? – почти пропищала Моника. – Как? В аварии?

– Нет, мэм, – Бри выдержала паузу, словно прикидывала, какую именно информацию и в каком объеме выдать опрашиваемой. – Его убили.

– Убили? – вновь всхлипнула Моника.

Несколько секунд она ревела в бумажный платок, потом содрогнулась и вскинула голову. Удивительно, но плач никак ее не изменил: глаза не покраснели и не припухли, кожа осталась безупречно идеальной. Монике удавалось выглядеть потрясенной и подавленной и одновременно готовой к съемкам на камеру.

Стянув с запястья резинку, она стянула волосы в пучок на затылке; длинные завитки кокетливо обрамили лицо.

– Спенсер разорвал со мной все отношения на прошлой неделе…

«Как бы она снова не разревелась…», – испугалась Бри. Глаза женщины заблестели – только не слезами, а гневом. Но только на миг, а потом их опять застила печаль.

– Он объяснил – почему? – поинтересовалась Бри.

Моника затрясла головой:

– Не вполне. Сказал, что между нами не возникло достаточно сильной химии, – лицо молодой женщины стянула маска напряжения; в словах засквозила горечь: – Вот только этой химии хватило, чтобы со мной переспать.

Бри издала ни к чему не обязывающий, но все же проникнутый сопереживанием возглас:

– Сколько свиданий у вас было?

Моника снова всхлипнула. Уж не пыталась ли она уклониться от ответа? Ее реакция опять показалась Мэтту не вполне искренней. Но он и на этот раз не смог понять – почему.

Бри подождала, пока Линдфилд возьмет себя в руки, и повторила вопрос:

– Сколько раз вы встречались со Спенсером?

– Пять, – хлюпнула носом Моника. – Но для меня это были не просто встречи. Мне казалось, это начало чего-то большего. А потом, после пятого свидания, он прислал мне смс-ку о том, что все кончено. Он, видите ли, не почувствовал химии. Вы можете в это поверить? Он порвал со мной, да