Во время промышленной революции люди перешли с полей на фабрики; во время революции услуг – с фабрик в офисы. Куда же нам идти при цифровой революции? Некоторые эксперты считают, что следующей итерации рынка труда не будет: после автоматизации когнитивных способностей необходимость в людях полностью исчезнет.

С функционалом трейдера, бухгалтера, официанта, повара, проститутки, сотрудницы службы эскорта легко справятся машины. Умения и навыки, так ценимые сегодня в соискателях, окажутся не нужны: лет через 25 роботы будут справляться с нашими задачами гораздо лучше нас. Что же тогда останется делать людям? Есть два мнения: оптимистическое и пессимистическое. Оптимисты считают, что у работы есть своя ценность, и роботу не под силу вытеснить человека отовсюду: мы можем писать книги, сочинять музыку и снимать фильмы лучше машины, поскольку стремление создавать и творить прекрасное заложено в каждом из нас. А что если художников будущего автоматизируют? Человек может следить, чтобы действия роботов не противоречили этике. Может ли робот понять, что совершает антигуманные действия? А человечность в ресторанах, в самолетах или на рынке секс-услуг ценится гораздо выше самых изощренных роботов… или нам просто нравится так думать.

В ближайшие десятилетия будет пройден рубеж, после которого отличить человека от робота станет довольно сложно: у робота появятся предпочтения и он научится думать. Сможем ли мы разобраться, с кем имеем дело в каждой конкретной ситуации?

Этот вопрос активно обсуждается в обществе, от фильма Ex Machina (2014) до научно-фантастического сериала Humans (с 2015 г.), но оптимист по-прежнему уверен, что люди необходимы человечеству. Люди будут обслуживать людей, они понадобятся, чтобы ремонтировать роботов (уже нужны), люди будут заниматься поддержкой космического туризма и обеспечивать человечность всей системы. Для них появятся новые специальности – исследователь данных, специалист по дополненной психологии, консультант и тренер по разработке автоматизированных сервисов. Так считает оптимист.

Точка зрения пессимиста интереснее и совсем не обязательно печальнее. Он считает, что роботы отберут у нас все рабочие места. После пика автоматизации, который придется на 2030 год, никому больше не потребуется работать. Куда же податься человечеству?

В пессимистической трактовке будущего работать будут лишь те, кто захочет этим заниматься, либо те, кого специально отобрали (так как они обладают превосходными когнитивными навыками). Это будут оптимизаторы роботов, проектировщики искусственного интеллекта, обучатели машин и все те, кто продолжит разработку машин и выведет их на принципиально новый уровень. Образно говоря, в будущем машины начнут собирать более совершенные машины – более быстрых лошадей, – а люди продолжат переосмысливать феномен лошади. Не так уж плохо.

Однако большинство людей останется не у дел. Бесполезные миллиарды. Их когнитивные навыки не позволят им работать оптимизаторами роботов, но им не хватит и творческих способностей, чтобы стать художниками. Не обладая выдающимися способностями к познанию, они будут уступать конкурентам-роботам и в технологической сноровке. Чем же они займутся?

Логично предположить, что на этом этапе мы прекратим накапливать богатства, имущество и активы и займемся улучшением человечества. Звучит неплохо, но стали бы вы работать, если бы вам не пришлось этого делать?

Подумайте – вам можно будет сутки напролет смотреть «Игру престолов», предаваться виртуальным оргиям с роботами, пить что хотите и перейти на предельно гедонистический образ жизни. Зачем вообще работать?

В социумах, где выбор «работать или не работать» действительно существует, многие выбирают второй вариант. Правда, ситуация не всегда развивается благополучно. Многие молодые люди из индейских резерваций в США благодаря великодушию правительства имеют возможность не работать – и выбирают алкоголь и наркотики. Такое случается и в других странах – например, в Канаде, Австралии и Великобритании.

Другой пример – Норвегия. У этой страны крупнейший суверенный инвестиционный фонд, накопленный благодаря нефтяному буму. Мне рассказывали, что это крайне эгалитарное общество, где стартовый оклад и компенсации квалифицированного инженера могут быть ниже, чем в США или Канаде, зато официант-стажер получает больше. Богатая Норвегия живет по принципам социального государства, обеспечивая своим гражданам своего рода подушку безопасности. Это означает, что там можно не работать. Одни хотят работать, другие – нет. И если кто-то выбирает не работать, его причисляют к категории «нетрудоспособные по состоянию здоровья», хотя на самом деле он здоров. Он мог бы работать, но не хочет. По некоторым оценкам, из десяти взрослых норвежцев один не работает по болезни или по собственному выбору. При этом там меньше безработных, чем в Испании, Италии и Португалии (экономики трех последних стран в продолжительном кризисе), но больше, чем в наиболее развитых экономиках западных стран и растущих экономиках стран третьего мира.

Необходимость работать и создавать рабочие места порождает самовоспроизводящийся цикл, именуемый «заблуждением о неизменном объеме работ». Тим Уорстолл великолепно описывает этот феномен:

Лучше не скажешь. Если на рабочих местах всех людей заменить роботами, думаете, настанет конец света? Нет, пока люди не потеряют мотивацию к труду, не забудут, что работа помогает наслаждаться жизнью и приносит вознаграждение за вложенные усилия, а это, в свою очередь, стимулирует экономику.

Думаю, если мы заменим людей роботами, откинемся на финансовой подушке безопасности и предадимся нарциссизму, экономика перейдет в свободное падение. Вот почему мне не кажется, что роботы завладеют всем и вся. Потребность в человеке будет всегда.

Еще один повод обсудить угрозы и риски для сети – человек как источник проблем. Люди подвержены эмоциям, они устают и теряют концентрацию.

Человеческий фактор – эвфемизм для менее благозвучного сочетания «человеческие ошибки». Беспилотный автомобиль может проехать миллион километров без единого ДТП, человек же попадает в аварии в среднем три-четыре раза в жизни. Я предпочел бы, чтобы меня оперировал робот-хирург, уже выполнивший миллион успешных операций, нежели хирург-человек, ошибающийся с вероятностью 1:10 000. Автоматизированные трейдеры, безошибочно заключающие сделки, вызывают больше доверия, чем трейдер-человек, которым может двигать злой умысел; приходится тратить миллионы, чтобы проверить, кто какие сделки заключал, когда и где.

Думаю, основная идея понятна. Машина куда более эффективнее человека. Вот почему в компании Tesla хотят отказаться от человеческого труда – люди работают слишком медленно. Amazon все чаще доставляет товары с помощью дронов. Машину можно запрограммировать так, чтобы она все сделала верно с первого раза, справлялась с задачей каждый раз и никогда не ошибалась. Человека – нельзя.